Грозы Тане совсем не хотелось. Потому и стояла теперь посреди цементной буны, скармливая прилетевшим на зимовку лебедям булку. Мельтешащие перед глазами чайки отвлекали от заклинившей мысли.

Как она оказалась в эпицентре всеобщего сумасшествия? Может быть, Богдан прав, не появляясь в стране который уж год. И ей не стоило возвращаться. Если бы она осталась в Бостоне, если бы не пришла в ресторан, если бы мама не подняла знамя борьбы за ее счастье… Булка закончилась, птицы ловили еду из других рук, а Таня, опершись пятой точкой о гребень буны, рассматривала горизонт, где море сливалось с небом. Еще не поздно отмотать назад и свалить обратно за океан. Но сначала исправить то, чему стала невольной причиной. Она должна еще раз поговорить с отцом, но чтобы убедить его, ей надо прежде убедиться самой.

Таня усмехнулась. Круг сегодняшних событий замкнулся. День, начавшийся Реджепом, именно им и намеревался закончиться. Отыскав в телефонной книге номер Шефа, она нажала кнопку вызова. С тем, чтобы через положенное количество гудков в трубке не раздалось его голоса, но повисла тишина. Вызов завершен. Она озадаченно воззрилась на телефон, зачем-то повертела его в руках, полистала страницы главного экрана. Снова набрала Реджепа. И снова безуспешно.

Отсутствие результата породило цепную реакцию. Таня не терпела неопределенности. Она толкала ее к действиям. Уже в следующее мгновение она звонила Насте.

Настя, в отличие от заморского принца южных кровей, отозвалась сразу же, приняв вызов уже после первого гудка. И затараторила в свойственной ей манере:

- Хеллоу, май дарлинг! Ты куда пропала? Тут такой дурдом творится, ты себе не представляешь! Шефа уволили!!! На кухне анархия!!! Хомяк куда-то уехал после обеда!!! А мне целый день звонят по поводу договоров, в которых я ни бум-бум, и все тебя спрашивают!

- Говори, что сегодня все уехали на межпланетный симпозиум, - мрачно пошутила Таня. – Пусть звонят завтра, поняла?

- Хорошо, поняла. Ты завтра придешь? Хомяк в курсе?.. Хотя какая ему разница, если его самого нет.

- В курсе, - отмахнулась Таня. – Ты знаешь, где живет Шеф?

- Ой! Это же целая история! Он недавно адрес сменил. Даже менеджер по персоналу еще не знает, а я знаю, представляешь. Короче, он несколько недель у друга Лёхи прожил после того, как прежний хозяин квартиры решил ту продавать. А потом свалил в отпуск. Заявил Хомяку, что перед новогодним адом обязательно должен развеяться, потому что иначе в нашем дурдоме «Радуга» свихнется скоро. Говорят, к матери ездил, в Аликанте. Ну его неделю не было, а когда вернулся, то я слышала, как он Генке объяснял, куда надо к нему домой подвезти кое-какие продукты. Они как раз рецептуру под новогоднее меню подгоняли. Так вот тогда-то он и упомянул, что теперь живет в Гунинском особняке.

Возведя очи горе от количества текста в ответ на элементарный вопрос, Таня спросила:

- Это где?

- Ну как же... возле Золотого берега. Дом-памятник, ты не знаешь, что ли? Двором на высотки смотрит.

- Там же вроде жилые дома вокруг. Правда что-то старое имеется…

- Ну так он и есть жилой. С обычными квартирами. Просто он памятник. Историко-архитектурный. Его еще реставрировали несколько лет назад, об этом везде писали и рекламировали.

- Не помню… Неважно, - Тане было совсем не до лишней информации о музеях. – А квартира какая?

- Первая. И подъезд первый. Ну... это он тогда Генке объяснял – я услышала. А ты что? Хочешь к нему сунуться? А зачем? Он же не сам ушел – выгнали!

- Настя! Занимайся работой! – велела Таня и отключилась, вовсе об этой самой работе не думая.

Ни пока выслушивала поток известных ей новостей от Насти, ни пока очередное такси везло ее к знаменитому особняку, о котором она даже не слыхала раньше, ни стоя перед дверью квартиры номер один в первом подъезде, касаясь кнопки звонка.

Дверь открыли ей не сразу, и это однозначно наводило на мысль, что нехотя. А потом на пороге выросла здоровенная фигура, сейчас облаченная в темный махровый халат и тапки. Но ее рыжести это не поубавило. Реджеп сначала воззрился на нее. Затем громогласно чихнул. 

Вместо общепринятого «будь здоров!» в подъезде раздалось сердитое:

- Почему на звонки не отвечаешь?

- Джаным? Ты тут откуда?

- Ну вот взял бы трубку – была бы не тут, - проворчала Таня. – Пустишь?

- Я... да... да, проходи, - продолжил тупить Реджеп, но все же посторонился. – Там звонили, да... но неизвестный номер, а я спал...

Она переступила порог и завозилась, скидывая с ног изящные сапожки в тон шубе.

- У меня табуретка есть! – спохватился Шеф, куда-то метнулся, что-то там перевернул, снова чихнул, а на обратном пути наткнулся на Таню, шлепавшую босиком за ним следом. Она внимательно глянула на Реджепа, коснулась пальцами его лба и деловито поинтересовалась:

- Температуру мерил?

- Зачем? Я не болею!

- Оно и видно! Хотя, может быть, это у тебя аллергия на меня.

Реджеп с удовольствием сказал бы по чесноку, что у него на Таню. В смысле естественных реакций организма. Но он считал себя воспитанным мальчиком, потому озвучивать не стал. Да и голова нестерпимо болела, чтобы слушать непременно последующие за его опрометчивыми словами вопли.

Нет, если уж признаваться ей в чем-то, то проще в том, что и правда сопли. Ну и горлу совсем нехорошо. Это все же грозило куда меньшими напастями на его долю. Потому он только пожал плечами и пробормотал:

- Вчера холодно было. Тебя хоть не зацепило?

Еще как зацепило! Взрывной волной, организованной мамой. Но это тоже придется оставить на потом.

- Нет, - мотнула головой Таня. – Лекарства есть?

- Не думаю. Разве что цитрамон. Само пройдет.

- Не глупи! – включился режим «Татьяна Романовна». – Чайник ставь.

Он и глазом моргнуть не успел, как она уже выходила из квартиры, прихватив ключи, торчавшие в двери. То ли чтобы, вернувшись, открыть дверь, то ли чтобы он не сбежал. Эти рассуждения немало веселили ее, пока она топала к Золотому берегу, мучила аптекаршу и тарилась всем, что так или иначе можно было обозначить понятием «витамины» в супермаркете.

За это время он успел офигеть окончательно от происходящего, в течение нескольких минут стоя посреди кухни и отчаянно пытаясь силой воли подавить текущие из носа сопли, с которыми, как ему казалось, если судить по стучащим вискам, вытекали и последние мозги. Однако осознать мысль, что Принцесса Моджеевская, похоже, вознамерилась ставить его на ноги, ему все равно как-то не удавалось.

Чайник он, конечно же, все-таки поставил, хотя и совсем не сразу. Даже порылся на полках в поисках непонятно каких сортов чая – у него их была целая коллекция, и все почему-то совсем не подходили случаю. А потом ужаснулся – вдруг ему это только все приглючилось от высокой температуры? Могло же приглючиться?

И тем не менее, когда в замке снова поворачивался ключ, теперь уже без предварительного звонка в дверь, а вполне себе по-хозяйски, Реджеп Аязович шарил в холодильнике, на сей раз силясь придумать, что получится быстро и вкусно приготовить из имеющихся в нем немногочисленных продуктов.

Так она его и застала, когда перешагнула порог кухни, волоча две огромных экосумки. Таня водрузила их на стол и улыбнулась:

- Обычно мужики даже с температурой тридцать семь лежат в постели и живописно умирают, а не в холодильнике ковыряются. Что ты там потерял?

- У меня нет температуры, - уперто брякнул Шеф сиплым голосом, соврав безбожно. Температура была, и, скорее всего, ползла вверх. Но Тане этого знать не полагалось. – Вот ты сегодня обедала? Я лично – нет.

- Сейчас закажем еду и пообедаем, - безапелляционно заявила Таня, захлопнула перед его носом холодильник и подтолкнула к выходу из кухни. – Иди и заказывай! А я пока сделаю чай с лимоном и имбирем.

- Джаным, ты что творишь?

- И температуру измерь!

- У меня нет градусника.

- У меня есть, - усмехнулась Таня, выудила из своих баулов градусник и вручила Реджепу. – Иди.