Обменявшись первыми ударами, соперники принялись кружить по кругу, не отрывая глаз друг от друга.

— Сожру твои кишки! — пообещал краснокожий.

Грыг не отвечал, продолжая сосредоточенно кружить, ловя подходящий момент.

А с чего всё началось?

Грыг помогал Торвальду выносить и раскладывать товар. Ему, родившемуся и выросшему в Некрополисе, было тем более странно видеть жителей города веселившихся этой ночью. Грыг не знал слова «карнавал», но именно оно прекрасно описывало происходящее. В мрачный и жестокий город высоких домов и острых крыш, на одну ночь пришёл карнавал и всё вокруг изменилось.

Закончив помогать Торвальду, движимый любопытством, Грыг просочился в веселящуюся толпу. Он прошёл мимо четвёрки гномов, которые за руки и ноги держали пятого, а шестой гном мазал ему бороду разными цветами светящейся в темноте краски.

Вот двое уединились, насколько это можно в плотной толпе и заняты только друг другом.

Чуткий нос гоблина, среди прочих запахов, уловил кислый запах зелёной крови. Где-то рядом находился его собрат, раненный и истекающий кровью.

Секунду Грыг медлил, размышляя, не позвать ли землян. Но потом замотал головой и бросился самостоятельно искать источник запаха. Оказать первую помощь, перевязать раненного собрата он сможет и сам, а потом разберёмся.

Источник запаха он нашёл быстро, но ситуация оказалась не той, какую он мог бы ожидать.

Грыг рассчитывал найти брата-гоблина, может быт избытого хозяином или порезанного бандитами и оказать ему помощь.

Вместо этого он наткнулся на человека из змеиного народа. Представителей его вида относительно не часто встретишь в городе. Змеюка что есть сил лупил сгорбившегося и пытавшегося закрываться руками тролля в тяжёлом медном ошейнике. Тролль не пытался дать отпор, только закрывал лицо большими, с тарелку величиной, ладонями. Между тем человек-змея распалялся всё больше, применяя для наказания не только руки и ноги, но и плётку с тонкими, остро режущими, металлическими нитями. Руки, да и всё прочее тело, тролля покрывала корка не успевающей засохнуть и свернуться зелёной крови.

— Криворукая тварь! Зелёная мерзость! Отрыжка Магота! — ругался человек-змея продолжая полосовать тролля.

Причина его гнева понятна — под ногами у них расплывалось цветное пятно. Видимо змей купил светящиеся в темноте краски, но тролль выронил коробку и краски рассыпались. Окружающие косились на этих двоих, но без особого удивления. Подумаешь, какое большое дело — хозяин наказывает нерадивого раба. Может быть излишне жестоко. Но он в своём праве, может хоть до смерти забить, если не жалко своего имущества.

Наверное, Грыг развернулся и поспешил бы исчезнуть в толпе. Зрелище неприятное, но это не его дело. Однако он увидел, как разбавляя тёмно-зелёную кровь, из глаз тролля падают крупные слёзы. И это сочетание — плачущего и совершенно беспомощного, даже не смеющего помыслить о каком-либо сопротивлении, гиганта отчего-то особенно сильно возмутило меленького гоблина.

Гоблины и тролли — двоюродные братья. Когда их мир ещё не был окончательно завоёван и сожран демоническим легионом, они оба представляли различные ветви развития зелёнокожего народа. Примерно, как сапиенсы и неандертальцы на земле. Только, в отличии от неандертальцев, Тролли и гоблины жили в разных вероятностных линиях поэтому конфликта между родственными, но занимающими одну и ту же нишу, расами не происходило. Иной раз в семье троллей рождался совсем мелкий троллёнок похожий на гоблина. Или какая-то несчастная мамаша-гоблин вынуждена была рожать гиганта-гоблина, а бедняга-отец каким-то образом раздобыть необходимое количество еды для прокорма, растущего не по дням, а по часам малыша. Но в целом, пути двух видов единого зелёного народа давно разошлись, ещё в том моменте, когда одна вероятностная линия отделилась от другой.

Потом и тех, и других сожрали демоны и на этом всё закончилось. Гоблинов не спасли развиваемые ими шаманские техники и собственная, уникальная школа магии. Троллям не помогла их знаменитая сила и регенерация лишь немногим уступающая таковой у низших демонов.

С тех пор остатки зелёного народа можно встретить лишь в захваченных демонами мирах или же здесь, в Некрополисе, на перекрёстке миров. Но что там, что здесь, гоблин и тролль — всегда раб. И только пересказываемые из поколения в поколения сказания о великом освободителе, храбром воине и могущественном волшебнике, что когда-нибудь придёт и укажет зелёному народу путь к свободе — всё, что осталось от их самобытной культуры.

Почему-то именно большие, как чашка чая, слёзы сжавшегося в комок под щедро отвешиваемыми ударами плети гиганта не позволили Грыгу пройти мимо и заставили вмешаться.

К тому же, ещё, совсем некстати вспомнилось, как однажды учительница Надежда Богданова говорила про совесть у человека.

А, может быть, наоборот — очень даже кстати вспомнилось.

Грыг тогда весь урок ёрзал как на иголках, а когда учительница уже второй раз сделала ему замечание, не выдержал и спросил: — У меня тоже есть совесть или она только у людей?

Надежда Богданова строго посмотрела на тревожно ожидающего ответа ученика и сказала, что только он сам сможет ответить на этот вопрос: — Есть ли совесть у гоблина по имени Грыг или же она только для людей и то не для всех?

— Когда смогу ответить? — не понял Грыг.

— Придёт такой момент, — пообещала учительница.

И она была права. Момент пришёл, и он сразу же понял, что это он — тот самый момент, когда нельзя ни отступить, ни попытаться позвать старших, а нужно решать самому. Неудобная штука эта совесть, как есть неудобная!

Тщетно пытаясь смирить вздымающуюся внутри него яростную волну, гоблин максимально вежливо спросил краснокожего: — Господин, прекрати избивать своего раба, ибо моя хочет купить его.

У него имелись с собой местные деньги. Получил от покупателей и не успел ещё сдать в кассу. Грыг надеялся на положительный исход переговоров. Кто же знал, что краснокожий окажется совершенно невменяемым и посчитает сам факт предложения торга исходящее из уст гоблина оскорбительным для своего достоинства.

Или, может быть, он почему-то люто ненавидел всех представителей зелёного народа? Теперь уже не узнать конкретную причину поединка.

Человек-змей широко размахнулся ножом и чуть было не достал юркого гоблина. Однако, тем самым, благодаря широкому замаху, он подставился сам. Подпрыгнув, словно маленькая зелёная юла, Грыг оттолкнулся от второй руки, которой краснокожий пытался схватить его шею и что есть сил резанул ножами чуть выше груди, там, где заканчивалась чешуя.

Резкая боль ускорила движения человека-змеи. От мощного удара локтем, гоблин отлетел в угол импровизированной арены ударившись головой о чьи-то ноги. Громко ревущий и обливающийся кровью здоровяк бросился на него, но теперь он уже был обречён. Грыгу оставалось только лишь поводить его так несколько минут, ожидая пока из длинных, глубоких ран вытечет достаточно крови, чтобы противник ослаб.

Не слушая голос разума, оскалившись как хищный зверёк, гоблин сам бросился навстречу краснокожему. Поднырнув под удар его широкого ножа, оттолкнувшись сначала от коленки, а потом от руки человека-змеи, Грыг взобрался на него словно на дерево. Оба его клинка остались в горле у краснокожего. Сам гоблин, в очередной раз, полетел прочь сброшенный сильным ударом. Вот только, едва упав, он снова поднялся на ноги, а его противник, с ножами в горле, был полностью и бесповоротно мёртв.

Быть может, в другое время и в другом месте, победу гоблина над свободным жители Некрополиса не приняли бы так просто. Вот только здесь и сейчас, разгорячённые неожиданным праздником местные вполне искренне рукоплескали Грыгу.

— Ты как?! — спросил бросившийся первым к гоблину Ворошилов.

— Моя чувствовать себя котлетой, — честно признался Грыг.

— Тот парень точно чувствует себя гораздо хуже, — попытался ободрить его Красин.

Оглядевшись по сторонам, Зина Портнова предположила: — Как думаете, сможем мы забрать тело для исследования?