– Но я же приз для них? – с вызовом переспросила Алина.

– Почему? Они не называли тебя призом. Это ты сама так решила.

– Не занимайся словоблудием, – разозлилась Алина. – По крайней мере, я так себя чувствую. Сначала оба любили издалека, потом один уступил другому, а теперь этот один, после смерти другого, снова хочет получить меня… Фу! Это так мерзко!

– Это в тебе неуспокоенные гормоны после беременности бунтуют. В чём Кирилл виноват перед тобой? В том, что до сих пор любит тебя, дурочку? Мне сейчас так хочется больно стукнуть тебя и назвать не просто дурой, а идиоткой.

– Ну и вали тогда отсюда. Зачем тебе подруга-идиотка?! – не на шутку взъерепенилась Алина.

«Что я творю! Ведь Ритка во многом права…»

Но сама уже закусила удила и не могла остановиться.

Рита растерялась. Её гнали. И кто? Единственная лучшая подруга, та, с которой они вместе с детских лет, и даже ни разу не ссорились до этого момента. И за что? За то, что Рита попыталась остановить её, не дать совершить ошибку и не допустить каких-либо глупостей, наделанных сгоряча, о которых она потом сама же и пожалеет?!

«Обидно, конечно, но сейчас действительно лучше уйти», – решила Маргарита.

Взглянув на Алину, она с горечью произнесла:

– Твоя воля, подруга. Пусть будет так, как ты хочешь! Если у тебя столь сильно желание всё разрушить – дерзай, не останавливайся. В конце концов, ты просто останешься одна: без дружбы и без любви. Живи в своей независимости ни от кого и радуйся своей мнимой свободе.

Алина же смотрела на подругу и не верила глазам… Та – уходила. Уходила с гордо поднятой головой, не оглядываясь, чувствуя абсолютную правоту своих слов и не одобряя решимости подруги «разыграть партию» с Кириллом.

«Это неправильно, – мелькнуло было сожаление, но злые мысли взяли верх над Алиной. – Мне кажется, что все просто сошли с ума».

Как только Рита скрылась за дверью, в палату заглянула медсестра, Вероника.

– Алина Сергеевна! Можно я соберу ваши вещи и помогу вам переодеться?

– Давно пора! – резко бросила она ни в чём не повинной девушке, сорвав на той зло за ссору с единственной подругой и за обиду на Сергея и Кирилла.

Вероника промолчала. Она с пониманием относилась к капризам пациентов, так как работала в элитной частной клинике. Ей частенько доставалось от расстроенных или разозленных кем-то или недовольных чем-то пациентов. Приходилось терпеть: ведь прав тот, у кого больше прав. А у них в клинике все права у тех, кто платит. Больные за пребывание здесь платили немалые деньги. Да и зарплату персоналу тут выплачивали такую, что на самую низшую должность очередь стояла. Так что можно и потерпеть.

Проглотив злые слова пациентки, девушка открыла шкаф и, указав на вещи, висящие в нём, поинтересовалась:

– Алина Сергеевна, что из этого надевать будете? Остальное я сложу.

Та, бросив беглый взгляд, устало произнесла:

– Извините, Вероника! Это всё нервы… Подайте мне, пожалуйста, тёмно-синие джинсы, голубой пуловер, голубые носки, белый бюстгальтер… Из обуви, – она задумалась. – Что у нас здесь есть? Тогда давайте чёрные кроссовки, а из верхней одежды – утеплённую кожаную куртку. И принесите, пожалуйста, мне из ванной расчёску.

Девушка понятливо кивнула и скрылась за дверью санузла. И тут же подала Алине одноразовую расческу с логотипом клиники. Такие гигиеническо-косметические наборы в их клинике ежедневно выдавались клиентам в обязательном порядке. Пока Алина расчёсывалась, Вероника достала из шкафа всё, что она просила, и принялась помогать ей одеваться.

С этим пришлось повозиться. Всё же Алина была ещё очень слаба. Потратив около пятнадцати минут, они, наконец, достигли желаемого результата. Осталось надеть только верхнюю одежду, но её оставили на потом, до прихода Кирилла. Выбросив одноразовую расчёску в рядом стоящую урну, Алина с помощью медсестры пересела в кресло, в котором до недавнего времени гнездилась Маргарита. Поблагодарив за помощь, она не торопясь принялась просматривать принесённый подругой журнал, время от времени отвлекаясь на сборы Вероникой её одежды.

«Всё-таки Ритка постаралась, – с грустью подумала Алина. – Вещей мне набрала в клинику, будто я не в больницу, а в санаторий уехала. Зря я её обидела. – И тут же с негодованием сама себя оборвала: – Ладно, цела будет. Пусть недельку без меня поскучает, а там сама прибежит».

Вскоре вещи были собраны. Алина, ожидая возвращения Кирилла, продолжила просматривать журнал. Как вдруг наткнулась на статью о себе и Сергее.

С фотографий, иллюстрирующих этот выпуск, на неё смотрели их счастливые лица. На них они – оба высокие, красивые, жизнерадостные, а самое главное – они любят друг друга и не замечают ничего и никого вокруг.

Вот Сергей, держа её за руку, открыто и нежно смотрит на идущую рядом с ним Алину. На фотографии её волосы от лёгкого летнего ветерка развеваются, частично прикрывая лицо, но совсем не скрывают ту любовь и нежность, с которой она смотрит на мужа. А вот на этой фотограф поймал момент, когда Сергей целует руки Алины при всех, никого не стесняясь, а она светится от этого простого женского счастья. На другой она положила на плечо мужу голову и, чуть приподняв подбородок, что-то говорит ему, так как её рот чуть приоткрыт, хотя… нет. Судя по реакции Сергея, это он тянется её поцеловать, а она просто тает от его любви, словно сосулька при первых весенних лучах солнца. И ещё фото… На этом снимке он снова целует её, но только уже в щёку, а на этой – Сергей, склонившись над Алиной, что-то убирает с её волос. Скорее всего, это обычный листок, упавший с дерева, ведь фотограф запечатлел их на скамейке в городском парке. А вот этот снимок был точно сделан в кафе. Алина помнила, как, балуясь словно дети, они тогда перепачкали друг друга мороженым. Вон у Серёжки оно даже на носу… На следующей фотографии она идёт с охапкой пионов, а муж нежно обнимает любимую за талию…. Сколько их здесь – этих запечатлённых мгновений огромного, безрассудного для их возраста счастья, светлой и чистой любви! Какие же они здесь беззаботные, не подозревающие о том, что их настоящему счастью осталось жить несколько месяцев.

Сердце Алины заныло от тоски. Теперь эти снимки для неё целое состояние: ведь они помнят и хранят их чувства.

«Где же они были сняты? – попыталась вспомнить она. – Кажется, все эти фото были сделаны в Милане. Мы тогда ездили на очередной модный показ, а вездесущие журналисты не давали спокойной жизни, карауля нашу загадочную пару за каждым углом… Потом Сергея уговорили дать интервью какому-то журналу. Значит, это и есть тот самый журнал».

Взглянув на обложку, Алина даже присвистнула. Солидное издание, выходящее по всему миру, а у неё в руках – его русская версия.

«Неожиданно, что Ритка его всё же нашла: номер трёхмесячной давности».

Да, с момента выхода этого журнала прошло всего лишь три месяца, а жизнь Алины за это время круто изменилась…

«Я даже ни о чём тогда подобном и подумать не могла. Как же обидно! Только разбудить в своём сердце любовь, спящую много лет, и вскоре потерять её навсегда».

И кто бы мог подумать, что этот мальчишка, её лучший друг детства, станет для неё человеком, заставившим поверить в себя, в свою исключительность. Тем, кто показал ей мир, в котором она почувствовала себя единственной, любимой и желанной женщиной. Женщиной, ради которой этот мужчина готов был рушить любые преграды и преодолевать все трудности, мешающие их воссоединению. Она просто обречена была полюбить его.

Горькие слёзы разочарования навернулись на глаза. Дав свободу эмоциям, Алина немного всплакнула, а затем, чтобы отвлечься от тяжёлых мыслей, перелистнула несколько страниц и тут же наткнулась на статью, рассказывающую о компании «ГолдСтрим». Начав читать, она постепенно увлеклась. Статья оказалась довольно серьёзной, обстоятельной, и было даже удивительно, что кто-то, тщательно поработав над материалом, написал о компании правдиво и интересно. На нескольких страницах, как пример, были размещены фотографии эксклюзивных ювелирных работ корпорации. Разглядывая их, Алина в очередной раз порадовалась просто сказочной фантазии их мастеров-волшебников.