«Ты знала, кто он, с самого начала, верно?»

«Скорее, почуяла.»

«Что ты ещё помнишь, Альтера?»

Та не ответила. Твин вдруг снова ощутила пустое одиночество, будто той, другой, и не существовало вовсе.

«Отвечай на мой вопрос, жалкая ты тварь!»

Тишина. Только глухие удары сердца и стук крови в ушах. Альтера снова исчезла, ушла так глубоко, что даже присутствия её не ощутить.

Как во сне, Твин брела по Замку, не замечая ничего вокруг. По привычке остановилась у ворот, сдала оружие и, войдя в загон, направилась прямиком к койке. Мельком всё же взглянула на Слая, но он даже не обернулся.

«Ну посмотри же на меня, мой Семидесятый, прошу тебя! Подойди, поговори со мной! – шептала она, надеясь на чудо. – Ты мне нужен, Слай! Слышишь? Мне так тебя не хватает!»

Бесполезно. Чуда не произойдёт. Нет теперь её Семидесятого, нет больше семьи. Харо единственный, с кем она могла бы поделиться, но из-за ночных караулов не было возможности даже парой слов перекинуться. Принцесса, будь она неладна, забрала то единственное, что у неё оставалось. Как можно быть рядом и в то же время за тысячи километров друг от друга?

Стараясь не разреветься при всех, она стянула перчатки, швырнула маску на прикроватную тумбу и поспешила из загона. К счастью, единственное место, где можно было побыть наедине с собой, пустовало, и, прихватив сменную форму, она вошла в душевые.

Хотелось надеяться, что получится смыть боль, пожирающую изнутри. Твин даже почти поверила, что так и оно будет, но вода лишь хлестала плечи, обжигала кожу, а боль никуда не уходила. Наоборот, становилась мучительнее.

А ведь Керс не ошибся, назвав годы охоты лучшими в их жизни. Только он даже предположить не мог, как быстро всё покатится псу под хвост. Вернуться бы назад в тот день, когда они со Слаем ступили на землю столичного терсентума, а потом зациклить время и навсегда остаться с семьёй в прошлом!

Воспоминания внезапно захлестнули её волной, и вот она уже выпрыгивает из повозки в пыль, жмурясь от солнца. Позади Слай ворчит что-то неразборчивое под нос – злится на кого-то из соратников за дурацкую шутку.

Несмотря на то, что всё тело нещадно ныло после долгой тряски, а от голода в животе образовалась давящая пустота, её дух захватило от предвкушения новой жизни: они станут настоящими охотниками!

– Добро пожаловать в Регнум, ублюдки! – косматый здоровяк с огромным пузом обвёл новоприбывших мутным взглядом. – Я ваш новый мастер, отец и бог в одном лице. Теперь ваши жалкие шкуры принадлежат мне. Сейчас вы презренные ничтожества, грязь под ногтями, но я сделаю из вас настоящих скорпионов!

Твин вполуха слушала, как тот втирал о выпавшей им чести обучаться в столичном терсентуме, как ценятся местные охотники и прочую хрень, которую так любили нести надзиратели. Всё это она уже слышала сотни тысяч раз. Ей не терпелось смыть дорожную пыль и набить живот хоть чем-нибудь съестным, да и просто осмотреться, в конце концов. Не целый же день созерцать красную рожу нового мастера!

Когда, наконец, жирдяй заткнулся, высокий старик с седой бородой повёл их к загонам, объясняя по пути, где что находится. Остановившись у одного из длинных однотипных зданий, он указал на двери:

– До утра вы свободны. На кормёжку не опаздывать, выпас сразу после завтрака. Всем всё понятно? – он испытующе осмотрел новоприбывших, задержав взгляд на Твин чуть дольше, чем на других, и размашистым шагом направился к небольшой хибаре, жавшейся к стене в том же дворе.

Слай подтянул Твин к себе, шутливо шлёпнул её по ягодице:

– Сейчас я сделаю из тебя настоящего скорпиона, – передразнил он нового мастера, прижимаясь к ней этим делом.

Рассмеявшись, она шутливо оттолкнула его и проскользнула в открытые настежь двери. Опертамские казармы были просторнее, но и вмещали в себя намного больше собратьев. Здесь же было всего около десятка двухэтажных коек, из которых не меньше трети вообще пустовали. Не так уж и много в столице скорпионов, судя по всему.

Новичков сразу же окружили будущие соратники.

– Гляди, свежее мясо, – донеслось из толпы.

Вперёд вышел здоровяк, и Твин по привычке скользнула взглядом по номеру: Сто Семьдесят Второй. Местный вожак, судя по самоуверенной улыбке.

– Ну что, желторотики, – с насмешкой проговорил он, – вход платный, придётся отрабатывать. Первые три месяца будете чистить всем сапоги. Мне и моим братьям полагается от вас каждый день по порции жратвы. Будете паиньками – может и доживёте до торгов. Всосали, или популярнее донести?

Новоприбывшие молчали, понурив головы. Твин зло скрипнула зубами: знакомая песня.

– Нахер иди! – прозвучал из-за спины голос Слая.

Среди собравшихся прокатились приглушённые смешки: дракой запахло, хоть какое-то веселье.

Она разочарованно глянула на давешних спутников. Никто не решился поддержать Семидесятого, только спешно сторонились, пропуская старшака, с хищным оскалом направляющегося прямиком к наглецу:

– Что ты там тявкнул, псина облезлая?

Слай сплюнул на его сапог и ощерился:

– Считай, почистил. С порцией подождёшь чуток, нечем пока.

Кто-то тихо присвистнул. Твин раздражённо закатила глаза – Слай неисправим. Ниже противника на голову, опыта меньше, а лезет прямо на рожон. Хотя и дерьмово начинать знакомство с потасовки, но всё-таки где-то в глубине души она была с ним полностью согласна. Если позволить сесть на голову – сразу ноги свесят. На горьком опыте уже проверено.

Те трое, с кем они ехали вместе – из других терсентумов и, может, у них это за норму считается, потому и молчат в тряпочку. Только вот они со Слаем давно уже прошли этот этап и прогибаться под кого бы то ни было не собирались – мастеров да плётчиков хватает по горло.

Твин ощутила привычное жжение в руках. Слай тряхнул кулаком, сообщая о готовности, и сразу исчез.

– Куда это ты собрался! – рявкнул старший.

По воздуху прокатилась невидимая волна, лёгким ветром ударив в лицо. Жжение почему-то прекратилось, и Твин непонимающе глянула на свои ладони. Не обнаружив пламени, она подняла голову. Слай уже был в шаге от противника, готовясь атаковать.

Стоп! Почему его видно? Где маскировка?

– Берегись! – крикнула она, наконец смекнув, что произошло, но поздно.

Удар у старшака был поставлен что надо: Слай отлетел к стене, из разбитого носа хлынула кровь. Загон наполнился радостными криками и свистом. Не придумав ничего лучше, Твин разбежалась и со всей дури врезалась в противника.

Попятившись, здоровяк впечатался спиной в койку.

– Вот же сучка! Ну всё, готовься ко встрече с Госпожой… – он осёкся, уставившись на что-то у себя под ногами.

В мгновение ока казарма заполнилась густым дымом, смешивающимся с криками и бранью. В горле жутко запершило, из глаз невольно брызнули слёзы. Твин уже начала задыхаться, когда чья-то рука схватила её за запястье и с силой рванула вперёд. Сперва ей подумалось, что это Слай, но когда её спаситель обернулся, она в замешательстве уставилась на незнакомые глаза цвета янтаря.

– Быстрее! – бросил тот, поворачивая за угол.

Там обнаружился Слай на пару с каким-то осквернённым.

– Как ты? – откашлявшись, он повернулся к ней и шмыгнул разбитым носом.

– Чего встали? – крикнул желтоглазый. – Валим отсюда!

Обогнув пристройки, они выбежали в соседний двор и проскользнули за длинное здание с выбеленными стенами.

– Два-ноль в нашу пользу, – вытащивший Твин из загона стянул маску, обнажив шрам на правой стороне лица. – Ну что, мальки, готовы к Стене Раздумий?

Уже вскоре они вчетвером сидели прикованные к каменной ограде и выслушивали недовольное ворчание помощника мастера.

Так она познакомилась с местным наказанием, нажила врагов в лице старших, ещё долго достававших Проклятую Четвёрку, пока Слай, наконец, не прочистил им мозги. Но всё это было мелочью по сравнению с тем, что подарил первый день в регнумском терсентуме – настоящую семью, от которой теперь почти ничего не осталось. Только воспоминания и невыносимая тоска о том, чего уже никогда не вернуть.