Дальше читать Реджеп Аязович не соизволил. Спервоначалу мазнул пальцем по экрану слева-направо, убирая с глаз долой дурацкое послание от бывшей. А опосля решил, что надо бы и номер блокануть. У него был не очень большой черный список, состоящий только из самых избранных людей, но Жюли особенная и определенно достойна быть среди элиты.

Спросонку потерев закисший глаз, Реджеп сладко зевнул и полез в телефонную книжку, как вдруг прямо в его руках входящим звонком заголосил означенный агрегат. Да так, что Шеф его чуть не выронил.

Нет, это была не Жюлька. Это был… Хомяк!

- Да, Валерий Анатольевич, - как мог в такую рань бодро выдохнул Реджеп в микрофон.

- Доброе утро, - проскрипела трубка голосом бывшего директора с интонациями, слабо поддающимися точной идентификации. То ли еще не проснулся, то ли хорохорился. – Как сам?

- Волею Аллаха жив пока. А как ваше здоровье? Как ваша... кхм... супруга?

- Ну тоже в общем-то… волею, - промямлил Хомяков, потом недолго посопел в трубку и продолжил: - Тут, Реджеп, такое дело…

- Важное? – подсказал Шеф.

- Очень. Ты… как? Готов к труду там… к обороне?

- В смысле... вы меня теперь хотите... грудью на амбразуру? Моджеевский все-таки подал в суд?!

- Да, - облегченно выдохнул Валерий Анатольевич, и резко выкрикнул: - Нет! То есть… Да – на амбразуру, и нет – в суд никто не подавал.

- Так а чего надо-то? – совсем запутался Реджеп.

- Тут такое дело… - Хомяков даже сам себе напоминал заезженную пластинку. Собственно, а как еще он мог выглядеть в этой ситуации? У генерального семь пятниц на неделе, а расхлебывать приходится ему. И объясняться. И, возможно, уговаривать. Потому как этот пункт был выделен господином Моджеевским особенно – сделать что угодно, но вернуть шефа в кухню ресторана. – В общем… Приказ о твоем увольнении отменен. Вернее, аннулирован. Вернее, его вообще не было. Все понятно?

- А? – проявил феноменальную понятливость Реджеп Аязович, смекалкой удавшийся в своего бизнес-папу.

- Что «а»! – включил Хомяк директора. – Упал, отжался, блин! И явился на работу без опозданий!

И тут до него и правда дошло.

Дошло самое главное.

Таня!

Она всерьез тогда обещала. Она не говорила о невыполнимом.

От этой мысли Реджеп проснулся окончательно и сел на подушках, зарывшись пятерней в рыжий чуб. Но голос его прозвучал несколько насмешливо – все же это он мог себе позволить:

- Валерий Анатольевич, а у меня время подумать и поиграть в обиженку есть или все совсем плохо?

- А совесть тебе что говорит?

- А вам?

- Раиса выпишет тебе премию.

- И дни, что я не работал, тоже будут оплачены.

- Конечно! – пылко заверил Хомяков.

- И мы берем человека на десерты, - решил попытать удачу Реджеп (кондитера он выпрашивал уперто и совершенно безуспешно уже месяцев восемь).

- Не в этом году, - уклончиво сказал Валерий Анатольевич, наконец-то почувствовав себя в своей стихии.

- Но в январе мы об этом подумаем? А то я не буду больше на всех ваших балалайках играть, которыми должен бренд-шеф заниматься, а вы экономите!

- А ты не дави, пользуясь случаем. Не дави! Звезды, как ты должен заметить, слишком часто бывают переменчивы. Сейчас они на твоей стороне, но мало ли, кому им захочется посветить завтра.

- Да у нас теперь с Роман-беем все на мази! – хохотнул Четинкая. – Ладно. К десяти буду. Пусть варят мне мой любимый кофе, только добавят имбирь, а то у меня простуда.

- Не думай, что я не понимаю, откуда ветер дует, - хмыкнул директор. – Так что с кофе сам разберешься. И помни: без опозданий. У меня на столе как раз предложения по системе штрафов лежат. Любопытное, между прочим, чтиво. А я ведь и утвердить могу. Станет бестселлером.

- Татьяна-ханым разработала? – рассмеялся Реджеп.

- Да уж не я.

- Далеко пойдет девочка! – было объявлено напоследок, после чего Шеф отключился.

Недолго посидел в постели, глядя прямо перед собой, и губы его медленно шевелились, произнося какую-то немыслимую абракадабру на смеси русского и турецкого и, очевидно, возносившую хвалу небесам. Нет, он не боялся остаться без работы. Что-нибудь непременно нашлось бы, но одно дело работать в лучшем ресторане побережья и совсем другое – непонятно где и как. Вернее, конечно, его тут же с руками и ногами оторвало бы любое столичное заведение. А после Парижа и Ле Кордон Блю и ближнее зарубежье его услугами не погнушалось бы. Да и в кулинарное шоу на отечественное ТВ звали, что, чего уж греха таить, тешило его самолюбие и годилось на самый крайний случай.

Но ни один из этих вариантов не позволял ему остаться ни в родном городе, ни вообще у моря. Просыпаться по будням в рань, бегать по набережной, купаться, когда вздумается, в том числе среди зимы. Кормить лебедей булкой в обеденный перерыв. Не задумываться о будущем. Видеть Таню.

Видеть Таню.

И бродить в горах по ночам, собирая тыквы.

- А был реальный шанс открыть анчоусную, - пробормотал Реджеп членораздельно и подорвался с кровати.

Душ. Стакан воды. Овсянка с сухофруктами. Два кусочка сыра. Кофе.

Жуткое желание немедленно набрать джаным. Поблагодарить по официальной причине. По неофициальной – появился весомый повод звонить ей прямо с утра. Удержало одно-единственное обстоятельство. Это на кухне суббота – разгар рабочей недели. А у админперсонала нынче – нормальный обычный выходной. Нет, конечно, Таня частенько и по выходным являлась, маленькая трудоголичка. Но мало ли... вдруг именно сегодня она решила остаться дома и поспать лишний час. Все же вчера от него явно с отцом говорить помчалась. А значит, неизвестно, как быстро ее переговоры закончились. Но дипломат из младшей Моджеевской, кажется, прирожденный.

Хотя вопрос еще, что она наобещала взамен его возвращения. Аяз, к примеру, всегда соглашался только на обмен обещаниями. Признание имени – взамен традиционного воспитания. Содержание – взамен отличных оценок. Париж – взамен двух лет мучений, во время которых его реально пытались наставить на путь истинный. В общем, настоящий торговец.

Отбросив пока эту мысль, Реджеп решил не будить человека по чем зря. Они действительно успеют созвониться позднее. И, может быть, даже увидеться.

Вдохновленный этой мыслью, под легким снегопадом и в отличном настроении он выдвинулся по набережной в «Соль Мёньер». Поглядывал по сторонам, рассматривал украшенные к праздникам витрины. Оказавшись недалеко от Солнечногорского театра, сделал несколько снимков новогодней елки, которую даже и не заметил раньше. Может быть, ее поставили, пока болел. А может, в ежедневной беготне вообще ничего не видел. А теперь вот... попалась на глаза.

Зафигачил сэлфи в Инстаграм. Обнаружил, что в рекомендуемом вылез фудблог некой Мечтательницы, на который Инста настоятельно рекомендовала ему подписаться. Но фудблогингом Реджеп не увлекался, да и пальцы мерзли вникать.

И потому еще через пять минут входил в уже открывшийся ресторан через центральный, а не через служебный вход. Встречали его с фанфарами, чего и следовало ожидать. Анфиса от счастья едва не грохнулась в обморок. Тоня – чуть не откромсала себе палец, чего даже и не заметила бы, подав вместе с салатом из меню завтраков на стол. Генка вопил, как потерпевший, и клялся больше никогда-никогда не жечь блины, но жечь сердца глаголом.

Да и остальные разве что не прыгали на радостях.

Хомяк же, сунувшись к нему на кухню, вежливо поздоровался. Бариста – подсунул любимый кофе.

- Вери, вери, вери хэппи! – вещала Настя, непонятно откуда взявшаяся в собственный выходной. Не иначе как сорока на хвосте донесла, что Шеф вернулся.

- За дело! – взревел Реджеп Аязович, пытаясь прекратить эту фантасмагорию и почему-то испугавшись, что его сейчас под руки подхватят и на радостях качать начнут. И еще подбрасывать в воздух колпаки. Кошмар, короче.

И весь последующий час гаркал по кухне, строго вещая, что больше байдыки бить не позволит. Хотя не забывал при этом иногда нахваливать всех тихонько и по отдельности: мол, ты молодец, со своим участком справился. Метод кнута и пряника по-четинкайски.