– Попробуй только не взять трубку!

Но входная дверь за Ангелиной уже захлопнулась. Роза вымученно выдохнула. Сейчас в их жизни, в их семье (пусть и родители пока об этом не подозревают) снова происходит что-то по-настоящему кошмарное, а они еще умудряются дурачиться и делать вид, что все нормально, что все так и должно быть. Вот это – по-настоящему ненормально.

Или это просто защитный механизм психики, такой способ не свихнуться? Ведь результатов анализов ждать еще по меньшей мере почти сутки…

Сказать, что она нервничает перед встречей с Артемом, – значит не сказать ничего. Он ведь наверняка будет ее обо всем расспрашивать, о тех трех годах, о том, что вообще произошло. Такое просто невозможно не спросить.

Терзаемая тошнотой, Ангелина тряслась в автобусе, облокотившись щекой о стекло. Она еще не успела проехать половину пути до Лагерного сада, но уже два раза была вынуждена сходить на случайных остановках и на глазах у всех выворачиваться в мусорку. Кроме того, из-за обильного питья сильно хотелось по малой нужде. Оставалось надеяться, что на Лагерном есть хотя бы один общественный туалет. Раньше задумываться о подобных вещах особо не приходилось, но сейчас это было как никогда актуально. Одно дело оконфузиться дома, и совсем другое – в людном месте.

Тщательно обтерев лицо и руки влажными салфетками, закинув в рот жевательную резинку, Ангелина запрыгнула в очередной автобус. Повезло, что сегодня воскресенье, и общественный транспорт не забит. Не хотелось бы ехать стоя. Болевой синдром никуда не делся, поэтому спазмы в животе, которые заставали всегда врасплох, периодически давали о себе знать. Иногда Ангелине требовалось несколько минут посидеть без движения, чтобы боль утихла.

Весь оставшийся путь ее по-прежнему мучили рвотные позывы и позывы в туалет. Поэтому когда створки автобусной двери разошлись напротив остановки «Лагерный сад», Ангелина испытала невероятное облегчение. Поскольку ехать пришлось, можно сказать, с пересадками, она уже прилично опаздывала, из-за чего чувствовала себя неловко. Она, конечно, написала Артему, что припозднится, но не рассчитывала, что на сорок минут. Даже «приличные» девушки обычно опаздывают максимум на десять.

Уже привыкшая к постоянной слабости и головокружению, и потому не придававшая им значения, Ангелина пыталась взглядом выцепить из толпы знакомый силуэт. Боялась не узнать вот так сразу. Со вчерашнего вечера она успела посмотреть все фотографии в профиле Артема, но это совсем не одно и то же, что живой человек. Интересно, как он изменился за это время? Стал выглядеть более взросло, мужественно? Или, возможно…

– Эй, привет! – Артем обнял оторопевшую Ангелину сзади. Когда она повернулась к нему лицом, то увидела его искреннюю, такую открытую улыбку. – Блин, я уже и отвык, что ты такая маленькая. Это хоть ты? Я тебя не узнал.

– Почему? – с ответной улыбкой спросила Ангелина.

– Ты стала такой… тощей.

– А ты вообще не изменился.

И они еще раз обнялись.

Сначала просто прохаживались вдоль скамеек, даже подошли к памятнику и Вечному огню; день сегодня выдался довольно теплым, поэтому самое время для прогулок. И Артем, и Ангелина чувствовали неловкость, что удручало обоих. Чтобы не молчать, они задавали друг другу типичные вопросы, которые обычно задают после долгой разлуки, и давали на них такие же типичные ответы. Было ясно: если все и дальше продолжится в том же духе, то скоро напряжение начнет буквально искриться в воздухе.

–… А я думала, ты уже закончил. Вроде же на бакалавра четыре года учиться, не? Или я что-то путаю? – «Как же все чешется! И ведь под курткой фиг почешешь! Интересно, где здесь туалет?..»

– Да, но… Короче, проблемки были с учебой, первый год гулял, не учился ни хрена. Вот и пришлось взять академ, чтобы закрыть долги. Поэтому только в этом году буду диплом защищать.

– Ну, ты хотя бы в этом. Я вообще только на первом курсе учусь.

Ангелина шла за Артемом, иногда отставая на несколько шагов. Тогда он останавливался, чтобы подождать, пока бывшая одноклассница ни поравняется с ним. А она через каждые пять минут доставала из своего рюкзака, который, по сравнению с ней, казался просто огромным, бутылки и хлебала эту воду литрами, как будто неделю провела в пустыне без капли жидкости. Артем насчитал уже две литровые и одну пол-литровую бутылки, опустошенные Ангелиной и выброшенные в мусорку.

Еще она постоянно беспокойно озиралась, словно боялась, что кто-то может ее преследовать. Артем, само собой, не понимал, в чем дело, а Ангелина не могла перестать думать про Валентину Риндевич, которой, к слову, со вчерашнего вечера не было в сети.

– Ты не говорила, что рисуешь.

– Да к слову как-то не приходилось. Да это так, хобби. Это… отвлекает. Я никогда не занималась этим профессионально. Хотя хотелось бы.

– Займешься, как вернемся домой.

Внезапно Артем остановился и придержал Ангелину за плечо, давая ей понять, чтобы она последовала его примеру и тоже остановилась. Они не могли долго избегать этой темы, и оба это понимали.

– Гель, скажи, что случилось тогда? – Артем стал говорить негромко и постарался заглянуть Ангелине в глаза, но та всячески избегала зрительного контакта. Она думала о том, что уже устала постоянно подтягивать джинсы, которые даже с ремнем стали спадать с нее. А если идти покупать еще более маленький размер, то придется, наверное, выбирать в детском отделе.

– Гель? – Артем не сводил с нее вопросительного взгляда.

– А? Что?

– Ты так и не ответила.

Выдержанная пауза позволила собраться с мыслями, и Ангелина подняла на бывшего одноклассника растерянный взгляд.

– Тем, я… даже не знаю, что ответить.

– На следующий день, как ты пропала… Короче, начался полный трэш. Приехали менты, тебя искали по всему Правообскому с собаками. Так что все-таки случилось? Никто ничего не говорит, – Артем понизил голос до доверительного шепота.

Они возобновили ходьбу и медленно, без цели побрели вперед.

Ангелина кусала губы и медлила с ответом по одной простой причине: она отлично знала, что из ее школьных друзей Артем больше всех пострадал от этой истории. Ведь, по сути, он был последним, кто ее видел. Поэтому следственные органы обратили на него особое внимание. Разумеется, допрашивали всех, кто был в ту ночь на «Белке», но Артема, попавшего в список потенциальных подозреваемых, вызывали на допрос, насколько знала Ангелина, аж семь раз, и каждый из них длился по многу часов. Если верить слухам, конечно.

Неужели они всерьез рассматривали возможность, что Артем, еще тогда несовершеннолетний парень, мог сделать с ней что-то плохое? У Ангелины это в голове не укладывалось.

В итоге все подозрения с него были сняты за отсутствием улик. Но, вероятно, следующие три года для Артема были почти такими же адскими, как для семьи Ангелины. Пускай его вычеркнули из списка подозреваемых, разные слухи продолжали ходить по деревне.

– Когда я узнал, что тебя нашли в Правообском, – и снова Артем первым нарушил затянувшееся молчание. – Я просто… поверить в это не мог, – было видно, что он сильно нервничает. Лоб стал блестящим от пота, волосы взъерошились и тоже сильно намокли; Артем то и дело снимал с себя шапку и мял ее в руках. Хотелось сделать ему замечание, простынет ведь, но Ангелина не проронила ни слова. – Черт, – он достал из кармана пачку сигарет и зажигалку.

Долго не мог прикуриться, потому что зажигалка в его руках сильно дрожала и даже один раз упала в снег.

– Здесь же нельзя курить. Оштрафовать могут, – это прозвучало слишком отстраненно, чтобы поверить, будто Ангелина сейчас всерьез беспокоится по этому поводу.

– Да похуй.

Какое-то время Артем молча курил – сначала одну, потом вторую. А Ангелина уже не могла идти спокойно, потому что с каждой секундой перспектива обмочить штаны становилась все более реальной. А пить хотелось еще больше!