- Джаным! Проходи! – обрадовался Реджеп Аязович и освободил ей проход. Чтобы там, внутри прихожей, снова заставить смутиться посредством единственной, но зато от уха до уха довольной улыбки. 

- Ты заделался разбойником? – пытаясь сохранить остатки боевого духа, кивнула она на нож и переступила порог.

- А? – не понял он, потом дошло: – Это… это… ну два дня ты меня кормила, сегодня я тебя. Моя очередь.

- Мне бояться?

- Ну я же не фугу тебе готовлю!

- Кто тебя разберет, - улыбнулась Таня.

- У нас в Париже шеф был специалист по фугу. Никого не допускали туда. Ты чего стоишь? Раздевайся! Давай помогу, – он сунул нож в карман передника и подскочил к ней, готовый подхватить Танину шубку.

- То есть фугу из твоих рук есть не рекомендуется? – Таня вопросительно вскинула брови и торжественно вручила ему свой экомех баснословной цены.

- Правильнее будет звучать, что из моих рук рекомендуется есть что угодно, кроме фугу, - рассмеялся Реджеп, пристраивая Танину одежду на вешалку. – Сегодня я буду впечатлять тебя хамсой по-турецки. Ела?

- Я же говорила, что больше не буду приставать к тебе с жареной рыбой, - усмехнулась Таня. – Что еще ты хочешь доказать?

Он завис.

Банально не подумал.

Просто делал то, что любил сам.

А она, вон, усмехается. Обиделась? Нет?

Реджеп внимательно осмотрел Таню. Неглубокое, но декольте свитерка заставило его качнуться в ее сторону, удержаться в нескольких сантиметрах и очень серьезно ответить:

- Да я просто жрать хочу. И ты голодная. А в морозилке только хамса была.

- Если ты забыл, то я иду из ресторана. Почему я должна быть голодной?

- Обед был давно, а перекусы приемом пищи не считаются.

- Только не думай, что ты все знаешь, - парировала Таня, прошла в кухню и произнесла пароль: – Температуру мерил?

На что немедленно услышала отзыв:

- Мерил. Жить буду.

На самом деле, ночью случился кризис. Температура шарашила – не дай бог. Дважды простыню менял. А потом, когда все-таки сбил, то заснул крепким янычарским сном без пробуждений и без кошмаров, да так и проспал до обеда. Но зато после этого сил хватило прибраться и даже отважиться на готовку.

Но всего этого, уже по традиции, Тане знать не полагалось. Тане полагалось ждать ужин и смотреть на него. Потому что он то и дело поглядывал на нее. Она нарочно, что ли, это надела?

Да Таня и смотрела. Не могла оторвать взгляда от его рук и не знала, как спастись от разбуянившегося воображения. Ей было жарко, но это, конечно же, от включенной плиты, на которой теперь весело ворчала хамса. И нещадно царапал кожу свитер. Но не раздеваться же!

- Давай помогу что-нибудь, - выдохнула она, в попытке удержать последние бастионы.

- Сиди, женщина! Ты сегодня весь день вкалывала, а я на диване валялся, - отрезал он ей пути к спасению.

- Я не так сильно вкалывала, чтобы не достать тарелки, например.

- Ну если тебе так уж неймется, то возьми большое блюдо, чтобы все выгрузить. И кувшин для бросания костей, - подмигнул он ей и крутанулся в направлении сковороды, на которой шипела хамса. Ловко перевернул пакет из пергамента и спросил: - Есть еще баклажаны соленые с чесноком... И водка. Перец с моцареллой больше не предлагаю.

- Ты и так малахольный, куда тебе еще водку, - со знанием дела заявила Таня и занялась посудой.

Как было велено, она достала блюдо, пошуршав по шкафам, нашла емкость, которая внешне совсем не походила на кувшин, но могла быть использована для заявленных целей, к этому добавила тарелки и, подумав, и приборы – ну, на всякий случай. Все добытое, кроме блюда, отнесла в комнату и, вернувшись, снова заняла свой наблюдательный пункт. Откуда имела возможность и дальше созерцать его руки, сооружавшие овощной салат. Да так споро, что снова засмотрелась, зависла, забыла счет времени.

Наконец хамса была красиво выложена на блюдо, заняв его почти полностью, декорирована зеленью и продемонстрирована ей отдельно и по всем правилам. Реджеп подхватил тарелку под дно одной ладонью, вторую убрал за спину и в легком поклоне сунул сидящей Тане под нос.

- Ловкость рук и никакого мошенничества!

- Видимо, сейчас я должна восхититься, - насмешливо проговорила Таня, принюхиваясь к аромату, поднимавшемуся от рыбы.

- Когда мне было двадцать лет, я мечтал открыть анчоусную где-нибудь в портовом городе. Как видишь, и тут не срослось. Но зато выучил много блюд из мелкой рыбешки.

- Жалеешь?

- Не знаю… наверное, немного жалею. Хотя внешне моя жизнь складывается вовсе не так, чтобы было о чем жалеть. 

- Давай есть твоих анчоусов, - подхватилась с места Таня, - выглядит аппетитно.

- Это еще и вкусно. И почти не жирно, - похвастался Реджеп, в чем они и убедились уже очень скоро, отправившись в комнату, где, не в пример предыдущим дням, был собран диван, наведен какой-то порядок и негромким фоном включена музыка. Разумеется, что-то турецкое, о чем джаным не имела ни малейшего понятия. Все же Турция – это какой-то совсем другой мир.

За хамсой последовали чай с имбирным печеньем – это тоже пришлось сооружать на скорую руку, оно даже толком еще не остыло. Но способствовало приведению двух молодых и местами растущих организмов к сытости. И еще к усыплению бдительности.

В этот раз они даже до принесенной накануне настолки добрались. Так и сидели, собирая свою мозаику и здорово веселясь. Таня из вредности не поддавалась, Реджеп упорно учился, а по итогу выдал:

- Котлеты у меня красивее получаются!

- Красивая котлета – это, конечно хорошо. Но не мешало бы, чтобы она была еще и вкусная, - пробухтела Таня, задумчиво укладывая очередную фишку, и радостно вскрикнула: - Ура! Я выиграла!

- Кто бы сомневался! – проворчал Реджеп. – Признавайся, джаным, у тебя в твоем Бостоне были еще какие-то дополнительные курсы по тетрису!

- Можно и так сказать. Мы часто играли.

- Аллах, Аллах! И награды имеются?

- До турниров не доходило.

- Зря! Ты бы порвала всех, как Тузик грелку.

- А?

- Я говорю, победа была бы твоя. Хотя, мне кажется, впереди у тебя еще много побед, Иншалла.

- Не подлизывайся!

- Не подлизываюсь. Констатирую факт. У тебя характер, как у Наполеона.

- Угу, - кивнула Таня, - на Эльбе.

- Главное, чтоб не на Святой Елене. Давай еще партию, я не теряю надежды разобрат...

Но не успел он закончить своей фразы, как где-то сверху «разобраться» попытался кто-то другой. Очевидно, со струнами. Очевидно, акустической гитары. И прозвучала эта попытка настоящим пробным перебором струн, проверяющим, насколько они настроены, и по ощущениям звучащим чуть ли не из соседней комнаты. Потом быстрое трынь-дрынь-дырынь после краткой, в секунду, паузы перешло в протяжно тр-р-р-р-у-у-у-унь-др-р-р-р-р-у-у-унь и превратилось в ритмичное ту-ру-ду-ту-ту-ру-ду, какое, наверное, слышал каждый.

От такого поворота событий Реджеп хохотнул:

- У него еще усилок есть. Когда я сюда въехал, меня встретили... с музыкой, в общем, встретили.

- И часто тут так? – спросила Таня, отчего-то шепотом, не иначе как прислушиваясь.

- Ну пока второй раз. Но я и живу-то здесь всего ничего, - рассмеялся Реджеп. Отнюдь не тихо.

Но в шепоте смысла не было, поскольку с неба (читай со второго этажа), будто бы знак Всевышнего, им был послан Глас. И глас этот горланил:

Теплое место, но улицы ждут отпечатков наших ног. Звездная пыль – на сапогах. Мягкое кресло, клетчатый плед, не нажатый вовремя курок. Солнечный день – в ослепительных снах.

- Охоспади, - пискнула Таня и завозилась с фишками, чтобы устроить новый раунд в игре. – Ну хорошо хоть не посреди ночи…

- Ну вот в прошлый раз было – посреди, - рассмеялся Реджеп. – Потому в данном случае хорошо, что не Шуфутинский!

- Ну тоже да, - рассмеялась и Таня и кивнула на потолок. – А тут все экспонаты такие?

- Разные. Вот горланит сейчас Вася. Ну как Вася. На самом деле, он Василий Федорович, и старше меня лет на двадцать. Но представился Васей, я его так и зову. В квартире напротив – целое семейство. Там живут родители, муж и жена. С ними дочка с мужем. И еще сын, Гарик. Спит в коридоре между комнатами. Ну это мне Антонина-ханым тут рассказывала... Взрослый мужик, все время под окнами курит и по телефону разговаривает. Напрягает временами... Знаешь, типа большой начальник. Зато на третьем этаже – такая себе дама из прошлого века. Ходит в шляпке и пальто. Говорит, что не пропустила ни одной премьеры нашего театра. Кстати! В соседнем подъезде живет настоящая прима! В смысле – ведущая актриса нашей муздрамы, представляешь? Я правда не помню, когда в последний раз в театре был, но по утверждению бабы Тони – играет хорошо. И это ее муж мне квартиру сдает. У них, вроде, разница в возрасте большая. И ребенок есть. Больше пока никого не знаю... Но мне и этого хватает для интересных наблюдений.