И дело было не в дыхании столетий, что я ощутила, едва дотронувшись до массивного тома. И не в драгоценных камнях, подлинность которых была несомненна, в изобилии украшавших чёрный кожаный переплёт. И не в витиеватом магическом орнаменте, червонным золотом змеящемся по контуру обложки — он обеспечивал сохранность содержания книги на века, и ответил на моё прикосновение нежным радужным переливом…
Затаив дыхание, я бережно раскрыла фолиант. С титульного листа на меня не мигая, взглянула Вечность — глазами Повелителя Ночи Теарра, изображённого в окружении Первых Rocca, своих любимых детей… Сюжет, бесконечно обожаемый многими художниками Перворожденных, однако я не узнала ни технику иллюстрации, ни руку мастера, создавшего её. Я не могла отвести от неё глаз — настолько совершенной и живой была картина… Все известные мне творения даже самых талантливых наших живописцев теперь казались всего лишь подражаниями ей, и то не особо удачными.
Под рисунком расположилось название.
«Thaebrad Nie'ss Sheiadaar». «Чёрное Безмолвие Вечности»…
Словно наяву, книга заговорила со мной голосом предков, знакомым мне лишь из легенд — вязь рун, густо покрывающая тонкие белоснежные страницы, была староэльфийской. Я медленно перевернула одну страницу, другую…
Магия.
Магия Первых, легендарное Наследие, рождённое в Веке Славы, лишь мельчайшие крупицы которого сумели добраться до потомков сквозь пламя войн и катастроф Века Падения и ещё более страшный гибельный тлен Века Забвения. Описания ритуалов, характеристика обрядов и формулы заклятий, тончайшие линии схем и чертежей, иллюстрации, которые жили собственной жизнью, одновременно поражая так, что замирало сердце, и восхищая до слёз…
Внезапно передо мной что-то промелькнуло — то, что совершенно не сочеталось с величественной древностью книги. Я поспешно вернулась назад и обнаружила маленький листок грубой белой бумаги, по-видимому, случайно затерявшийся между страниц. Я достала его и поднесла к глазам.
Листок был вполне новым, лишь чуточку помятым, и прекрасно видно было, что записи на нём сделаны свежими чернилами. Тоже руны, рядом набросок схемы… Видимо, просто переписано из книги торопливой рукой. Однако, внимательнее присмотревшись к записям, я поняла, что передо мной — не копия. Заклятье Первых, взятое за основу, было изменено, переиначено и, похоже, дополнено — но, боги, до чего же грубо и кустарно!…
С трудом подавив поднимающуюся в душе волну безотчётного гнева, я попыталась вникнуть в то, чего пытался добиться рисовавший эти каракули, и почти в этом преуспела. Выбранное заклятье Наследия, похоже, относилось к целительству… или даже развитию способностей, поиску скрытых резервов. То же, что пытались из него сотворить, явно имело целью прямое воздействие, подчинение магу неких сил.
Векторы Влияния, Силы и Действия были чрезмерно, даже уродливо велики, Дара — напротив, почти незаметен, а Духа — и вовсе вымаран… Исходная руна, обозначавшая Источник, была заменена комбинацией двух других, не эльфийских и мне не знакомых. И, судя по диковинной «петле» в основе чертежа, замыкаться заклятье должно было на того, кто его сотворит…
… Я сильно увлеклась, потому и без того едва уловимый скрип снега за спиной услышала слишком поздно. Дёрнулась в попытке одновременно соскользнуть с места и ударить ножом — но не успела.
Ночь обрушилась на меня адской болью, в клочья разорвавшей затылок. Звёзды и снег, меняясь местами, мелькнули перед глазами, и сознание провалилось во Тьму, разлетаясь мириадами мельчайших осколков…
Глава 2
Альтар
— Мастер Ильдариан!… А кто из Братьев-Богов сотворил Полуночный край?
Ильдариан, ехавший со мной конь-о-конь, усмехнулся. То ли вопросу, то ли тому, что Корим по старой памяти продолжает именовать его «мастером», хотя сам носит плащ с Алой Звездой с минувшего лета.
Старый шрам на пол-лица не медля превратил улыбку в гримасу — искалеченная щека дёрнулась, обнажились сплетённые волокна мышц… Однако куда большим уродством показалось мне презрительное фырканье за спиной.
— «Ничего не было вначале — лишь Тень, чуждая всему сущему, но породила Вечность Свет и Тьму — божественные Начала, и слившись, разогнали они Тень, осияв и поглотив оную, и разделясь, сотворили Мир и всё сущее в Мире»… Если ты даже не знаешь прописных Истин, Корим, то как ты такой вообще получил Благословение Тьмы?
Взгляд Ильдариана мгновенно заледенел, но Вердан, ехавший впереди, ответил раньше Паладина:
— Не трогай ты парня, Эрджил, — примирительно произнёс он и, обернувшись в седле, подмигнул — должно быть, Кориму. — Дорога не из лёгких, все мы, чего уж тут, порядком измотанные и злые… А что до Полуночи — видится мне так: она больше под стать Таргосу, чем его светлому братцу… Солнца тут мало, тепла и того меньше, а из светлого один лишь снег, да и тот суровый, колючий и холодный. Как мы!
Он негромко хохотнул собственной шутке, и тут же сдавленно выругался, прикусив язык: его конь, прокладывавший путь, оступился, едва не захромав.
— Будь проклята зима! Ненавижу снег! Ненавижу холод!… — настроение Вердана переменчивостью могло соперничать с погодой, причём искренен он был всегда — и радуясь, и бушуя. — То ли дело солнышко, да в зените!… Цветущие вишни! Миленькие поселянки в сарафанах, кружка холодного эля в корчме!…
— Клеверное поле, река и лодка! — с готовностью подхватил Корим, пропуская мимо ушей очередное многозначительное хмыканье Эрджила.
— Пыльная ровная степь. Тенистый лес, полный дичи, — не удержался и Ильдариан. — Ну, и мало-мальски удобный тракт…
Вердан посмотрел на меня.
— А ты что скажешь, Альтар?
Ветер, сменив направление, коварно швырнул горсть снега прямо в лицо. Я прикрыл глаза. Всего лишь на миг…
… Бледно-золотой шар словно в раздумьях висит над засыпающим горизонтом, ещё не зная, уходить ли? Подождать?…
Мелкий песок из колотых раковин бархатно шуршит под ногами… Цепочка следов мгновенно исчезает в белой пене волнистых кружев, которую так увлечённо плетёт и тут же распускает прибой… Тёплый ветер ластится игривым щенком, вьётся вокруг, пытаясь разметать небольшие волны облачками мелких солёных брызг — и иногда ему это удаётся.
Бирюзовая сверкающая гладь, бескрайняя — сколько хватает взора, колеблется и трепещет подобно платку тончайшего шёлка, где-то там, вдали, убегая в небо, а может, сливаясь с ним…
Остановиться, вдохнуть полной грудью и просто смотреть, залпом пить блаженство и покой, словно вино из кубка, наслаждаясь и забывая. Обо всём…
— … Ну? Чего молчишь?
Я пожал плечами.
— Мне всё равно.
— Ну, разумеется… — вполголоса обронил Эрджил за моей спиной. — Всё равно. Обычно так и бывает… Хлад ли, зной ли. Мир вокруг или война. Кто встанет рядом, надев Звезду: истинный ли Воин или зелёный неуч…
— Эрджил, прекрати! — Ильдариан лишь слегка повысил голос, но и без того морозный воздух, казалось, ещё больше похолодел.
— Да мне-то что… — тон Эрджила по-прежнему оставался делано-равнодушным. — Раз Брат Корим стал Мечом Тьмы, значит, на Совете в его поддержку было сказано Слово — таков Устав. Однако не я рекомендовал его Капитулу, стало быть, не мне и краснеть за его подготовку и знания…
Корим вступил в Орден по моему Слову. Это знали все.
Не сбавляя темпа, раздражённо всхрапнул Рио, как всегда без ошибки чувствующий момент. Я легонько похлопал его по шее, укрытой косматой гривой. Спокойно, парень. Не стоит… Плевать я хотел на Эрджила, пусть тявкает, пока не полегчает.
— Когда Капитул начнёт интересоваться твоим мнением, порекомендуешь, кого сам сочтёшь нужным, — веско обронил Паладин. — А пока на твоём плаще Алая Звезда, и ничего более — делай то, что должно Рыцарю Тьмы…
— Арде, Брат! — насмешливо откликнулся Эрджил, явно собираясь добавить что-то ещё, однако Вердан перебил его, держа ладонь козырьком у лба:
