Чем меньше оставалось каши, тем медленнее ела Маришка, стараясь растянуть время и дольше остаться со взрослыми. Но те не дали долго рассиживаться и отправили убирать в комнате. Поставив грязные тарелки в раковину, Слава нерешительно замер. Невежливо было стоять спиной к гостю и смотреть в стол, но будь его воля, он уже давно забился в угол между столом и холодильником. Вместо этого пришлось наливать чай себе и садиться рядом с гостем.

– Ты молодец, хорошо справляешься с дочерью, – нарушил молчание Дмитрий.

– Вы извините, она обычно скромнее себя ведет с чужими людьми, – смущенно улыбнулся Слава и добавил. – Видимо, вы ей понравились.

– Чего нельзя сказать о тебе.

– Это не так, – покачал головой парень. – Просто я не совсем понимаю ваши намерения.

– Кажется, вчера мы их определили.

Дмитрий внимательно смотрел на парня в ярком свете лампы. В стенах собственного дома он явно чувствовал себя комфортнее, но все равно ссутулился, стоило Маришке покинуть комнату. Ходить вокруг да около не имело смысла в их ситуации, однако сказать всю правду в лоб грозило неприятными последствиями. Поэтому Дмитрий начал медленно, тщательно подбирая слова:

– Слава, я уже говорил, что могу помочь тебе справиться с приступами панической атаки. Способ своеобразный, но, думаю, тебе как раз подойдет…

– Я догадываюсь, о чем вы, – перебил его парень, подальше отодвигая чашку.

– Неужели? – напрягся Дмитрий.

– Я видел триксель у вас на запястье, – выдохнул Слава, готовый в любой момент вскочить с места.

– По глупости сделал в молодости, – ухмыльнулся Дмитрий, удивляясь, как парень разглядел тату под браслетом часов. – Но суть ты уловил.

– Я не стану вашим рабом, – тихо, но твердо заявил Лазарев, с трудом заставив себя поднять глаза на мужчину напротив. – Уходите.

– Рабом? Видимо, у тебя неверное представление того, что я предлагаю, – старался говорить спокойно Дмитрий, чтобы не спровоцировать истерики.

– Я сказал, уходите! – повысил голос парень, поднимаясь со стула.

– Слава, ты напугаешь ребенка. Успокойся, – встал следом Дмитрий, поднимая руки в утешающем жесте.

Парень отошел к кухонному столу и уперся в него спиной. В глазах появились испуг и паника, стоило Дмитрию сделать шаг к нему. Но отступать было поздно: если сейчас они не расставят все точки, потом уже этого сделать не смогут.

– Разве ты не понимаешь, что тебе нужна помощь? Ты хорошо справляешься с воспитанием дочери, но со своей жизнью разобраться не можешь. Панические атаки могут довести до инфаркта, и что тогда будет с Маришкой, ты подумал? – Дмитрий медленно приближался к смотрящему исподлобья парню и тихо говорил. – Я могу помочь, но не делая из тебя раба. У тебя, видимо, был неудачный опыт, отсюда и подобные суждения. Я прав?

– Да, – просто ответил Слава, внимательно слушая директора.

– Я не собираюсь тебя ни к чему принуждать и сразу переходить к физическому контакту. Возможно, до этого дело вообще не дойдет, – Дмитрий преодолел разделявшее их расстояние и замер, также опершись на стол. – Мы просто будем говорить, узнавать друг друга, хорошо? – дождавшись несмелого кивка, он добавил: – Я не обижу тебя. Обещаю.

Слава не знал, что ответить. Авдеев прав: всему виной был неудачный опыт. И теперь он не верил ни единому слову, как бы ни хотел. Надежду на то, что директор предлагает дружескую помощь, пришлось сразу изгнать, потому как тот сам недавно заявил, что подкатывает к нему. Но признаться себе пришлось: никогда прежде ему так не хотелось довериться, как сейчас. Он истосковался по другому человеку рядом, по банальному вниманию и сексу. От всех этих размышлений его и отвлек директор, начавший наклоняться к его лицу, прищурив глаза.

– В торговом центре мне показалось, что твои глаза необычного цвета, – озвучил свои мысли Авдеев, заметив расширяющиеся в удивлении зрачки. – В машине они были серыми. А теперь я вообще не могу рассмотреть из-за линз очков.

– Они обычные, – покачал головой Слава, прикусывая нижнюю губу.

– Ты позволишь мне судить?

Мужские руки потянулись к лицу парня. Тот смотрел на них с беспокойством, облизывал пересохшие губы, но не отстранялся. Дмитрий осторожно снял очки, кончиками пальцев подцепил острый подбородок и повернул лицо парня к свету, велев не щуриться.

– Ты знаешь о легенде под названием «Происхождение Александрии»? – заговорил Авдеев, убедившись, что глаза действительно были фиолетовыми, правда, не такими яркими, как днем. – Несколько веков назад в небольшой египетской деревушке произошла таинственная световая вспышка в небе, которой были подвержены все жители. После этого у них стали рождаться дети с бледной кожей и фиолетовыми глазами. Первым таким ребенком была девочка по имени Александрия, родившаяся в 1329 году. При рождении ее глаза имели серый цвет, а в течение шести месяцев стали фиолетовыми, – рассказывая это, Дмитрий не отпускал парня, поглаживая большим пальцем светлую кожу на щеке.

– Да, я слышал об этом, – прошептал Слава, который плохо видел лицо директора, а от прикосновения теплых пальцев начинал паниковать.

– Папа, я закончила! – вбежала на кухню Маришка.

Мужчины отступили друг от друга на шаг. Слава надел очки, чувствуя, как начали гореть щеки, и кивнул дочери:

– Хорошо. Сейчас проверю.

– Уже поздно, – заметил Авдеев и сделал шаг к двери. – Я пойду.

Маришка схватила гостя за руку и начала уверять, что время раннее. Тот, в свою очередь, рассказывал, что устал и завтра рано вставать на работу. Слава молча за ними наблюдал. Маленькая процессия двигалась к прихожей медленно, но верно. Там Авдеев быстро оделся и посмотрел на хозяина квартиры:

– Думаю, завтра можно начать.

– Наверно, – поджав губы, тихо ответил Слава, прекрасно понимая, что директор хочет начать.

– Тогда до встречи.

Закрыв за гостем дверь, Лазарев впервые за вечер выдохнул и прижался лбом к холодному металлу. Впереди была бессонная ночь размышлений о произошедшем, а пока внимания требовала дочь.

Утро на работе началось не очень удачно. Сборы возле кофейного аппарата закончились раньше обычного из-за очередного аврала, и в толпе служащих Слава заработал ощутимый тычок в бок. Он не разглядел обидчика, но очень надеялся, что сделали это не специально.

Ксюша была непривычно занята и не выходила из своего кабинета до самого обеда. Леша, как всегда был погружен в свои мысли, курсируя между столами, а Спицына с упоением делала маникюр. Лазарев погрузился в работу и не сразу заметил, что по офису ходит тихий шепот, словно шелест опавшей листвы, сопровождаемый тихим смехом. Сплетни Слава не любил. Ему казалось неправильным обсуждать людей за их спинами. Какие бы проблемы у них не возникли – это их личное дело, а не общественное. К тому же информация могла быть не достоверной.

Во время обеда, Ксения заявила, что хочет пойти в кинотеатр на показ нового мультфильма, а муж отказывается. Сюжет обещал быть занимательным для всех возрастов. Это означало, что Славе нужно откладывать все свои дела, брать дочь в охапку и тащиться в кино. Только на этот раз с ответом парень замялся, ибо не знал, как будут обстоять дела с Авдеевым к концу этой недели. Обещав подумать, Лазарев тут же словил удивленный взгляд и резонный вопрос:

– У тебя какие-то планы, о которых я не знаю?

– Просто не хочу ничего обещать и загадывать, – расплывчато ответил Слава.

– Хорошо, – закивала подруга и, наклонившись над столом, спросила громким шепотом. – Только один вопрос: я его знаю?

– Ксю! – воскликнул парень, с опаской оглядываясь по сторонам.

Своей ориентации Слава жутко стеснялся. С того самого момента, как он узнал о ней, комплекс неполноценности возрос до невероятных высот. Парень всегда считал себя ущербным во всех отношениях, и тут такое открытие. Да и на жизненном пути ему встречались одни гомофобы. Одна Ксения была исключением из правил. Только, как она узнала о его ориентации, было для Лазарева загадкой. Она просто однажды заявила, что все знает, чем вызвала у Славы приступ панической атаки.