Таня глянула на часы, многозначительно хмыкнула и решительно зашагала в сторону Шефа, преспокойно рассиживающего на берегу вместо работы.

- Что-то я не припомню, чтобы кухню перенесли сюда, - прозвучало над головой Реджепа самым деловитым тоном.

А потом она увидела, что у его широко расставленных ног, всего на ступеньку ниже, стоит здоровенная картонная коробка. И судя по торчащей из этой коробки деревянной ручке от сковороды, Четинкая определенно куда-то собирался.

Но прямо сейчас он поднял глаза на Таню. Нахмурился. И сказал то ли ей, то ли трубке:

- Сбылась твоя мечта. Меня уволили. 

- В смысле?

- В прямом. Еще и Лёха не отвечает… - Реджеп с досадой отключился, но по его взгляду невозможно было понять решительно ничего. Только поджатые губы словно бы намекали, что бесшабашное настроение вчерашнего вечера и этого утра – иссякло. Шутки закончились. – У тебя есть знакомые адвокаты?

Понимая, что ничегошеньки не понимает, Таня переместилась из-за его спины, оказавшись теперь прямо перед ним.

- Объясни, пожалуйста, по-человечески, - сказала она.

- По-человечески – это как, джаным? Цензурно или не стесняться?

- Ясно, - кивнула Таня. – Ну, если тебя все устраивает, то… пусть устраивает.

- К черту устраивает! – скрипнул он зубами и вскочил на ноги, и теперь с учетом ступеньки возвышался над нею так, что пришлось задирать голову. – Твой отец позвонил Хомяку и приказал немедленно дать мне расчет и рекомендацию валить из города и лучше из страны. И угрожает судом за промышленный шпионаж. Он нормальный вообще, а?

- Не ори!

- Не орать?! Как ты себе представляешь не орать? Или ему не понравилось, что ты со мной всю ночь прошлялась, и по этому поводу он решил со мной поквитаться? Так ты не в том возрасте, когда спрашивают разрешения у папы!

- Выбирай, пожалуйста, выражения, - воинственно заявила Таня, вскинув голову.

- Джаным! Ты соображаешь?! Промышленный шпионаж! Откуда это взялось? Ладно бы ты и правда ему настучала про сломанный зуб, это было бы хотя бы отчасти справедливо! 

Ерунда! Единственное, что приходило Тане в голову, что все происходящее – ерунда. И не может быть правдой. Она разговаривала с отцом за время своей работы в ресторане всего один раз. Да и то – о чем-то не связанном с этой сферой его бизнеса. Хомяков? И зачем оно ему? Он наоборот всегда был на стороне Шефа, да и личная Санта-Барбара ему явно важнее. И при чем здесь вообще какой-то промышленный шпионаж! Кто шпион? Повар в рыбном ресторане?

- Это ерунда! – выпалила Таня.

- Сломанный зуб ерунда или мое увольнение?

- Все происходящее, - буркнула Таня и ткнула пальцем в коробку. – Это ты уже вещички собрал?

- А они задним числом оформили… меня тут уже неделю как нет, джаным.

- И ты согласился.

- А ты предлагаешь мне пободаться с твоим отцом? Ок. Давай адвоката искать. Я с удовольствием, - Реджеп зарылся пятерней в волосы и мрачно хохотнул: - Раз промышленный шпионаж, то мне теперь вряд ли есть что здесь терять.

- Можно хотя бы попробовать выяснить, с чего он это взял.

- Да какая разница, с чего он это взял. Плевать, с чего он это взял. Нахрен! – он рубанул рукой воздух, будто бы действительно собрался «нахрен», а потом в его глазах мелькнуло что-то такое, что обязательно заставило бы Таню насторожиться, если бы она успела. Потому что в следующую секунду Реджеп внезапно и очень крепко обхватил ее плечи и притянул к себе. Наклонился. Темно-рыжие ресницы скрыли его взгляд. И он захватил в плен теперь уже ее губы. Настойчиво и как-то по-сумасшедшему отчаянно.

Длилось это тоже недолго. Волна нахлынула на берег. И Реджеп отпустил ее так же внезапно, как и завладел ее губами.

Она стояла не шелохнувшись, спрятав руки в карманах и медленно разглядывая его лицо, настолько ошарашенное, будто случившегося он даже от самого себя не ожидал.

- Раз уж ты на сегодня свободен, - проговорила она с таким спокойствием, что ей могли бы позавидовать все олимпийские боги, - то найди себе другой объект для психологической разгрузки.

И вновь что-то сменилось в выражении его глаз – и вновь она не поняла, не успела осознать, что именно. Только теперь уже определенно было поздно пытаться разобраться.

- Понял, Татьяна Романовна, - отчеканил Реджеп. Быстро наклонился, поднял коробку и свой рюкзак. Тане не к месту вспомнилось, что в том рюкзаке до сих пор должна валяться их вчерашняя тыква. Он же забрал ее? Должен был забрать. Не мог оставить. Возможно, она бы даже спросила его, если бы хоть на минуту позволила себе выйти из образа. Но этого ждать Шеф не стал. Он просто повернулся к ней спиной, быстро взбежал по лестнице вверх и пошел вдоль набережной, теряясь в гомоне сонма людей, бродивших тут и там, насколько ее глаза могли охватить маленький клочок земли у шумного моря.

Отбросив, наконец, в сторону мысли о тыквах, Таня вернулась к насущному. После недолгих раздумий ею был сделан однозначный вывод: у нее слишком мало информации, чтобы разобраться в произошедшем. Она давно отучила себя рубить с плеча, в отличие, кажется, от ближайших родственников. Можно было, конечно, сразу позвонить папе и поинтересоваться, не впал ли он в маразм. Но взвесив все «за» и «против», Татьяна Романовна решила начать с главного исполнителя.

Именно потому она и оказалась носом к носу с Валерием Анатольевичем спустя несколько минут, которые потребовались для того, чтобы преодолеть расстояние от набережной до ресторана и сделать несколько шагов до кабинета директора.

- Новогоднее меню готовить будете вы? – спросила Таня после короткого «здрастье». Хомяк отнял от головы пакет со льдом, которым остужал свой пылающий мозг, и торжественно кивнул. Очевидно, это действо вынуло из него последние силы, и морду перекосило.

- Я не знаю, кто будет готовить новогоднее меню. Я вообще ничего не знаю, - мрачно ответил он и вернул лед на место.

- Кое-что вы все-таки знаете, - насмешливо проговорила она. Главные знания директора, подмеченные ею, выражались в умении плодовито ходить налево и увольнять сотрудников задним числом. Но Таня была девушкой воспитанной, и эти свои наблюдения озвучивать не стала. Как ни крути, за время директорства Хомякова ресторан не только не рухнул, но вполне себе приносил доход. Чьей именно это было заслугой – Шефа, легендарной Анжелики или лично Валерия Анатольевича – оставалось загадкой, которую в текущей момент решать Тане было недосуг. В конце концов, на носу Новый Год, договоренности о проведении корпоративов, грандиозный банкет для господина Моджеевского и осиротевшая кухня. Впрочем, себя Таня чувствовала тоже немножко… осиротевшей. И во избежание дальнейшего развития этой несвоевременной мысли она вернулась к первопричине и задала главный вопрос сегодняшнего дня: - Что здесь случилось?

- Ну что ты меня терзаешь? Может, отца попробуешь спросить? Он мне позвонил с утра пораньше и велел, чтобы никакого Четинкаи сегодня здесь в помине не было. И чтобы никаких турков. У него турки отбили какой-то проект заграничный большой. Наверное, обиделся.

- Не городите чепухи! – фыркнула Таня. – Отец не шестнадцатилетняя девочка, чтобы обижаться. Может хоть кто-нибудь толком объяснить, что произошло?

Объяснить что-то толком Валерий Анатольевич мог бы, если бы сам хоть немного понимал, что происходит. Но факт в том, что едва он шагнул за порог собственной квартиры по пути на работу, выслушав предварительно тираду от дражайшей половины и вполне готовый вечером собирать свои трусы и носки по мусорным бакам возле дома, неожиданно в кармане его дубленки заголосил телефон «начальственным» звонком.

Имя, высветившееся на экране, заставило его тут же позабыть, что он там с женой не поделил. А уж голос дражайшего Романа Романовича Моджеевского и вовсе взбодрил до состояния неимоверной энергичности.

- Реджеп Четинкая у тебя как давно работает? – прорычал Роман Романович в трубку без приветствия и не давая самому Хомякову поздороваться.