– Я закрою нас всех в сфере, Одайн! – сказала Волегости, переместившись к Богу. – Что с ним?

– Хаос овладел им полностью. Он берёт верх над ним, и чем это закончится, даже я не знаю.

– Бедный ребёнок, – вздохнула Волегости, становясь на колени и ласково гладя Лейхеля по голове. – Скольких же ты погубил, мальчик, и ради чего?

– Поспеши, закрой нас двоих и уходи.

– Нет, я запечатаю всех нас троих. Я не оставлю тебя, Одайн, – одежды Богини засияли мягким зелёным светом, и корни ускорили рост, сплетаясь над их головами. – Пожалуй, всё, – тяжело вздохнула Волегости и села. – Как я могу уйти? Этот мир стал для меня таким родным. Оставить тебя в беде было бы не достойно даже для Бога. Особенно для Бога.

– Значит, теперь мы с тобой запечатаны, Волегости? – спросил Одайн, аккуратно кладя тело Лейхеля на пол сферы. – И стоило ли тебе самой рисковать?

– Да, до тех пор, пока ты не вернёшь свои силы. При всём желании я бы не смогла вытащить нас всех с Адваллора. Я, конечно, могла бы забрать только тебя, но оставить этого в Малом Мире было бы не самым лучшим решением. Для моей магии необходимо находиться в чьём-то мире, сам знаешь. Я умею только преобразовывать чужую.

– Ты многое сделала, надеюсь, что мы успели вовремя.

– Надеюсь, но что мы будем делать, если тело носителя Хаоса погибнет? Я не справлюсь с этой силой.

– Не уверен, что и я справлюсь, – хмыкнул Одайн. – Ты знаешь, меня всегда удивляло, как это удавалось Злочеросу.

– Меня тоже, – Волегости откинула прядь светлых волос за плечо и посмотрела на Одайна. – Скажи, у меня по-прежнему зелёные глаза?

– Да, – нахмурился Бог. – Пока зелёные. Ты опасаешься, что не продержишься долго?

– Если честно, – да, – прямо ответила Богиня. – Когда станут тёмно-синими, как у тебя, – скажи, я должна знать, что пришло время отдохнуть. Теперь, когда ты без магии, мне сложнее и тяжелее.

– Надеюсь, мы справимся. Жаль, что я не знаю, сколько слёз Злочероса на меня попало.

– Однако, – вздохнула Волегости. – Нашли что использовать.

– Да, нашли. Я рад твоему появлению, Молодая Богиня. Я никогда не забуду о сегодняшнем дне.

– Это же не только ради тебя, ты же понимаешь, – заулыбалась Волегости.

– Конечно, ещё ради червячков, птичек и другой живности. Я ж не такой милый, как твои создания, – рассмеялся Одайн.

– Да ты даже определиться не можешь, какую бороду тебе носить!

– Просто рыжая борода – как-то избито, а вот седая, с серебристым отливом, – самому приятнее.

– Просто ты – старая сорока, Одайн. Признайся, что любишь блестящее, поэтому и работаешь в основном с металлами.

– Чувствую я, Молодая Богиня, что разговор сей будет долог у нас, ибо времени теперь предостаточно для ведения бесед непринуждённых, – грозно свёл брови к переносице Бог и поскрёб серебристую бороду.

– С рыжей лучше, – улыбнулась Волегости.

– Ладно, посмотрим. Самое печальное в том, что я не знаю, сколько времени потребуется мне на восстановление сил.

– Когда ты снова засияешь, мы поймём. Не забудь про мои глаза, я не хочу подключаться к носителю Хаоса. Пока у меня есть силы, я укреплю сферу слой за слоем. А я молодец, что дала лэвлинам возможность накапливать магию. Жаль, что не научила делиться.

– Смотри-ка, Волегости, а малыш справляется, – кивнул Одайн в сторону Лейхеля. – Уже лучи света не испускает, просто светится.

– Ну и хорошо, – устало вздохнула Богиня. – Через эти корни ему всё равно не пробиться.

Тело Лейхеля, испускавшее ослепительный свет, забилось, будто в конвульсиях.

– Не подходи к нему! – сказал Одайн подавшейся было в сторону Энтара Волегости.

– Это опасно?

– Не знаю, но какой смысл проверять это на себе? И так этот кокон из корней на тебе. Посмотрим, что будет дальше. Береги силы, – Одайн щёлкнул пальцами. – Кто бы сомневался. Ещё не восстановилась.

Энтар в очередной раз дёрнулся и затих, издав глухой стон.

– Похоже, что живой, – облегчённо вздохнул Одайн.

– И что с ним будет после Суда?

– Не знаю, – пожал плечами Бог-Творец. – Необычный случай. Формально он смертный, который получил силу Бога. Каким образом это произошло, мы не знаем. Будут ли его судить, как Бога, или заберут силу, наложат печать и отпустят, кто знает. Я давно не был на таких Судах.

– Не нам с тобой решать, – согласилась Волегости. – Как же я устала. Даже сотворение всей растительности Адваллора, живности и обучение Элери было проще. Какая страшная сила этот Хаос. Кстати, а ты бы смог победить Злочероса в схватке?

– Злочероса? – расхохотался Одайн. – Никогда об этом не думал. С чего ты этим заинтересовалась?

– Да просто, – задумчиво ответила Волегости, накручивая локон на палец. – Интересно, где он сейчас?

– Не знаю. Зачем-то оставил тогда свою палицу и плащ. Да, дел он натворил, конечно, но ведь и помог во многом, – хмыкнув, произнёс Одайн, глядя на светящееся тело Лейхеля. – Нам остаётся только ждать.

Высокие голубые башни Богов-Хроникёров, окружённые светом, неспешно плыли на небольших белых облаках среди бездонной темноты.

– А такое уже было? – спросил Безымянный, глядя в окно.

– Точно такого нет, – ответил Джекси и закурил очередную сигарету. – Не суетись.

– Я бы от пива не отказался, – мечтательно протянул Руэл. – Как думаешь, нальют нам пива?

– Вы серьёзно? – удивился Безымянный, поворачиваясь к братьям. – На собрании такое возможно?

Руэл пожал плечами и принялся забивать трубку, стоя у своего стола.

– И камин разожгут специально для нас, конечно, – засмеялся Джекси, разваливаясь на своём кресле. – Но не буду говорить, что я начну противиться кружке хорошего пива.

– И камину, – добавил Руэл.

– И камину, – согласился Джекси.

– Кофе бы и коньяк, – мечтательно протянул Безымянный.

Средний брат поперхнулся, а Руэл нахмурился и неодобрительно помотал головой.

– Я не люблю пиво, братья.

– Надо бы его взять с собой в наше место, что скажешь, Руэл?

Старший брат молча кивнул и прикрыл глаза.

– Вот как получим разрешение на отпуск всей башней, тогда и сводим тебя в одно знаковое место, младшенький, – заулыбался Джекси.

– Сводим, сводим, – подтвердил Руэл. – Уже пора садиться за свои столы, братья. И что бы ни происходило – будь спокоен. Напомню тебе, что у Хроникёров свои законы.

Не успел Безымянный сесть за свой стол, как мебель уже мелко завибрировала. Не зная, что делать, он распластался на столе, ухватился за противоположный край руками и, зацепившись ногами за ножки стула, застыл, крепко зажмурившись.

– В первый раз, что ли? – послышался незнакомый голос справа.

– Всё-всё-всё, – раздался слева знакомый голос.

Безымянный открыл глаза, Джекси снисходительно смотрел на него.

– Уже всё? – переспросил Безымянный.

– Всё хорошо? – наклонившись к столу, спросил Руэл, глядя на младшего через стол Джекси.

Безымянный закивал и повернулся в другую сторону.

– Да, я в первый раз на собрании, – посмотрев на собеседника, ответил мужчина. – Я младший брат и я Безымянный.

– Понятно, – улыбнулся незнакомец. – Я Де́мпси. Старший брат в нашей башне. Не часто удаётся пообщаться с кем-то ещё.

– Внимание, братья! – раздался громовой бас. – Говорит Верховный Хроникёр Ае́лиох! У нас очень серьёзное собрание! Такого давно не было. Наши коллеги из ОКБ сейчас спешно доделывают свою работу и настраивают оборудование. Для того чтобы вы поняли всю серьёзность, ставлю всех в известность – докладчики будут проявлены!

– Ого! – выпалил Демпси, складывая руки на груди. – Что же такого произошло?

– Немыслимо! – послышался голос Руэла.

– А что это? – спросил, завертевшись, Безымянный. – Чему так удивляются?

– Опиши меня, – попросил Джекси.

– Ну, – замялся младший.

– Вот так! – выпалил средний. – В этом и смысл, что мы условно безлики. Мы понимаем, кто какие эмоции испытывает, улыбается или грустит. Мы не можем подробно описать друг друга, наши черты будто ускользают от взгляда. Цвет глаз, волос, одежды, – ничего. Сегодняшних докладчиков можно будет разглядеть, а это значит, что дело серьёзное и то, что происходит, нужно для привлечения нашего внимания.