— Я думал, тебе нравится играть.

— Они мне больше не интересны, — белобрысый поморщился. — Они стали убивать сами себя. Пауки в банке, инфузории. Надоело.

— Мне люди нравятся.

Верзила хмыкнул. Подвигался на камне, звякнув донышком котелка.

— Особенно одна рыжая девица. Решился взять с меня пример, наконец?

— К делу, — сухо ответил лже-следователь.

— Да, к делу, — верзила ухмыльнулся. — Этот учёный подбросил отличный вариант. Был договор — они не трогают нас, мы не задеваем их. Один заряд в наш огород — и договора нет. Большой бац — и конец всему.

— Я сам составлял договор. И мы его подписали, — лже-полицейский взглянул на застывшего премьера. — А ты схитрил. Был уговор — один не трогает мальчишку, другой — девчонку.

— Я не трогал мальца.

— Ты просто нанялся к нему в телохранители. Очень удобно.

— А ты убрал её родных. Очень ловко, — здоровяк на алтаре наклонился вперёд, упёршись ладонями в камень. — Но теперь игра закончена. Сейчас все получат то, что хотели.

— Я не хочу этого, — спокойно сказал его собрат. — Ещё рано.

— Приведи хоть одну причину, почему я не могу этого сделать.

— Вся моя сила со мной. А твоя?

Здоровяк обвёл взглядом поляну. Поморщился.

— Здесь практически все мои ублюдки. Сами пришли. Вернули мне свои душонки на блюде.

— Не все. Тебе не хватит силы одолеть меня сейчас.

Верзила посмотрел на Астру. Червяк у её ноги затрясся мелкой дрожью.

— Пожалуй, я признаю, что был неправ с мальчишкой. А ты отдашь мне девчонку. Вместе с её игрушкой. Она сильна, но моя сильнее.

Астре померещилось, что силуэт верзилы на алтаре вдруг раздвоился. Что рядом с камнем стоит ещё один такой же здоровяк. Только этот почему-то был в строгом тёмно-сером костюме с блестящим значком на лацкане.

— Теперь все, — сказал верзила на алтаре. — Прим, ты собрал их, как я велел?

Здоровяк в офисном костюме кивнул. Астра моргнула — ей показалось, что у неё уже не двоится в глазах, а плывёт и множится. Возле алтаря теперь стояли несколько одинаковых фигур, все в таких же одинаковых костюмах. Словно одного человека размножили под копирку. Но эти копии были живыми, и среди мужчин стояли несколько женщин — тоже строго одетых, похожих на выдрессированных секретарш. Из тех, от которых мороз по коже у посетителей — а иногда и хозяев.

Да, они были живыми, и в то же время Астра видела сквозь них силуэты сосен, как будто фигуры людей временами становились прозрачными. И ещё картинки, как призрачные тени, витали над ними. Чудился за спиной одного мужчины падающий, горящий вертолёт, за спиной женщины — веснушчатой блондинки — маленький, юркий самолётик, крутящий мёртвую петлю… Нет, этого не может быть. Не может. Это иллюзия.

— Мои дети здесь, — с усмешкой произнёс здоровяк на камне. Он был неотличим от остальных, но казался среди них самым настоящим. — Их сила со мной.

— Они работают на меня. В этой стране я — советник президента по делам Существ, — холодно сказал лже-следователь. — Ты использовал моих подчинённых в своих целях.

— Это просто должность. О ней знают только президент и премьер-министр.

— Формально да. Ты не имел права вмешиваться. Но ты вмешался.

— Хорошо. Очко в твою пользу. Чего ты хочешь?

— Ты знаешь, что я хочу.

Человек на камне посмотрел на стоящего напротив собрата. Мгновение они глядели друг на друга в упор. Потом тот, на алтаре, пожал плечами. Светлые глаза блеснули, он кивнул, пряча ухмылку. Отразился серебром в свете солнца взъерошенный ёжик волос. Здоровяк отцепил от пояса ручку помятого, покрытого окалиной старого котелка. Покачал его в руке.

— Слушайте, вы, все, — сказал он негромко, но голос его отдался эхом в головах застывших на поляне людей. — Апокалипсис не отменить. Ваш мир изменится. Сможете выжить — ваше счастье. Не сможете — добро пожаловать в ад. А теперь — до встречи!

Он взмахнул рукой. Вырвавшийся из пальцев котелок взлетел в воздух, описал красивую, высокую дугу. На верхней точке перевернулся, блеснул металлическим донцем и стал падать.

Астра проследила, как, медленно, будто в замедленной съёмке, переворачиваясь в воздухе, котелок падает вниз.

Верзила на алтаре изменился. Силуэт его засиял и стал разгораться. Медленно опускался в застывшем воздухе котелок, всё ярче разгорался человеческий контур на алтарном камне.

Вот он засиял нестерпимым огнём и вдруг распался вихрем бушующего пламени, обратился в ревущий огненный шар, поглотил всё вокруг.

И мир взорвался, взорвался окончательно.

Словно в немом кино, раскрашенном в цвета пламени, Астра видела картину разразившегося апокалипсиса. Видела, как темнеет и разваливается окончательно вздыбившийся горизонт. Как бешено подскакивает и обрушивается в тартарары изломанная земля. Как меняется картина мира. На месте холмов, поросших лесом, разверзаются изломанные трещины, вспыхивает огонь, пожирая всё живое. Зелень чернеет и покрывается едкой гарью; бурлит взбесившаяся вода, поглощая то, что не поглотил огонь.

Она видела, будто перспектива мира приблизилась и отразилась, как в изогнутом зеркале. Города разрушались на глазах, ломались и падали, как карточные домики, гордые небоскрёбы. Взрывались заводы, выпуская клубы багряного огня. Погибающие электростанции оставляли после себя выжженные пустоши, уничтожая остатки того, что не смогло разрушить землетрясение. Огненные валы прокатывались по земле, за ними шла вода, смывая гарь и пепел. Там, где они проходили, оставалась лишь смерть.

И как венец всему, поднялся и затянул небосвод мутный, беспросветный слой безжизненного тумана, поглотившего солнце.

Астра приподнялась, задыхаясь и дрожа. Она не понимала, почему может ещё видеть и воспринимать всё это. Густой воздух, застывший, как желе, вибрировал на низких нотах отдалённым эхом апокалипсиса. Так и висела над поляной застывшая в полёте стрекоза.

— Довольно, — раздался голос. Астра с трудом повернула голову. — Довольно.

Последние признаки человечности исчезли. Возле алтаря сияло огненное существо, похожее на сгусток пламени.

Второе, другого цвета, сияло напротив. Их голоса раздавались прямо внутри головы девушки, минуя такие мелочи, как слух.

— Это то, чего они хотели. Саморазрушение, — прогудел один голос.

— Но я этого не хочу, — ответил другой. — Мы не хотим. Ещё рано.

Астра увидела цепочку дрожащих огней. Они сияли на месте плоских валунов, обрамляя поляну горящим кольцом. Эти огни имели человеческие очертания, и, казалось, тоже прислушивались к происходящему.

— Процесс запущен. Его не остановить, — прогудело первое существо. — Прими эту данность, брат. Прими эту землю во владение вместе со мной.

— Нет. Ещё нет. Найди развилку, брат. Дай им шанс.

Гудение огня. Человекоподобные огненные существа покачиваются вокруг, внимая судьбоносным словам.

— Хорошо. Пусть будет так.

Глухо брякнул о траву металл, котелок перекатился и застыл, качнув закопчённым боком. Звякнула помятая дужка.

Пропищала и смолкла мелкая птица. Зашуршали сухие иглы над головой. Вернулись звуки. Застывший ветер ожил, принялся трепать ветки, но не было уже в нём безумной ярости. Багрово-чёрные тучи быстро расползались в стороны, открыв повисший над землёй, над улёгшимся присмиревшей кошкой горизонтом, ослепительный солнечный диск.

Задвигались, оживая, люди. Поворачиваясь, моргали, вертели головами по сторонам. Шагнул, пошатываясь, иноземный гость в галстуке-бабочке. Взглянул на багровеющие тучи, перевёл глаза на скорчившегося на земле господина Мозеса, и истерически засмеялся. Визгливо смеясь, сорвал с шеи галстук-бабочку, с силой швырнул в неподвижное тело бывшего главы Ордена и отвернулся, мотая опухшими, покрасневшими щеками.

Покашлял, прочищая горло, премьер. Он был бледен, руки беспокойно гладили пиджак, шарили по карманам, и секретарь быстро подал ему пластиковую бутылочку с минеральной водой. Премьер жадно глотнул, перевёл дух и машинально сунул бутылку в карман. Из кармана вывалился смятый галстук.