От Сафуры-бике тщательно скрывали, что ребёнок – сын её мужа. С Бахрам-беком они не обмолвились о младенце ни словом. Мальчика приносили бике время от времени. Играя с ним, она успокаивалась. Однако чем старше становился ребёнок, тем больше теряла она к нему интерес. Для мятущейся души молодой женщины этого оказалось мало. А когда узнала, что это сын Бахрам-бека, то и вовсе охладела к ребёнку. Правда, ей не хотелось, чтобы злая старуха заметила это.
Встреча с Мангук-ханом перевернула жизнь Сафуры-бике, озарила душу светом, наполнила счастьем, которого она не знала. Бике снова почувствовала себя юной девочкой. Она уже не страдала от одиночества, с ней вновь был её любимый Мангук. Глядя на сиявшую в небе луну, она погрузилась в дорогие её сердцу мечты и воспоминания. Говорят, темнота – время женских грёз. Вот и она перед сном целиком отдалась сладостным мечтам.
Сном она забылась только на рассвете, проспала рассвет, не видела, как зародился новый день. Пробудившись, твёрдо сказала себе, что выполнит обещание, данное Мангук-хану, и расстанется со своими воспитанницами. Дальнейшее пусть решает Тангрэ. Как он захочет, так и будет.
Выйдя из юрты, она вдруг увидела перед собой Мангук-хана. Удивительно, но видение было столь явным… Что же это было?.. Сафура однажды спросила Даян-атакая: «Любовь – что это такое?». Старик ответил не задумываясь: «Любовь – это мужчина, который мил твоему сердцу, и рождённый от него ребёнок». Давно это было, а слова Даян-атакая запомнились ей на всю жизнь.
Направляясь к Итили, Сафура-бике велела служанке разбудить воспитанниц и отправить их на берег умываться. С полотенцем через плечо она весело зашагала к реке. Её не покидало ощущение, будто Мангук-хан наблюдает за ней. Да, он всегда был рядом, наверное, оттого, что она снова любила этого человека, но теперь не так, как в юности. Её, взрослую, познавшую жизнь, неожиданно захватило сильное, по-настоящему глубокое чувство.
Девушки нагнали её по дороге к реке. Смеясь, наперебой пожелали доброго утра и побежали дальше с крутого берега вниз. С луга донеслось раскатистое ржание лошади. Сердце Сафуры-бике сжалось. Ей было больно расставаться со своими девочками, которых она любила как родных. Их было много, больше сотни. Она сама занималась ими. Сама растила. Девушки любили её и почитали как мать. Повзрослевших она выдавала замуж, но только за тех джигитов, кого они выбирали сами. А теперь всех их надо будет отдать унукам. Причём, когда Бахрама нет дома. Возможно, ему не понравится её решение, но он не посмеет упрекнуть её. Она выполнит волю своего отца, Сармат-хана.
– Девочки мои милые, звёздочки ясные, – обратилась она к «дочкам» после того, как те, умывшись, расселись вокруг неё на траве. – Сегодня я вас… Хочу сообщить вам радостную новость.
– Говори, говори, анакай, не томи нас! – закричали те все разом.
– Сегодня я всех вас выдам замуж за унукских молодцов. Всех до единой!
Девушки на мгновение замерли, настолько неожиданны были для них её слова. Но лишь на мгновение. Видя, что мать не шутит, они вдруг завопили:
– Ура, ура! Неужели это правда?! – кто-то бросился обнимать и целовать бике, а кто-то, закрыв лицо руками, заплакал.
– Так что сегодня у нас будет свадьба. Выдам всех, даже тебя, милая моя Сусылу, – сказала она, взяв свою любимицу за руку.
– Я не хочу замуж, – ответила та, до корней волос заливаясь краской.
– Вот чудачка, – закричали её подруги, – радоваться надо!
– Кто ещё не согласен со мной? – спросила Сафура-бике, – кто до самой старости желает валяться на мягких подушках?
– Я пошутила, анакай, – тихо проговорила Сусылу и уткнулась лицом в колени бике.
– Встань дитя, тебя я выдам за Биляу, сына славного унукского хана! Радуйся!
Девушки, взявшись за руки, стали кружиться в хороводе.
Сафура-бике остановила их.
– Ладно, – сказала она, – сейчас мы позавтракаем и отправимся на Кызлар-Тау (Гора невест). Женихи ваши придут туда же.
Видя, что бике взялась за дело решительно и не собирается шутить, некоторые девушки были напуганы. Сафура не обратила на это внимания. Девичьи слёзы – что роса на лугу. Сколько девушек выдала бике замуж и не помнила, чтобы кто-то из них не радовался. Слёзы невесты – лишь кокетство. Глаза самой Сафуры-бике тоже были полны слёз, но плакала она от радости. А радость принёс ей Мангук-хан. Сарматским девушкам издавна нравились молодые унуки, и они с радостью шли за них замуж. Только Сафуру-бике такое счастье обошло стороной. Судьба свела её с другим человеком. Впрочем, ещё не известно, что у неё впереди.
Обряд бракосочетания проводится так: жених подводит к невесте коня, держа его за гриву, она же накидывает на коня узду, а повод отдаёт в руки будущего мужа. Отец жениха (или кто-то из его родственников) подводит к невесте взнузданную лошадь. Девушка садится верхом и мчится в степь. Жених скачет за ней следом. Едут долго, пока невеста не остановится. На месте, выбранном ею, сооружают шатёр, где новобрачные проводят наедине неделю. Девушке положено обо всём позаботиться заранее, запастись едой.
Сафура-бике наставляла девушек:
– Подумайте обо всём – что будете есть, где будете спать. Запомните: узду нужно вложить в правую руку жениха. Ничего не бойтесь, чаще улыбайтесь, будьте смелыми. Смелых слушается даже невзнузданная лошадь, не то, что джигит.
После завтрака девушки готовились к свадьбе, потом верхом отправились на Кызлар-Тау. Были среди них темноволосые, светлые, как сама Сафура-бике, и совсем уж белобрысые угорки. Бике шествовала впереди, справа от неё ехала Сусылу. Сафура-бике то и дело поглядывала на свою любимицу. В эту девочку она вложила столько нежности и обожания. И теперь выясняется, что лелеяла она этот цветок для сына Мангука. Сафура-бике объяснила девушке, что выбрать следует джигита, который будет стоять по правую руку от хана. Это и есть Биляу, ханский углан. Пусть Сусылу не волнуется, бике будет рядом. Самой Сафуре не пришлось быть в объятиях Мангука, так пусть же её дочь растает в объятиях его сына. Недаром же говорят: женщина в объятиях любимого – что воск в лучах солнца.
Наконец, впереди показалась гора Кызлар-Тау. Народ уже собрался. Девушки увидели джигитов, которые, выстроившись длинной цепочкой, ждали их. Сафура-бике велела воспитанницам встать напротив. И вот началось: парни и девушки сначала разглядывали друг друга, потом стали улыбаться, подмигивать, поигрывать бровями, желая привлечь к себе внимание. Каждый старался угадать свою половину, боясь ошибиться в выборе суженого или суженой.
– Ста невест, как ты просил, у меня нет, а семьдесят набрала, – сказала Сафура-бике подошедшему к ней Мангук-хану.
– Значит, тридцать джигитов останутся обездоленными.
– Для них я велела собрать вдовушек.
– Вдовы – это хорошо! Вдова, как говорят, надо будет – по волоску пройдёт, не оступится, – улыбнулся хан. – Вдовушка и вдовцу – в самый раз будет, – добавил он.
– О нет, если ты говоришь о себе, хану вдова не годится, Мангук-хан.
Сафура-бике не переставала удивлять хана. Ведь она лишь бике, хотя и ханская дочь. По его понятиям, распоряжаться здесь должен был супруг её, Бахрам-бек. Или уж она совсем не подчиняется своему мужу?..
Девушки тем временем уже выбрали себе суженых. Молодые парами пошли к реке. Умывшись, вернулись, держа друг друга за руку. Всё шло своим чередом: девушки вложили уздечки в руки джигитов, сели верхом, и новобрачные пара за парой унеслись в степь.
А вдовы повели женихов в свои дома. Мужчина должен был забрать с собой не только детей невесты, но и всё её добро.
Каждая пара новобрачных получила от Сафуры-бике благословение. От имени покровителя домашнего очага Иная она пожелала каждой молодой семье счастья и благополучия.
Где будут ночевать ускакавшие в степь молодые, что будут есть, – это никого не интересовало. Каждый из новобрачных получил возможность показать, на что способен. Жених узнает, кого выбрал себе в жёны, а невеста оценит деловые качества жениха. Жеребца узнают по зубам, молодца – по делам. Через неделю пары вернутся, и Сафура-бике торжественно заплетёт их волосы в одну косицу, раздаст заготовленное приданое. Возможно и такое, что молодые в первые же дни, проведённые вместе, поймут, что ошиблись и неверно сделали свой выбор. Но так бывает редко. А если и случится, то и жених, и невеста должны будут дожидаться следующей свадьбы.
