— Георгий Серов имел возможность по запаху определять магический потенциал соперника. — начал излагать свою мысль Пламенев-старший.

— Да, у деда была целая система запахов, при помощи которых он выяснял самые интересные и неожиданные факты из жизни. — кивнул Барс.

— Да, и он ошибся. Он говорил, что Хранительницей буду я. — проворчала Марина.

— В тебе не хватает тех качеств, которыми должна обладать защитница Сердца. — остудил её Барс, про себя хотел добавить, что в ней в принципе нет ничего хорошего, но из уважения и трепета к Александру Пламеневу он промолчал.

— Он не ошибся. — ответил Барс. — Он никогда не ошибался. Наверное, дружбу между огнём и воздухом правда переоценивают. — покосился на Фёдора Барс, намекая, что даже лучший друг обманывал его.

— У вас есть образец её живого запаха? — спросил парень.

— Будешь брать след, как послушная собачонка? — ухмыльнулась Марина.

— Я не смогу различить запах, если он будет с примесями. — продолжил Барс, игнорирую Марину.

— У меня есть образец. — кивнул Пламенев.

В его руке появился хрустальный шарик. И Думов не сомневался в том, что мужчина законсервировал его правильно. Он хорошо знал повадки Барсов.

— Я сделаю всё возможное. — ответил Барс и отсёк магией все лишние запахи возле себя, после чего раскрыл оболочку.

Каждая душа помимо формы имела ещё и индивидуальный запах. Обычные люди — не маги, пахли лишь как хорошие и плохие души. У магов же было многообразие разных запахов и форм души. И если формы души могли различать все маги, то запахи лишь такие как Барс — их называли контэ.

Для Барса каждая душа обладала определённым набором запахов, которые он мог различать, так же как здоровый человек различал цвета.

Запах Дарины Пламеневой был… Сегодня мы ведь уже ничему не удивляемся, да Ники?

Запах был ему знаком, но он мог поклясться, что раньше никогда не встречал его носительницу. Разве что на одежде Марины остался запах сестры? Нет, это вряд ли, когда ему необходимо он мог абстрагироваться от запаха душ. Но если сосредоточится, то…

— Девушка шестнадцать-восемнадцать лет, теневая ведьма, необычайные способности. Остаточный след ментальной магии, в комбинации с зельем забвения. Сильная формула, я даже таких ингредиентов не знаю… Если говорить про способности, то… Огненная стихия — сто процентов, плюс остаточный энергетический след стихии тьмы. Две противоположных стихии в одной крови? И вы ещё удивляетесь, почему она до сих пор не инициирована? — он натянул маску на место и вернулся за стол. — На счёт душевода… Я не уверен, но что-то связанное с розами.

— Да, мы поняли, что ты умник.

— Не смотря на ваши подозрения теневая магия уровня альфа. — проигнорировал Марину Думов. — Когда в последний раз вы видели ведьму альфа уровня? Я — впервые.

— Ты не ошибся? — нервно спросил Повелитель.

— Искрящаяся альфа. Почти бета. — повторил Думов. — Невероятно… Да даже у Цеты не было такой силы.

— Ты уверен? — насупился Повелитель.

— Как никогда. — кивнул Думов, всё ещё принюхиваясь к запаху и вдруг почувствовал в сладком аромате розы горчинку, сморщился и ошарашенно произнёс. — Искривление источника. Тьма меня породи! Никогда ничего подобного не видел.

Марина притихла, Фёдор как-то машинально схватился за трость. Если этот парень скажет то, что хотел услышать Пламенев… Никакой защитный купол замка не сбережёт их от гнева Александра.

Но Барс сильно увлёкся запахом, а Олег и его отец слишком обеспокоились вердиктом парня.

— Ваша дочь прошла первые две стадии инициации, источник раскрылся в полной мере, энергетическое кольцо установилось, но с ним что-то не так. Он либо очень сильно искривлён, либо есть разрывы, не могу сказать точнее. Но проблема в нём. Её источник слишком слаб, чтобы самостоятельно залатать дыры. — Барс принюхался. — Источник пробудился года два назад. Гадом буду, если не во время того несчастного случая.

— Вполне возможно. — мрачно кивнул Пламенев-старший. — Подумать только, значит ещё есть возможность всё исправить.

— Поторопитесь. — задумчиво протянул парень. — У вас мало времени.

— Сколько?

— Может месяц, может два… — пожал плечами Барс. — Дайте угадаю через пару месяцев восемнадцатый день рождения? У вас времени только до него. После — карета превратится в тыкву.

— Вылечить запущенный случай искривления за два месяца? — Олег лишь головой мотнул. — А мама бы смогла…

— Мы знаем с чего начать. — кивнул Александр, он был хоть и напуган безвыходностью положения, но держался отлично. Барс даже не понял бы, что он не в духе, если бы не кривая улыбка Марины.

— Я ошибся. Её потеря способностей выгодна не только, тебе, Федя. — хмыкнул Думов. — Что такого нужно было сделать, чтобы ты её так возненавидела?

— Я её не ненавижу. — ужаснулась его заявлению Марина. — Просто у нас сложные отношения.

— Ой-ли, Пламенева, ну кому ты душу лечишь? — закатил глаза парень. — Парня не поделили? И ты её за это напоила стазисом?

— Твой язык тебя погубит! — со злостью прошипела Марина, а Барс понял, что попал прямо в яблочко. Он не знал Дарину, но в здравом уме не один парень не выбрал бы её сестру… если конечно сестрица не противнее в несколько раз. А это вряд ли, потому что противнее Марины — просто некуда.

— Нет, погубит меня кто-нибудь из членов твоего семейства. — фыркнул парень и хотел добавить что-то ещё, но в дверь влетел старший командующий городской стражей. В таком ужасном виде Барс этого весьма гордого господина не видел никогда в своей жизни.

— Люди на площади! — едва дыша просипел он. — Бунт! Движутся к крепости! С ними боевые маги!

Барс лишь языком цокнул, поднялся на ноги, отдёрнул камзол, взял с каминной полки бутылку с янтарной жидкостью и ей отсолютовал Фёдору.

— Я тебе говорил, что повышать налог на землю — это плохая идея? — вздёрнув подбородок произнёс он, его голос звучал так вкрадчиво и спокойно, но заставил некоторых присутствующих вздрогнуть. Фёдор молчал, зная, что сейчас вступать в словесный поединок нет времени. — О чём вы с советом только думаете на своих заседаниях? Сил моих на тебя не хватает.

— Замку нужно новое ядро. Сам сказал. — хмыкнул Фёдор.

— Ты понимаешь, что половина городских стражников и стражников Замка сегодня погибнет? Твоя армия уменьшится вдвое. — хмыкнул парень. — Ядро того не стоит.

Он одним глотком осушил бутылку и резко развернувшись бросил её в камин. От алкоголя огонь ярко полыхнул, но ярче него блеснули глаза Барса.

— Когда я вернусь, а я всегда возвращаюсь, мы об этом поговорим. — прошипел парень. — Коготь я забираю. Они мне нужны. Может хоть в этот раз кто-нибудь из них помрёт.

Парень расправил плечи и ни с кем не прощаясь исчез в портале. Красный Коготь переглянулся и пропал вместе с ним. Марина поднялась на ноги и подошла к окну. На площади перед замком горели факела, двигалась толпа людей, но звуков слышно не было защитный купол замка подавлял их.

— Ты снова стерпишь ему это? — произнесла Марина, наблюдая за тем, как внутри крепостной стены знакомый силуэт в маске строи ряды стражников.

— Ты же знаешь, что он незаменим. — коротко ответил Фёдор.

— Незаменимых нет. — фыркнула Марина. — Любой другой человек может сделать тоже самое, но при этом зная кто в Замке главный… — девушка хотела добавить ещё пару жгучих фраз, но Повелитель взглянул на неё так, что ей расхотелось.

— Единственный человек, который смеет со мной так разговаривать это Барс. — ответил Фёдор.

Чёрная небесная поверхность была украшена яркими драгоценными камнями. Их красота была ей дороже всего на свете. Только эта необъятная пелена знала о ней всё. Сколько раз за ночь проснулась, сколько раз в слезах, а сколько в холодном поту.

Дарина любила ночь только за это. Она всегда была молчалива и спокойна. И никогда не смотрела с укором.

Очередной приступ накрыл её как всегда неожиданно. Сначала сон был вполне приятным. Она с кем-то танцевала, ей было тепло в крепких объятиях. Лица она не видела, но в темноте ярко-голубым светились ярко-голубые глаза. Её голова доверчиво опустилась на широкое плечо, а вокруг в темноте ночи блестели сотни разноцветных фонарей. Но стоило ей слегка расслабится, как сон свернул в привычное русло. Такое приятное ощущение покоя сменилось волной страха, её словно в смолу, погружали в липкую вязкую субстанцию беспокойства, неуверенности и боли. И впервые за все свои бессонные ночи Дарина осознала — это был не её страх. Все эти чувства испытывал тот, кто держал её в руках.