Неведомо сколько Мирослава стояла так. И жуткие разрывающие ее душу мысли бродили в ее голове, и она никак не могла отпустить своего Ярика от себя, и не могла сдвинуться с места. От сильного напряжения в ее горле лопнул кровеносный сосуд. Она сглотнула соленую кровь. В этот миг она увидела, как из ворот, показалась сухая фигура монаха в черном одеянии, с серой аурой. Вмиг поняв, что это один из Темных, Мирослава, заглушая в своем сознании жуткие мысли о том, что же в сей миг могло происходить в ее доме, дернулась с места и бегом устремилась обратно в сторону леса. Она понимала, что надо немедленно спрятать камень. Она предполагала, что малышка, наверное, уже спустилась в колодец. И теперь Мира собиралась спуститься к дочери. Она знала, что у нее будет всего пара минут.

Кристиан стоял сбоку у печи бледный, как полотно. Это было его первое задание, порученное ему Верховным. И шестнадцатилетний юноша очень хотел показать всем, чему он научился за последние девять лет, с того момента, как попал к братьям. Он жаждал поехать сюда в эту далекую Северную страну, но в настоящее время отчего-то его существо испытывало терзания. Отчего-то в его душе нарастало негодование. Ибо он видел, что русский, который теперь не выпускал их из своего деревянного дома, был один, а монахов двое. И это было несправедливо. Но Кристиан всеми силами гнал из своего сознания эти мысли. Он внушал себе, что перед ними враг, и его надо убить, именно так говорил им Верховный.

Лионель, нападающий на русского, нанес очередной смертельный удар, и Светлый воин, который почти на голову был выше противника, умело отразил выпад монаха. В следующий миг взор Кристиана заволокла странная дымка, и как будто во сне или в мираже юноша увидел странную сцену. Видение показало ему, тоже битву между двумя мужчинами. Один из них был Лионель, но монах был с редкими темными волосами, а не лыс, как нынче. Его противником был высокий широкоплечий мужчина в светлой одежде, вышитой красными узорами. Лионель так же нападал на мужчину, а мужчина ловко орудуя мощной шпагой, отражал смертоносные удары.

Мужчина имел темно-русые густые волосы, широкоскулое, грозное лицо и выразительные глаза. Кристиан видел, что аура мужчины светло-лиловая, а аура Лионеля темно-зеленая. Это видение заставило юношу замереть. Вдруг Кристиан увидел другую мимолетную картину, как Лионель добивает ножом того же темно-русого воина, уже лежащего на земле. И Кристиан явственно увидел, как душа воина светлая и искрящаяся медленно вылетела из тела. Через миг из этого видения, юношу вывел окрик Лионеля.

– Бертран, Крис, идите за бабой. Найдите камень! – приказал по-немецки Лионель, отбросив русского к стене. Бертран вмиг устремился к выходу, но Устинов зарычал, словно медведь, придавая своим гортанным голосом энергетическую силу своему телу, и тут же выпрямился. В следующий миг русский нанес стремительный мощный удар Лионелю и ранил монаха в ногу, пробив энергетической силой его защитный кокон. Лионель болезненно сцепил зубы и рухнул на колени. Роман бросился к Бертрану, и второй монах был вынужден так же отразить удар бешеного русского, пятясь к стене.

В этот момент на пороге горницы появился мальчик и выкрикнул:

– Отец, я здесь!

Ярик выкинул вперед руку и небольшая лавка, стоявшая у стены вихрем поднявшись, стремительно подлетела к Бертрану и со всей силы ударила монаха по плечу. Ярик нахмурился, ибо целился в голову, но от неумения промахнулся. Бертран лишь на миг прогнулся назад, но сразу же выпрямился.

– Уходи немедля, Ярик! – выпалил в ужасе Роман, оглядываясь назад на сына. Лионель уже вновь поднялся на ноги и, гадко оскалившись, понял, что мальчишка слишком чист душой и светел мыслями, раз не боясь смерти, вернулся на помощь отцу.

– Глупый щенок! Сдохни! – выплюнул Лионель по-немецки и, вытянув руку и растопырив пальцы, напрягся.

– Ярик, защита! – истошно закричал Устинов сыну. Мальчик испуганно оглянулся на отца, и в его сознании пронеслось то, что надо сделать и как учил его отец. Но мальчик замешкался. В следующий миг Лионель резко сцепил пальцы в кулак, и некая мощная сила отбросила Ярика в сторону. Мальчик сильно ударился об дверь и, потеряв сознание, упал на пол. Роман вновь зарычал, и ранил Бертрана в руку. Однако Лионель уже был рядом. Он подло накинулся на русского сзади и всадил кривой клинок своей шпаги по самую рукоять в грудь русского, сильнейшим ударом пробив кольчугу, а затем резко вытащил. От хлынувшей из груди крови, Роман рухнул на колени, и его энергетическая защита ослабла. Путь оказался свободен, и Бертран устремился к открытой двери. Кристиан холодея, смотрел на эту кровавую жуткую схватку, стоя в стороне.

– Крис, ты еще здесь?! – рявкнул в его сторону Лионель, и нанес еще один смертельный удар в праве плечо Романа.

Опомнившись, юноша устремился в дверной проем вслед за Бертраном.

Когда юноша исчез в темноте коридора, Лионель жутко усмехнулся улыбкой дьявола и прищурился, увидев, что русский вновь встал на ноги. Устинов тяжело перемещался, ибо из раненной груди и плеча лилась его кровь, а его защитный кокон исчез. Но Роман, пошатываясь от жуткой боли, перекинул палаш в левую ладонь и вновь устремился к Лионелю.

– Тебе не совладать со мной, русич! – выдохнул Лионель, и резко повернул на своем запястье темный амулет с кроваво красным рубином, направив руку на Романа. – Хватит этого смехотворного побоища. Умри!

Издалека Мира увидела дуб, рядом с которым едва различались очертания заветного колодца. Глаза женщины расширились от ужаса, когда она увидела, что дочка стоит рядом с дубом и, заглядывая в колодец, до сих пор находится снаружи. Похолодев от страха, Мирослава побежала в сторону дочери еще быстрее и закричала:

– Ты почему не спустилась в колодец?!

– Матушка, я боюсь, там так темно! – закричала ей девочка в ответ сквозь слезы. Их разделяли всего несколько десятков шагов. И Мира инстинктивно обернувшись назад, увидела того самого монаха, который чуть ранее выбежал из ворот и немедля устремился по ее следу. Она стремительно обернулась к дочери и закричала ей:

– Поздно! Беги в лес, непослушная! Скорее в лес, хоронись там!

Мира понимала, что времени нет, поскольку в колодец можно было спуститься только по одному. И если бы малышка уже была там, то она, возможно бы, успела тоже.

– Матушка, я… – запричитала девочка.

– Я кому сказала! Беги немедля!

Уже добежав до дочери, Мирослава легко шлепнула девочку по ягодицам, подталкивая ее вперед. Слава, глотая слезы, которые лились по ее щечкам, устремилась в лес, услышав за собой мелодичный приятный голос матери:

– Я найду тебя.

Отметив, что дочь уже у леса, Мирослава обернулась к колодцу и, мгновенно приняв нужное решение, стянула со своей тонкой руки мешочек с камнем и кинула его в колодец. Она протянула руку над темной бездной колодца, и несколько мгновений ей удавалось уловить сильное излучение, исходившее от камня. Затем ощущение света исчезло, и Мира поняла, что падающий камень достиг узкой зоны конуса, где его свет блокировался определенным строением колодца. Ее отец, который умер год назад, строил этот колодец. И Мира знала, что колодец очень глубок, и внутри был подобен песочным часам, сначала уменьшаясь к глубине, а затем вновь расширяясь. Именно по чертежам Светлых волхвов ее отец строил его. Хитрое строение колодца скрывало излучение камня и всего живого, и как раз в этом был секрет этого тайного укрытия. И если бы они с детьми успели опуститься в него, то теперь они были бы в безопасности.

Глотая кровь в горле, Мира обернулась, ощутив, что Темный близко. Монах, оказался уже в десяти шагах от нее и, быстро вытянув руку вперед, резко провел ею в воздухе. Миру вмиг откинуло к дубу, а на ее плече образовалась кровавая горячая рана.

– Где камень? – процедил Темный монах на ломаном русском, останавливаясь от молодой женщины в пяти шагах и испепеляя ее злым взором. – Говори, девка, или умирать ты будешь долго.