Возможно, вы скажете, вывалился потому, что стартанул, а не стартовал. Но посудите сами: я могу сказать: «А стартану-ка я с этого склона!» Слово «стартовать» сюда вообще не вставить, верно? В следующий раз решил действовать с запасом и подняться метров на триста, прежде чем опять расправить крыло. Но уже через сто метров подвернулась удобная полянка, поэтому… Аё! Делов-то, ну не получится, попробую ещё раз.
Динамик любит ленивых, поэтому уже через пару минут после старта я поймал волну, которая меня потащила вверх. Сначала медленно, потом всё быстрей и быстрей. Уже минут через пятнадцать я сравнялся с верхом хребта. Поднимался бы и дальше, вариометр орал не переставая, говоря о уверенном подъёме, но побоялся, что сдует на ту сторону склона и поэтому отошёл направо, зависнув на границе между лесом и «цементным заводом». Тут и висел на одном уровне, уверенно двигаясь вперёд на восток. Ветер был ровный, порядка шести – семи метров в секунду, и позволял идти максимально быстро на почти полностью выжатом акселе4. После обеда стала немножко сложнее, солнце стало появляться чаще и всё дольше оставалось справа, как следует нагревая южный склон хребта. Стали появляться мощные термики, обрабатывать которые было уже просто и лень, и тяжеловато, поэтому я стал искать посадочную лужайку. На «цементном заводе», тянущемся с небольшими перерывами уже больше ста километров, ничего подходящего не было, да и потом оттуда всё равно надо было бы забираться в горы для старта, поэтому я присмотрел более-менее ровный участок на крутом склоне и хотел было уже приземлиться, как вдруг на него выскочила собака, а за ней и пожилая женщина в чёрно-оранжевом комбинезоне. Чтобы не снести кого-нибудь, я выжал правую клеванту (ну типа руль повернул направо) и ушёл сначала в долину, потом сделал круг, набрал высоту и полетел дальше. Когда я вновь пролетал над той полянкой, женщина махнула мне рукой, а собака нервно затявкала срывающимся на фальцет голосом. В знак приветствия я махнул крылом и полетел искать другое подходящее место.
Человек странно устроен. Вот представьте: у всех чёрные машины, и только у вас белая. И вдруг вы встречаете на дороге ещё одну белую машину. Ну или у вас машина редкой марки и вы встречаете такую же. Вы моргнёте фарами, вам моргнут, и настроение поднимается. Так и здесь: моё крыло, Raven, было точно таких же оранжево-чёрных цветов, что и комбинезон женщины. Казалось бы, мелочь, но она махнула, я просигналил, и сразу мир стал добрее, несмотря на назревающий прямо по курсу фурункул, то есть кумулонимбус… Аёячкi! Я тут вежливо расшаркиваюсь, а у меня на глазах растёт облако, от которого надо держаться как можно дальше! Я постарался развернуться как можно быстрее, затем выжал педаль в пол, сложил уши и полетел прочь на пределе своих профессиональных возможностей. Да, пусть и с потерей высоты5, но здоровье дороже. Вскоре, посмотрев в зеркала заднего вида, я понял, что смог удрать от облака, отпустил уши, чуть приподнялся и вскоре нашёл новое место для ночлега: к крутому склону прилепилась почти ровная площадка размером с половину футбольного поля, красота! Одно только странно: пролетая здесь буквально час назад, а её не заметил.
Утро. Рассупонилось солнышко, расталдыкнуло свои лучи по белу светушку, и я аж заколдобился от холода, посмотрев на свои ноги, покрытые росой. Солнце только-только вывалилось из-за хребта, осветив молочную долину внизу. Насколько хватало глаз, всё было залито этим белым морем, нескончаемым белым морем. Потом, конечно, солнечные лучи согреют его, растопят и покажут небу, что внизу под ним тоже красиво, что бескрайние зелёные леса, это почти то же самое, что и бескрайнее синее небо, но это будет потом. А пока только это молоко… молоко… об этом я забыл подумать – как хочется есть! И пить! Сейчас бы кружечку парного молока… или лучше из холодильника? – Бр-р-р, ужаснулся я этой холодной мысли, вылез из параплана, в который укутался перед сном, и принялся бегать по площадке, пытаясь согреться. Кое-как мне это удалось, но не надолго. Да, в горах ночевать, это не в квартире в отопительный сезон… Что у меня в рюкзаке? О-о, моя любимая курточка, с капюшончиком. И перчаточки, тёплые. Я напялил всё на себя и уселся так, чтобы солнце понапрасну не тратило свои лучи, и принялся ждать. Я посмотрел на часы: шесть утра ровно. Первые термики появятся не раньше, чем через часа четыре. Может быть задует динамик, но это тоже не раньше, чем через пару часов. Остаётся си… я посмотрел, можно ли выбраться ногами с этой площадки – нет, всё отвесно, что вверх, что вниз, поэтому остаётся сидеть и ждать.
Я лотос, я цветок лотоса под нежными лучами солнца. Они согревают меня, наполняют энергией, несут мне молодость и здоровье… Аё! Лучше бы принесли чашку горячего-прегорячего кофе и булочку с маком. Ах, какие пирожки с маком печёт моя жена! Мака много, он полностью наполняет… он внутри не тонким слоем, его можно выковыривать столовой ложкой как желток из яйца всмятку! Да… нет, не так: сначала пяток яиц всмятку, ну а потом уже кофе с пирожками… да что ж такое, на часах шесть пятнадцать – лотос не помогает!
– А может сигануть вниз? Там однозначно теплее, кроме того, не нужно будет томиться тут без дела… русская печь, а в ней томится горшочек со свининой и картошкой. На столе кувшин с молоком, хлеб большими кусками на тарелке… я принялся внимательно рассматривать облака подо мной, пытаясь найти в них хоть какой-то разрыв. Без разрыва полёт не получится, без разрыва можно только со всего маху мордой об какую-нибудь скалу. Или стену. Или… что ещё есть ужасного? – уж лучше об ужасах думать, чем о еде. Лететь в слепое облако, не зная до земли оно или нет, это как яйцом – не крутым, нет, и не всмятку, а сырым яйцом об каменный пол… Вдруг, сначала совсем слабо, но потом более отчётливо я почувствовал ожидающийся ветерок. Еле-еле, только кончиками ушей. Минут через десять это был уже не шёпот, а какая-то речь, пусть пока и невнятная. Молоко внизу стало терять свою однородность, стали появляться какие-то впадины, выпуклости. Такое впечатление, что какие-то гиганты с огромными веерами в руках стали пытаться привести эту огромную массу в движение. Или нет, это как огромный кусок сдобного теста, который кто-то начал разминать. Мы рук не видим, но тесто заволновалось, пришло в движение, стало скручиваться и раскручиваться… как же хочется есть…
Вот приблизительно так и протекали два с лишним часа, пока я не почувствовал, что появившийся ветер сможет меня удержать. Кроме того, впереди по курсу я увидел парочку орлов, которые достаточно уверенно поднимались вверх. И пусть опыта у меня поменьше, чем у них, я стартовал. Сначала несло вниз, и только добравшись до места, где когда-то были орлы, у меня стало получаться. Здесь хребет изогнулся своеобразной ложкой на юго-восток, термик был достаточно узкий, я взмок, вываливаясь из него и вваливаясь обратно, зато напрочь забыл о холоде. Да и о еде тоже. Наконец, всё стабилизировалось, варик стал трещать всё тоньше и тоньше, и меня понесло вверх.
Когда-то, во время учёбы в Сопоте (это болгарская парапланерная мекка), меня, совсем ещё несмышлёныша, точно так же понесло вверх. Отличие было только в том, что тогда после старта мне ужасно хотелось побыстрей приземлиться, а меня всё поднимало и поднимало. Я даже взволнованно спросил у инструктора по рации: «Иво, что делать? Меня прёт и прёт, всё выше и выше!»
– Я вижу, – меланхолично отвечал он с земли, – не переживай, там (в небе) никто не оставался, все когда-нибудь добирались до земли.
– А мне-то что делать?
– Сегодня хорошие термики, большие и ровные. Будь просто поаккуратней, когда станешь из них выходить…
После набора высоты я собрался было уже лечь на маршрут, как вдруг увидел небольшой дымок, поднимающийся по склону горы. То есть, сначала даже не увидел, а учуял запах жарящегося мяса! Да ну его, этот маршрут, – я заёрзал в подвеске, стараясь определить источник, – ага! Та самая женщина в оранжево-жёлтом опять приветливо махала мне рукой, на этот раз подзывая к себе, рядом с ней костёр и возле него какой-то молодой парнишка палкой сбивал иногда вспыхивающий огонь, чтобы не спалить мой кусок мяса. Ароматный, шкворчащий, большой кусок уже почти готового мяса
