– У меня много развлечений, Вика. Хочешь, вечером потусим вместе? У знакомых вечеринка за городом, там огромный бассейн с сауной. Давно не парилась?

С тобой – без остановки!

– Не люблю бани и сауны. Плавать тоже не фанат. Так что давай, Морозов, парься без меня. И доедай тоже без меня. Приятного!

Встаю из-за стола, забираю телефон обратно в сумку. Так, вроде ничего не оставила, до метро тут не слишком далеко, и, несмотря на зверский мороз, сильно замерзнуть я не должна. Бугай спокойно продолжает жевать мясо. Не пытается не то что меня остановить, даже попрощаться не хочет. Это к лучшему! Пока иду к гардеробу, успеваю ответить по телефону дяде Володе, что у меня все нормально и что завтра поеду папу встречать в аэропорт, а потом еще и Скалкиной написала в мессенджер. Приятно, что Тома не забывает обо мне.

Гардеробщик выжидающе смотрит на меня, а я вот-вот начну ругаться. Причем вслух. Бугай! Бреду обратно в зал, чтобы забрать свой номерок… Так, а где Морозов? Он же тут сидел! Куда мог деться?

– Отлить ходил. Тебе куртку не дали? – Слышу за спиной довольный голос. – Ну пошли.

На столе не замечаю уже тарелок с едой, похоже, Морозов, ускорился после того, как я ушла. Уже у выхода из зала обслуживающий нас официант вручает парню фирменный пакет. Не наелся и еще в дорогу заказал? Он мог!

И только в машине, куда Морозов меня отвел чуть ли не под руку, оказывается, что еду завернули мне, те самые спагетти «Болоньезе», которые я отказалась есть.

– Дома у себя разогреешь и съешь. – Он выводит машину на Тверскую, и мы становимся в пробку. – Навигатор показывает два часа в пути. Все забито. Перед Новым годом здесь всегда так.

– Я тогда на метро. Точно быстрее доберусь.

Морозов не спорит со мной, только куда-то нажимает, и я слышу тихий щелчок.

– Это чтобы ты не дурила и не пыталась на ходу выпрыгнуть. Едем вместе. Тебе от метро еще добираться минут двадцать.

Он делает громче радио, музыка врывается в салон, но я стараюсь не вслушиваться в тот бред, что несет какой-то пацан, возомнивший себя рэпером. Прикрываю глаза в надежде хоть как-то абстрагироваться от происходящего. Вот денек! Хотя когда дни были другими, если в них врывался Морозов? Только такими и бывают!

В машине тепло и уютно, бугай, видимо, что-то понял, потому что без моей просьбы переключил на что-то более спокойное и инструментальное. Музыка, если, конечно, она настоящая, всегда скажет больше, чем слова. Я мечтала о музыкалке, но мама отправила меня в балет. Впрочем, не жалею.

– Мои развелись несколько лет назад, но меня так не бомбило, как тебя, Вик, – прерывает молчание Морозов. – Хотя я подростком был.

Мне совершенно не хочется слушать, что там происходило в его семье, поэтому просто отворачиваюсь к окну и бездумно смотрю на пролетающие мимо дома. Мы давно выбрались из центра, сейчас пробок нет, и Морозов не стесняется, выжимая педаль газа.

– Я батю не узнал, когда он весной из командировки вернулся. Ну когда банк купил, где мать твоя работала. Не понял сначала, что происходит. Он как под кайфом ходил несколько дней.

– Мне зарыдать от умиления? Ты никак понять очевидного не можешь?! Мне плевать!

– А чего так бесишься, если плевать?

Я замолкаю, потому что ничем хорошим этот разговор закончиться не может. Ничего не хочу знать об их отношениях. А в ушах мамин голос. Уставший и какой-то сломленный. Кто-то, может, и ходил как под кайфом от радости, но мама явно несчастлива. Довольные люди так не говорят.

Ничего не буду отвечать бугаю, пусть считает, что последнее слово за ним. Все, что я хочу, – это приехать в свою квартиру, принять горячий душ и отоспаться. Напряжение последних дней все еще внутри, и организм требует разрядки. Для меня это сон. Жаль, не всегда удается долго поспать, но сегодня точно получится. К тому же завтра встречать папу. Надо подготовиться.

– А решетки тебе так и не поставили, – протягивает бугай, всматриваясь куда-то в темноту. – Твои же окна, да?

Я даже не заметила, как мы приехали. Морозов первым выходит из машины и осматривается по сторонам. Как будто кто-то в такую погоду будет ошиваться на улице!

– Мои, Саш. А решетки на днях поставят. Вроде как. – Я пока так и не добилась от дяди Володи точного ответа.

– Понял. Пошли тогда. Да не дергайся так. Просто проверю, что маньяк с топором не затаился у твоей двери, и поеду. Я и так опаздываю.

Как будто я тебя держу! Вали себе в свою сауну и перед глазами не мельтеши!

– Маньяк тут только один – это ты, Морозов.

Быстро захожу в подъезд и, не оглядываясь, взбегаю на свой второй этаж. Знаю, что бугай идет следом.

Он не стал задерживаться в моей квартире, только взглядом обежал прихожую и комнату, затем поставил на тумбочку пакет с пастой и, бросив короткое «Пока!», хлопнул дверью. На всякий случай тут же проверила ключи от квартиры. На месте. Где-то на улице заурчал двигатель. И тут же затих. Хм… Машина на месте, может, от мороза завестись не получается? Кажется, я становлюсь злорадной, хотя раньше чужому горю никогда не радовалась. Звонок в дверь раздается неожиданно громко, не торопясь иду открывать, прекрасно зная, кто стоит на лестничной клетке. Хотя я-то чем помочь могу?

Он быстро заходит в квартиру, чуть оттесняя меня дальше в коридор, при этом не выглядит озабоченным. Скорее, радостным.

– Ты что забыл, Саш? Или у тебя тачка заглохла?

Он задумчиво смотрит на меня, решая, что же сделать, и…

– Не смей!

Больше ничего сказать не успеваю – он снова, второй раз за сегодняшний день, делает это. Целует меня. У него холодные губы, которые остужают, а я чувствую вкус… мороза на своем языке.

– Чего не смей? Я попрощаться зашел. До завтра!

План был верным! Уехать из города, перевестись в хороший вуз, затеряться в столице… Начать жить, оставив в прошлом последние полгода своей жизни. Никаких напоминаний. Но с тех пор, как я переехала в Москву, прошла почти неделя, а с Морозовым вижусь не реже, чем прежде. Но раньше он хоть целоваться не лез. Видимо, присутствие дружков и подружек смущало, а здесь нас никто не знает. Как вспомню, с чем он тогда подошел знакомиться… Козел! Может, и правда пора парня завести, а бугай наконец отстанет и перестанет строить из себя заботливого… кого? Брата? Друга? Смешно!

И что значит «до завтра»? Завтра папа приезжает! На всякий случай выглядываю в окно, машины Морозова нигде не видно – значит, уехал. Сауна, бассейн, вечеринка… Дятлову с собой вряд ли взял, хотя, зная Лену, не удивлюсь, если она уже там и сама все выяснила.

Смотрю на пакет с едой, и желудок сводит от голода. Давно обещала себе подружиться с правильным питанием, ну или для начала есть примерно в одно и то же время. Чем бы ни руководствовался Морозов в своем стремлении доставать меня при любой возможности, но за «Болоньезе» ему мысленное «спасибо». Самой готовить лень, да и не мое это. У нас в семье папа один и кормил всех. Мама, как и я, может разве что бутерброды сделать да макароны отварить. Я в этом отношении на нее похожа.

Конечно, никакой микроволновки в квартире нет. Но есть вполне пригодная электрическая плита…

Когда раздается стук в дверь, первое желание – не открывать. Я никого не жду, у дяди Володи есть ключи, но он точно не собирался ко мне в гости. Так что спокойно продолжаю разогревать пасту на сковородке. Недолго. Потому что кто-то очень настойчивый теперь уже изо всей силы жмет на звонок.

– Вика, вы дома?

Голос знакомый, но точно не Морозов. Что ему надо, интересно? Соль?

– Привет, Руслан! – Дверь открываю, лишь проверив в глазок, что парень один стоит на лестничной клетке. – Что-то случилось?

Я не самый общительный человек, не люблю разговаривать просто так. Мне всегда нужна причина. Как и сейчас.

– Извини… те. Просто я слышал, как дверь хлопнула, тут картонные стены. У вас вантуза нет?

– Чего?

– Труба засорилась. В ванной. К соседям двум уже дернулся, там никого.