— Мы встретимся с ними в моём доме в селении, — псоглавец провёл по темени ладонью, приглаживая вздыбившуюся шерсть. — Я долго присматривался к ним прежде, чем решиться на этот рисковый шаг…  Они тоже знали, что обещанная свобода достанется нелегко, однако, не колеблясь, согласились.

— Как это у тебя получилось? — спросила эльфийка.

— Я контролирую форт и охрану заключённых…  — Ранамон пожал плечами. — Собрать чужими руками нужный сводный отряд для работы на Дальнем прииске не составило труда. Несложно было сделать слепки ключей, изготовить копии и заранее спрятать их в раскопе в условленных трещинах камня. Но дальше я мог только отвлечь Палача — всё остальное зависело от них…  Из пятерых выжили двое. Однако они…  — он пошевелил пальцами, подбирая слова — … в высшей степени необычные.

— Почему?

— Поймёте, когда познакомитесь с ними.

Псоглавец дёрнул ухом — насколько успел понять, этот жест у них выдавал волнение.

— Предки недаром благословили их. Это у них появилась идея, как уничтожить Песочные Часы…

Мы возвращались в посёлок, снова накинув капюшоны на лица. Теперь нас вёл Ранамон. Его дом оказался совсем близко — почти у самой скалы. Я ожидал увидеть какие-то внешние признаки того, что здесь живёт мэрато, однако их не было. Дом главы племени ничем не отличался от всех прочих жилищ.

Пологом, прикрывающим вход, служила шкура пещерного медведя. Подвинув её плечом, псоглавец переступил порог первым, давая понять, что внутри нас не ждёт ничего дурного. Несмотря на всю напряжённость ситуации, мне стало забавно: после всего, что он рассказал и что мы видели в Храме Памяти, наивно было бы именно теперь опасаться ловушки…

В просторной комнате нас дожидался Ранован, суетясь у очага, хитрым образом устроенного в глубокой стенной нише. Огонь внутри горел ярко, служа также источником света в единственном помещении; дым же стягивался к узкому окошку под потолком, и воздух оставался чистым. В ответ на короткую отрывистую фразу, произнесённую мэрато с порога, юноша покорно склонил голову и поспешил уйти, не забыв, впрочем, перед этим наполнить кружки, стоящие на столе, источающим ароматный пар травяным напитком. Я обратил внимание, что кружек было семь.

— Присаживайтесь, — Ранамон широким жестом указал нам на каменный стол, занимающий значительную часть места посреди комнаты. — Я отправил Ранована за теми, кого вы разыскиваете. А пока — утолите голод и жажду…

В центре стола стоял большой котелок с горячей мясной похлёбкой. Мэрато сам разлил её по тарелкам, подал пример, пробуя первую ложку. Мясо оказалось олениной, а суп, хоть и густоватым, но вполне приятным на вкус. Непривычно было есть такое блюдо без хлеба или лепёшки, однако псоглавцы, похоже, совсем не употребляли этот продукт.

Тира и Тонио тоже не заставили себя уговаривать. И лишь Шаэриэнн почти ничего не ела, лишь для приличия шевеля ложкой в тарелке.

— Ваши предки…  Они способны предвидеть будущее? — обратилась она к псоглавцу.

Ранамон покачал головой, но вопросу не удивился.

— Нет, это не так. В их силах скорее чувствовать, что должно произойти. И подавать знаки, верен или нет твой выбор…

— Я о заключённых, которых ты освободил…

— Я понял, что тебя интересует. Нет, я не знал, какую роль им отведёт судьба…  Предки благословили меня, дав понять, что я действую правильно, однако ничего более сказать не могли…  На самом деле я подыскивал тех, кому смогу доверить всё это и выпустить в большой мир затем, чтобы предупредить об опасности и получить помощь. Все пятеро принадлежали к древним и непростым родам своих племён, так что должны были знать, как, вернувшись, обратиться к самым надёжным из своих вождей…  Каждый из них, пройдя годы каторги, сумел сберечь в себе личность, не опустившись до уровня животного или раба…  И самое основное — все эти личности проявили черты, которые, как я надеялся, перетянут чашу весов, когда будет решаться судьба всего моего народа. Они умели сочувствовать и сопереживать…  В итоге из пятерых в живых остались двое. Оба были ранены и измождены. За это время они окрепли и почти излечились, и я уже готов был отправить их в путь — когда на Копях появились вы…

Медвежья шкура на входе дрогнула, прерывая речь Ранамона. Рэи-мэрато поднялся из-за стола и сделал шаг к двери; мы последовали за ним. У порога возник Ранован, пропуская внутрь двоих в точно таких же, как у нас, одеяниях, скрывающих фигуры и лица.

Первый из вошедших, по-свойски кивнув Ранамону, поспешил сбросить капюшон, едва переступил порог. Это был гном — плечистый и коренастый, с густой шапкой пепельных курчавых волос, носом-«картошкой» и цепкими светлыми глазами. Судя по всему, он был молод, хотя возраст мешала определить неизменная борода, которую у этого народа не носят лишь женщины и малые дети…  Остановившись у входа, он скрестил руки на широкой груди, окидывая всех нас дерзким взглядом с прищуром, в котором смешались вызов и любопытство.

Следом за гномом в помещение шагнул высокий эльф. Бледная кисть руки с длинными пальцами также потянулась к капюшону…  и замерла, так его и не коснувшись. Тёмная фигура без движения застыла на пороге. Взгляд невидимых нам глаз был направлен вперёд…

Я непроизвольно покосился за плечо. Шаэриэнн…  И увидел, что эльфийка, точно его зеркальное отражение, утратив способность двигаться и дар речи, как будто приросла к полу.

Похоже, это успел заметить только я один.

— Торгрин, — мэрато представил нам гнома. — И…

Вздрогнув всем телом, эльф качнулся вперёд.

Я сделал маленький шаг вбок, заслоняя собою Шаэ…

Однако высокая фигура вдруг плавным движением опустилась на одно колено. И убрала капюшон с лица.

— Teinne'ho dvarne leithe ve Akira-nai…  — зазвучали произнесённые тихим, но чётким голосом незнакомые мне слова. — Settorino vaho y diempre daenne…

Он медленно поднял голову. Прямые тёмные волосы, скрывшие лицо, упали назад на плечи. Бледная до синевы кожа…  тонкие черты…  Лишь глаза, пылающие странным бирюзовым огнём, казались единственно живыми на каменном лике статуи. Эти глаза не мигая смотрели вперёд, но видели, казалось, только Шаэриэнн…

За моим плечом послышался то ли стон, то ли сдавленный хрип…  Эльфийка поднесла руку к горлу, скомкала воротник, точно в припадке удушья…

Не представляя, что происходит, я дёрнулся к ней. Коснулся локтя…  но внезапно Шаэ с невесть откуда взявшейся силой оттолкнула мою руку прочь и рванулась вперёд…

Теперь от неожиданности застыли мы все, включая гнома и обоих псоглавцев.

Мгновение — и Шаэриэнн, смеясь и рыдая, точно блаженная, рухнула рядом с темноволосым на колени и…  кинулась ему на шею, обхватив так крепко, точно желала задушить.

— Viderrie!…  Viderrie!!! Hermeanno…  Hermeanno-nai…  A'… Kari… aell…

Крик перешёл в шёпот…  Шаэ уткнулась ему в плечо и затихла.

Эльф вздрогнул ещё раз — зарываясь лицом в каштановые волосы и прикрывая глаза.

Его бледные руки, скользнув по её спине, сомкнулись в кольцо объятия…

Весна медленно, но уверенно вступала в свои права. И чем дальше мы двигались к полудню и закату вдоль Имперской границы, тем это становилось заметнее.

Снег в здешних краях давно уже сошёл, обильно напитав лесную почву влагой. Кусты и деревья с наслаждением избавлялись от рамок строгости и однообразия, навязанных им зимой, торопясь на все лады украсить ветви франтоватыми шишечками почек. А яркие первоцветы, то и дело попадаясь на глаза, днём отважно боролись за мимолётные ласки вешнего солнышка, а ночью яростно соперничали с заморозками, неизбежными до сей поры…

Глинистая земля под примеченным мною ракитным кустом уже успела подёрнуться зеленоватым пушком первой молоденькой травки. И лишь в одном месте — там, где комки почвы казались аккуратно взрыхлёнными лопатой — зияла небольшая, но вполне заметная в зыбкой ночной темноте проплешина.