Приходят злые человеконенавистники, обиженные судьбой вампиры, которые постоянно трещат о своих болячках, говорят, что скоро будет восстание и начнется война. Вампиры в настоящее время выходят из подполья. От этих бесед у Вивьен голова раскалывается.

Фейсконтроль исключает лишних. Охрана быстро вычислит «чужака», который будет изгнан или же уничтожен. Собрания у них обычно тогда переносятся, ибо все вампиры боятся «случайных» вторжений. Приглашения заранее рассылаются на электронную почту. С каждым разом их городишко стареет, опускается все ниже и ниже, все отсюда едут на заработки, раньше это был процветающий округ, а сейчас пристанище для ошметков общества и вампиров. Вампиры имеют тенденцию к стяжению в самые неприметные и жуткие районы, чтобы ассимилировать в конце-то концов. В воздухе повиснет чувство бесперспективной жизни. Община всех прикрепляет к себе, а чужаки подвергаются гонениям и, в конечном счете, истреблению. Кто не сними, тот – против. А кто против – смерть через сожжение. Всё просто. Здесь философия варваров работает на все сто процентов.

– Тебя проводить до входа? – ненавязчиво спросил Эйди, явно желая, чтобы Вивьен ответила отрицательно.

– Не надо, спасибо, – уклончиво ответила Вивьен.

– Передай привет. До скорого! Звони и веди себя прилично, не заставляй меня краснеть потом. Вежливость – лучшее оружие, помни, – заключил Эдриан, нажав на газ.

Насчёт вежливости я помнила. Джей, охрана на фейсконтроле, бывший полицейский, а ныне – отъявленный вампир. Вивьен с улыбкой быстро проговорила, что Эдриан сегодня к ним не присоединится.

Вивьен быстро спустилась по ступенькам и уперлась в дверь. Второй охранник заново спрашивает другое кодовое слово и впускает. Она повторила, и дверь открылась.

О, нет! Все уже собрались и ждут только меня. Вивьен издалека увидела их недовольные лица, и как Монтгомэри в середине стола толкает речь с бокалом в руках, а рядом с ним сидит сам Докери. Уильям держал голову прямо, спина ровная, самодовольный вид, безмятежность, черный костюм с иголочки. Английский джентльмен со спиной танцора.

Энтони Монтгомэри – вампир, принадлежащий к вампирской элите – потомственному клану Монтгомэри, потомков немецких вампиров, переехавших сюда из Пенсильвании. Это был мужчина неопределенного возраста, статный с короткострижеными черными волосами и большими зелеными глазами – вылитый Люцифер. Тони Монтгомэри не любил чету Киршнер, он их не мог переварить с того дня, как они переступили порог Ковена и прикрепились к участку.

– Мисс Киршнер, не стойте за уборной! – проворил Монтгомэри, растягивая слова как резину.

Тони быстро заметил Вивьен, щелкнув пальцами. У Вивьен самый неловкий выход и всех возможных. Она медленно вывалилась из-за угла и одарила всех неловкой улыбкой. Монтгомэри недовольно указывает, что ей сейчас надо сесть рядом с ним. Он ищет за спиной Вивьен Эдриана, которого не находит.

– А где Мистер Киршнер? – произнёс он быстро.

Мисс Киршнер стало ясно, почему Эдриан не захотел с ней сидеть в Ковене. Они чертовски опоздали на собрание. Вивьен одним глазом заметила, как Докери узнал её по той фотографии из анкеты. Он, видимо, пытается предугадать, кто она такая. Его взгляд скользит по сумочке, жакету, Вивьен ловит его взгляд, он смущенно отводит глаза в сторону Монтгомэри.

– Он уехал по делам. Это срочно… – Вивьен спокойно ответила.

– Как всегда, – Энтони отвечает недовольным тоном.

– Нет, не как всегда! – Вивьен сразу же возразила.

Она никогда не могла уступить Тони. В том числе и выставить себя крайне непедантичной она тоже не могла.

– Ладно, не сейчас. Садись, пожалуйста, рядом со мной! – указывает не небольшой стул Энтони рядом.

Вивьен села за стол прямо напротив Докери. Тони специально подвинул её стул к себе.

– Мы ждали тебя почти 1 час и 15 минут, – Тони специально на показ поднял свои наручные часы и протянул ей.

– Мистер Монтгомэри, но же встреча начинается в час ночи? – Вивьен показала свои часы.

– Я не мог дозвониться тебе со вчерашнего вечера и сообщить, Вивьен, что Уильям Докери приезжает раньше, – засмеялся Монтгомэри.

Этим ответом он заткнул в Вивьен порывы отстаивать правду. Она смущенно посмотрела на скатерть, которую опять не могли нормально помыть. Муха жужжит над её ухом, она ловит её и отшвыривает от себя.

– Я почти всё рассказал о нашем городе, что должна была сделать ты или Эдриан. О вас немного рассказал, – Монтгомэри подмигнул Вивьен.

Вивьен сегодня не хотела устраивать словесный переполох, так что приходилось всё выносить на себе. Она успокаивала себя тем, что надо переждать бурю в стакане. Тони Монтгомэри не такой уж и гадкий, но выставлять кого-то в плохом свете – это его любимое хобби, как играть в большой теннис.

Это все было в нашем псевдоинтеллектуальном стиле. Чтобы не превратиться в зануду, как ей советовал Эдриан, Вивьен училась вести светский диалог буквально со всеми. Никто и не знал, что она предпочитает интеллектуальную литературу. Эдриан говорил, что если она будет каждый раз высказывать своё неудовольствие, то Тони будет заводиться сильнее, чем обычно. Эдриан выражался как можно проще, шутил примитивнее, жаловался на погоду, полицейских, налоги, ночные пьянки и заварушки – словом, он очень сильно пытался походить на нормального вампира, который просто «слишком устал» от всего. Шутил он обильно и изрядно, каждый раз начиная новую забавную историю со слов «как-то я напился в компании…», впрочем, все уже и так начинали хохотать. Эйди явно пользовался популярностью не потому, что был харизматичным мужчиной, а был простым и непритязательным в общении, умел шутить и привлекать внимание противоположного пола. Вивьен это бесило, потому что она не любила ассоциаций с Эдрианом, это её угнетало.

Конечно же, я с этим адским ремонтом Вивьен и Эдриан застряли надолго. Хотели, как лучше, а получилось – как всегда. Сейчас наконец-то Эдриан гоняет декораторов и дизайнеров интерьера, чтобы хоть как-то облагородить тот дом. Копили на него чрезвычайно долго, я чуть ли не на коленях выпрашивала у главы города, а потом и у Монтгомэри на разрешение о собственном участке. Постоянно они ссылались на этот чертовски криминальный район! Даже пытались привести свидетелей и документальную хронику, что пару раз в месяц нас точно обзывают сатанистами и пытаются поджечь этот дом. Но это их дом! Вивьен не хотела жить в мотеле при Ковене, не хотела слышать этот адский топот, грохот в людных кабинах.

Им сильно был нужен свой дом. Их права урезали – ладно, их пытались лишить дома – вот тут и начались забастовки. Чета Киршнер – отъявленные вампиры, которые хоть капельку боролись за свои права.

Это все из-за «адской бедности и смутного происхождения», как думала Вивьен. С ними не общаются богачи (вампирская элита), потому что у них вкус бедняцкой жизни, Киршнеры привыкли экономить и не жить в роскоши.

Но даже Монтгомэри поблагодарил их за поддержку на кампании через месяц после выступления и его победы. Вивьен и Эдриан для него – хорватские шпионы. Потом это стало шуткой. В Ковене их прозвали «чета хорватов с еврейской фамилией», хотя Вивьен даже приносила доказательства, что «Киршнер» – это фамилия отчима Эдриана, который был евреем. В Эдриане и Вивьен нет ничего еврейского, хотя в присутствии их упорно выпускают несколько шуток. Впрочем, они до сих пор не верят, что Эдриан родной отец Виви. Детский альбом тоже не помог…

Киршнеры повисли над той пропастью во лжи и смятении. Сколько раз Вивьен выступала с поправками, сколько раз она произносила речи о том, что их могут уничтожить и выжить в любой момент – всем все равно. Вампиры – народ кочевой, причем не боится ничего. Всем бы так жить, постоянно в бегах, в преступлениях, а тут – смерть на канадской границе. Сознательность отсутствует напрочь. Вивьен бьётся за себя и Эдриана, потому что они полностью не защищены. Она всегда приносит эти справки, что они не убивают каждую ночь людей, постоянно получают донорскую кровь, не занимаются разбоем, мародерством и прочим тяжкими и нетяжкими.