– Всё в порядке, – медленно произнёс он и ласково погладил задрожавшую от волнения руку Алины. – Все следы «преступления» я уже убрал.

Она с благодарностью взглянула на него и неожиданно для самой себя поняла, что краснеет, будто и правда этой ночью происходило что-то неприличное для её нынешнего положения. Тем не менее, слова, сказанные дальше Алиной, прозвучали уже без явного волнения в голосе:

– Спасибо большое. А то мне было бы очень стыдно перед Верой. Я ведь только мужа похоронила, и получается, что уже сплю в одной кровати с его лучшим другом и компаньоном. Никто ведь не знает, что мы знакомы с тобой чуть меньше, чем с Серёжей, и давно друзья.

Кирилл вздохнул с явным облегчением: «Наконец-то перешли в стадию старых друзей».

А Алина, даже не заметив своей оговорки, продолжила:

– Обидно было бы беречь всю жизнь свою честь и вдруг из-за пустяка прослыть женщиной с неуёмными сексуальными желаниями. Это… – начала она и снова покраснела.

– Тебе так важно, чтобы о тебе хорошо думали другие? – перебил он её.

Алина осеклась и задумалась над его словами.

– Не знаю, – откровенно призналась она наконец. – Я ведь до замужества с Серёжей была абсолютно не публичным человеком. Это он вывел меня в свет и научил любить себя. Думаю, что сейчас любое упоминание обо мне в контексте появления рядом другого мужчины, прежде всего, опорочит память о нём.

– А если этот мужчина – твой компаньон, коллега и друг мужа?

Она растерялась. Действительно, будет странно теперь шарахаться от всех мужчин подряд. Такое поведение уже больше смахивает не на осторожность, а на паранойю. И Алина от правдивости слов Кирилла совсем сникла.

– Ты меня провоцируешь? – шёпотом спросила она, боясь посмотреть ему в глаза.

– О боже, Алина! Ты что, теперь собираешься жить монашкой всю оставшуюся жизнь? Или будешь прятать любовников по шкафам?! – возмутился Кирилл.

– Каких любовников? – в недоумении уставилась она на него, мгновенно забыв о только что проявляемой стеснительности.

Однако тот не ответил. Алина, сидя за столом напротив Кирилла, увидела, как лицо у него окаменело, а он сам оцепенел. Она даже испугалась, так резко он изменился. Её душа затрепетала и рванулась к нему навстречу, но Алина всё же смогла собрать всю волю в кулак и остановила свой порыв.

«Боже! Что я творю?! – внезапно подумала она. – Бедный Кирилл! Как же ему со мной не повезло. Я вся туго спелёнута условностями нашего общества. Ведь реально, Серёжка сам хотел наших с Кириллом отношений. Что мне мешает, не афишируя, жить на полную катушку нормальной, а может, и ненормальной жизнью? Ведь никто и никогда не догадался бы о том, что между нами что-то есть, поскольку мы поневоле сталкивались бы друг с другом в силу нашей совместной работы… Кто и что мне мешает перейти к этому?»

Алина задумалась, а спустя несколько секунд сама себе ответила на этот вопрос: «Никто и ничто».

Она вдова. Ребёнка она теперь уже не ждёт. Да и к тому же, что себя обманывать: она очень тепло и трепетно относится к сидящему напротив неё мужчине, но… Чёрт побери! В ней снова проснулась «потенциальная жена» с глупой ответственностью за соблюдение традиций любого нормального общества.

– Кирилл, – позвала она его, но тот даже не пошевелился. – Кирилл! – она повторила свою попытку достучаться до него. Реакция – нулевая. Тогда Алина, потянувшись к нему, легко коснулась его рук, лежащих на столе. Он вздрогнул и, схватив её руку своими, сжал, даже не осознавая, что делает ей больно. Его глаза блестели и, глядя на неё в упор, он с горечью в голосе спросил.

– А как же я, Алина? Как же я? Ты ради хорошего впечатления готова выбросить на помойку свою жизнь и мою заодно?

– Кирилл… Разве я могу говорить о том, что мы вместе? – протестующе возразила она.

Её вдруг стало переполнять необъяснимое возбуждение, больше походившее на злость. По лицу пронеслась странная, не свойственная ей тень строптивости. И, в конце концов, переведя дух, она выпалила:

– Я склоняюсь к тому, что никаких «мы» не будет!

Кирилл мгновенно разжал руки, и Алина тут же убрала свою подальше от него. Он резко встал из-за стола и, зло глянув на неё, подошёл к окну. Она видела его лицо только в профиль, но и так было понятно, что сказанные ею слова доставили ему настоящую моральную боль и унижение.

«А ведь он как мина замедленного действия! – вдруг подумала Алина. – Что я творю?»

Она не узнавала сама себя. Её же поведение вызвало у неё неподдельный испуг.

«О боже! Когда я успела стать настолько циничной? Я ведь и сама не готова поставить точку. Даже не так! Я ещё и не пробовала с ним строить какие-то отношения, разве что тогда, в молодости, ещё до встречи с Игорем. И известно, чем это закончилось – моей же глупостью. Я убежала от него. А потом много лет только и делала, что жалела о своем неадекватном поступке! И вот теперь, когда мы всё-таки встретились, я, ни разу толком не поговорив, уже измучила его, измочалила всю душу».

– Хорошо, пусть будет так, как ты хочешь, – внезапно хрипло, но уверенно сказал он, и не ожидая от неё какого-либо понимания по поводу своего внезапного согласия. – Да! Пусть не будет никаких «мы». Я отступлюсь!

Кирилл замолчал, а сердце Алины рухнуло вниз. Дзинь-дзинь-дзинь. Что это? Это у неё лопались натянутые нервы. Его согласие было настолько неожиданным, что ещё чуть-чуть, и она набросилась бы на него с новыми упреками – уже об отказе от неё. Она не хотела и не могла отпускать этого мужчину, как минимум не объяснившись. Теперь, когда он согласился с ней, с её «нежеланием строить отношения», Алина готова была отхлестать себя по щекам за неправильно и не вовремя сказанные слова. В её голове метались напуганные сложившейся ситуацией мысли.

«Что делать? Как исправить? Как объяснить, что те слова были лишь словами, сказанными со зла, исключительно из чувства противоречия, и не больше?»

Но тут Кирилл, немного помолчав, вдруг продолжил:

– Да, Алина! Я обещаю, что отступлюсь. Соглашусь, что «мы», состоящие из нас с тобой, не имеют права на существование, но… только если ты честно и откровенно ответишь на вопрос.

Алина молчала.

Что она могла сказать?

Закричать: «Да! Да! Да! Я думаю, нам стоит попробовать, но только чуть позже!» или же «Извини, но я совсем не то имела в виду… Мы ещё можем попробовать начать всё с самого начала, с чистого листа! Только дай мне немного времени прийти в себя после смерти мужа».

Что сказать?

Но Кирилл не ждал от неё никакого ответа. Он снова сел напротив.

– Посмотри на меня, Алина! – позвал он и попытался поймать её взгляд. – Посмотри мне в глаза! Алина… Посмотри мне в глаза и ответь на вопрос! Я хочу… – Он сделал акцент на слове «хочу». – …Чтобы ты ответила мне на один-единственный вопрос. Алина, ты слышишь? – жёстко настаивал он.

Алина медленно подняла на него глаза, наполненные слезами, но его это не тронуло.

– Ты готова ответить честно и откровенно на вопрос, который я задам?

Она, не медля ни секунды, согласно кивнула.

– Скажи, – глухо произнес он, – в чём моя вина?

Алина, не ожидавшая подобного вопроса, растерянно заморгала.

– В чём моя вина, Алина? Что я сделал такого, что не могу быть с тобой? Где в той истории о нас… в нашей симпатии друг к другу я допустил ошибку?

Она молчала. Ей действительно нечего было ответить Кириллу. Его вины не было ни в чём.

– Молчишь? Тебе нечего мне ответить, – припечатал он её истинным положением дел. – Боишься растоптать свою репутацию, но не боишься уничтожить меня. Тебе для жертвы одного Сергея мало?

– Да что ты говоришь?! – её голос отчаянно зазвенел по всей квартире.

Кирилл встал со своего места и, сев рядом с Алиной на диванчик, по-дружески обнял её за плечи, притянул к себе. От этого простого, сочувствующего жеста слёзы обиды и досады на саму себя градом хлынули из её глаз.

«Дура! Дура! Дура!» – набатом билось у неё в мозгу. От обилия её слёз футболка Кирилла за считаные минуты намокла, а Алина всё продолжала плакать.