Пока жрица пила кровь из чаши, жрец также не бездействовал. Он яростно разделывал на алтаре только что убитое жертвенное животное. Куски свежего мяса жрец бросал в огромную вазу, стоявшую у ног жрицы Луны. После того, как жрица выпивала содержимое чаши, она хватала один за другим куски мяса и пожирала их. Толпа внизу сходила с ума. Женщины громко визжали, мужчины воинственно выкрикивали похвалы жрице Луны.

Кровь жертвенных животных с алтаря стекала вниз, на пол. Уже образовалось целое озеро крови, количество которой все увеличивалось. Близко стоящие люди стояли по щиколотку в крови. Неистовствуя, они наклонялись, и прямо с пола пили еще теплую кровь, одновременно растирая ею свои полуобнаженные тела.

Жрица Луны была полностью обнажена. На ней были только массивные золотые украшения: ожерелье на шее, длинные, до плеч, серьги в ушах, браслеты на руках и ногах. Кровь, которую пила жрица из чаши, не вся попадала ей в рот. Кровь стекала по ее обнаженному телу, попадала на пол вокруг нее. Лицо жрицы было ярко разрисовано красками разных цветов: лиловыми, багровыми, чёрными. У нее были длинные густые черные волосы, ниспадавшие почти до талии. Во время храмового действа они еще больше почернели и отяжелели, смешавшись с кровью.

Толпа все больше неистовствовала. Люди, окружавшие Гракхаша и Эфакша, громко выкрикивали одно и то же слово. Гракхаш никак не мог разобрать его из-за шума, производимого толпой и животными. Наконец, он понял:

– Кибела! Кибела! – кричали люди, поклоняясь жрице, – О Мать земли! Хвала тебе, богиня!

Гракхаш с детства знал, что во время храмовых праздников жрицы символично олицетворяли божество, сошедшее с небес, чтобы принять участие в празднике людей. Церемонии, которые проводили во время праздника, помогали людям понять, в чем покровительствует им то или иное божество. Так, во время праздника плодородия в храме, где служила мать Гракхаша, поклонялись Деметре – богине плодородия, в образе жрицы. Молоко и мед, наливаемые в чашу, символизировали вечно плодоносящую природу, дары которой – растения и животные, кормят человека.

Вдруг жрица поднялась с треножника, отбросила чашу и громко завизжала:

– А теперь начнем праздничную трапезу! – и указала в сторону левой стены храма.

Повернув головы к стене, на которую указывала жрица, юные друзья увидели длинный, во всю стену, праздничный стол, укрытый красной скатертью. На столе было много еды. Там было сырое мясо животных и птиц, чаши были наполнены красной жидкостью. Гракхаш подумал, что это не вино, а кровь.

Услышав слова жрицы, все находившиеся в храме люди немедленно бросились к накрытому столу. Они начали жадно пожирать находившуюся на нем пищу.

Гракхаш и Эфакш в растерянности стояли посреди опустевшей залы. Вокруг были только лужи крови и окровавленные, наполовину разделанные, туши животных. За окном была душная летняя ночь, и трупы животных начали портиться. В храме стоял отвратительный, удушающий запах.

Тем временем, жрица Луны молча стояла рядом с алтарем, медленно оглядывая зал. Ее темные, полные угрозы глаза остановились на Гракхаше и Эфакше. Жрица хрипло спросила:

– Эй, а почему вы не принимаете участие в праздничном ужине?

В ее голосе Гракхашу почудилась издевка. Ему казалось странным и страшным все, что он увидел в этом храме. Отогнав от себя пугающие мысли, он ответил:

– Мы пришли в этот храм, чтобы получить посвящение, жрица. Ведь здесь проходят Кровавые Мистерии, не так ли?

Глаза жрицы зажглись злым огнем. Она вкрадчиво произнесла:

– Да, мистерии проходят здесь. Но для того, чтобы получить посвящение, ты должен будешь чем-то пожертвовать, воин. Готов ли ты?

Гракхаш подумал, что жрица попросит его пожертвовать храму какие-нибудь ценные вещи, например, золотой оберег, который носил на теле каждый воин, посвященный царю, или его оружие. Это было обычной практикой во время храмовых мистерий.

– Да, я готов, – ответил Гракхаш.

Когда Гракхаш произнес эти слова, глаза жрицы налились кровью, в них блеснула алчность.

– Тогда пожертвуй жизнью своего юного друга! – завопила она, – Пусть он будет твоей жертвой Матери-Луне! – и демонически захохотала.

Гракхаша сковал ужас. Стоявший рядом Эфакш побелел, как полотно.

Вдруг, откуда ни возьмись, появилось несколько жрецов. Они схватили пребывавшего в глубоком шоке Эфакша, и потащили его к алтарю.

Неожиданно забили барабаны. Жрица, приплясывая на месте, завопила на весь храм:

– Люди! Давайте же принесем нашу главную жертву! Богиня Луны заслуживает человечины!

Люди, сидевшие за столом, вскочили, и, держа в руках чаши, наполненные кровью, визжали:

– Смерть ему! Смерть ему!

Гракхаш хотел бежать на помощь Эфакшу. Но, попытавшись сдвинуться с места, обнаружил, что не может пошевелиться. Жрица Луны, прищурив свои кровавые глаза, пристально смотрела на Гракхаша. Казалось, вот-вот, и от ее взгляда Гракхаш обратится в камень.

Несколько минут жрица не сводила с Гракхаша своих ужасных глаз. Тем временем, жрецы продолжали волочь отчаянно упиравшегося Эфакша по направлению к алтарю. Жрица открыла рот и слащаво произнесла:

– А теперь прошу к столу, храбрый воин! Прими участие в нашей праздничной трапезе!

И…Гракхаш с удивлением обнаружил, что его ноги сами идут по направлению к огромному столу. Он не хотел этого, все внутри его сопротивлялось этому, но он все равно шел.

Когда Гракхаш подошел вплотную к столу, жрица ехидно произнесла:

– Мы не можем продолжать наш пир без дорогого гостя! Отведай наших яств, воин, и после этого мы принесем нашу главную жертву!

В ужасе Гракхаш смотрел на то, как жрецы наконец подтащили Эфакша к алтарю и яростно сдирали с него одежду. Под пристальным взглядом жрицы он медленно опустился на скамью, стоящую во главе стола. На столе валялись куски мяса и колоски пшеницы. Люди, сидевшие за столом, снова уселись за стол и начали пожирать пищу.

Сырое мясо вызвало в Гракхаше отвращение. Он не хотел его есть. Но, повинуясь невидимому приказу жрицы, рука Гракхаша протянулась, взяла кусок мяса и начала подносить его ко рту. В этот момент он с ужасом увидел, что Эфакша передали в руки главному жрецу. Эфакш громко кричал, умоляя о помощи.

В отчаянии Гракхаш озирался вокруг. Его взгляд упал на стол. На столе лежало мясо. Сидящий рядом с Гракхашем человек оторвал от мяса большой кусок, и начал жадно пожирать его.

Тем временем, жрец у алтаря занес на Эфакшем жертвенный нож.

Еще минута, и Гракхаш против своей воли отведает противной ему пищи, став таким же, как бесноватые люди в храме. Еще мгновение, и Эфакша принесут в жертву Кибеле. Все помутилось перед глазами Гракхаша. Царивший в храме запах наркотических благовоний и трупных миазмов сводил его с ума. Гракхаш отчаянно пытался сосредоточиться. Его взгляд снова упал на стол. И вдруг…

Гракхаш вскочил с места, и громко закричал:

– Это неправда! Всего этого нет!

В этот момент все распалось, рассыпалось. Жрица Луны, люди, находившиеся в храме, животные, – все закрутилось вихрем перед глазами Гракхаша, и…исчезло.

– Этого нет, нет, нет… – лишь повторяло за Гракхашем эхо.

Гракхаш и Эфакш стояли на каменных ступенях старинного храма. Он был обнесен высокой изгородью, вокруг виднелось еще несколько построек. Гракхаш понял, что это монастырь. Была чудесная погода. Там, высоко, было пронзительно голубое небо. Зеленели деревья, пели птицы. Солнце ярко светило на небосклоне, посылая на землю свой теплый свет, дарующий жизнь.

Эфакш непонимающе оглядывал себя. Он был абсолютно обнаженным, не считая набедренной повязки.

– Ты не знаешь, где моя одежда? – спросил он у Гракхаша.

Гракхаш недоуменно посмотрел на него.

– А ты что, не помнишь, что с тебя ее сняли? – спросил он Эфакша.

– Кто снял? Когда снял? – запричитал Эфакш.

Гракхаш ничего не понимал. «Неужели Эфакш не помнит, что на нем нет одежды, потому что его хотели принести в жертву? Наверно от пережитого мой приятель тронулся умом» – подумал он.