– Тихо-тихо, – успокаивающе поднял руки Дмитрий. – Я абсолютно не имею ничего против. Успокойся.

– А в понедельник, – сглотнул Слава, – мне придется писать заявление на увольнение?

– Если бы я выбирал сотрудников исключительно по сексуальной ориентации, то сам оказался бы в первых рядах на вылет.

Парень снова притих, переваривая полученную информацию. Тем временем на игровой площадке воспитатели начали собирать детей к выходу. Время игр вышло. Дмитрий заметил краем глаза возню у перил и начал собираться:

– Мне пора. Рад был с тобой пообщаться. Надеюсь, ты меня больше не будешь бояться.

Дмитрий распрощался и направился к эскалатору, а Слава продолжал смотреть ему вслед широко открытыми глазами. Все произошедшее казалось настолько нереальным, что он решил ущипнуть себя. Авдеев буквально вырос за спиной и начал засыпать вопросами личного характера. Зачем ему было все это знать – непонятно. Возможно, праздное любопытство. Но чутье подсказывало, что это не так. И татуировка на запястье под часами наводила на неприятные мысли.

Дочь уже кружила вокруг стола, выспрашивая, куда делся новый знакомый и перепадет ли ей счастье в виде кока-колы? А Слава задумался, чего ожидать в офисе. Признание Авдеева в нетрадиционной сексуальной ориентации еще не значит, что это правда.

Домой он приехал в противоречивых чувствах, накручивая себя наихудшим исходом событий вплоть до публичного унижения. Такое состояние грозило повтором панической атаки. Обычно он спасался одиночеством: в детстве прятался в шкаф или забивался в угол, на работе уходил в туалет и закрывался в кабинке. Но дома от Маришки надолго не спрячешься. Пришлось брать себя в руки и переключать мозг на разноцветные картинки в книжке, которую уже сгрузила ему на колени дочь. Впереди была еще целая ночь для терзаний.

***

В понедельник Лазарев чувствовал себя отвратительно. Две ночи подряд он не находил себе места. Перед глазами стоял образ ухмыляющегося директора с приказом об его увольнении и злобные коллеги с битами в руках. По факту, конечно, ничего подобного не было, и офис его встретил привычным утренним гамом. На его неудобном стуле восседала Ксения и попивала кофе. Если она приходила раньше, то всегда встречала Славу именно так:

– Лазарев, как ты здесь сидишь? Неудивительно, что у тебя все болит.

– И тебе доброе утро, – ответил Слава, пристраивая портфель на подоконник.

– Ты выглядишь жутко, знаешь?

– Плохо спал. Полнолуние, наверно.

– Давай мы хотя бы расширим место, чтобы удобнее было сидеть? – гнула свое подруга, уже отодвигая тумбу ногами.

– Вот что ты делаешь? – возмутился Слава, устанавливая тумбу на место. – Девушка-катастрофа. Как тебя муж терпит?

– Он меня любит. Я просто не понимаю, зачем терпеть неудобства, если можно работать с комфортом?!

– Ксюш, давай не сейчас? Я не выспался, и мысли другим заняты.

Неугомонную подругу прогнать удалось лишь спустя десять минут. Она вросла в стул, рассказывала о прошедших выходных и меняла заставку на рабочем столе компьютера. Теперь на Славу смотрел розовый Чеширский кот в сиреневую полоску. Через полчаса пришло сообщение от программиста Леши с очередным анекдотом и свежим плейлистом. К этому времени подоспел и главный инженер с исправлениями в чертежах. Их действительно оказалось немного.

Все шло согласно штатному расписанию и никакого подвоха на горизонте не наблюдалось. Сотрудники тарабанили по клавиатурам, некоторые из них ходили с чашками, другие тихо переговаривались. Только ближе к обеду Славе удалось окончательно успокоиться и заняться прямыми обязанностями, а не разглядывать толпу коллег.

На исправление недочетов ушло практически полдня. Настал черед самой любимой части работы – оформление чертежей. Их было много в каждом из разделов, и в программе они располагались в определенной последовательности. Потом выводились в формат картинки, и печатались. Начинать оформление Слава решил на следующий день, радуясь, что этот заканчивался спокойно.

Улица встретила легким морозом, мгновенно окрасившим бледные щеки в розовый цвет. В их регионе зима наступала поздно, а на протяжении всего сезона погода стояла пасмурная, поэтому Слава любил рассматривать небо холодной ночью. Конечно, в городе можно увидеть только самые яркие звезды из-за фонарей, но парень все равно задирал голову в надежде увидеть хоть что-нибудь.

– Завтра обещали ясную погоду, – раздался совсем рядом низкий мужской голос, вызвавший на коже толпу мурашек.

Дмитрий Николаевич спустился с крыльца следом за Лазаревым и замер у него за спиной. Слава настороженно смотрел на него снизу вверх, выдыхая облачка пара. Меховая ушанка выглядела на парне забавно, но, как ни странно, была к лицу. Мужчина ухмыльнулся и кивнул в сторону парковки:

– Подвезти?

– Мне еще за дочерью надо, – пробормотал Слава, рассматривая начальника во все глаза.

– Тем более. Нечего бродить по ночам с ребенком, – отрезал Авдеев и пошел к серебристому внедорожнику Range Rover Evoque.

Слава недоуменно смотрел ему вслед и хлопал глазами. Приказы начальства он обычно не обсуждал, но в голове не хотела выстраиваться логическая цепочка происходящего, вследствие чего наступал ступор и, если уж совсем не повезет, паническая атака. На этот раз за него все решил сам директор, чуть ли не силком усадив в просторный салон. Парень на автомате выдал адрес детского сада и замер на сидении, как кролик перед удавом.

– Слава, я не собираюсь тебя есть, так что можешь расслабиться, – усмехнулся Авдеев, мельком глянув на парня. – И ты не против, что я перешел на «ты»?

Если парень и был «против», то озвучивать бы не стал никогда в жизни, потому просто помотал головой, разглядывая силуэт мужчины в темноте. Славе еще не приходилось ездить в таких автомобилях: кресла мягкие и комфортные, на панели множество электроники, мощный двигатель тихо урчал под капотом. Машина плавно передвигалась по заснеженным, скользким дорогам узких улиц.

В салоне пахло кожей и незнакомой туалетной водой. Еле слышно играла электронная музыка. Но парень всего этого комфорта практически не замечал. Сама мысль о том, что он находится в закрытом, тесном пространстве со своим директором, заставляла паниковать. Спину пересекла знакомая струйка пота, перед глазами пошли круги. Еще мгновение и началась бы гипервентиляция.

– Постарайся дышать медленно и глубоко, – словно сквозь вату донесся мужской голос. – Закрой глаза и расслабься.

Потянуло свежим воздухом. Тяжелая рука легла на грудь и чуть надавила, заставляя откинуться в кресле. Голова практически перестала соображать, и Слава подчинился. Через какое-то время, показавшееся вечностью, парень почувствовал, что начал замерзать. Сознание пришло в норму. Звуки стали четче. Он открыл глаза и осмотрелся: офис был уже далеко, на дороге образовалась небольшая пробка, а свежим воздухом тянуло из открытого рядом окна. Слава нажал на кнопку, и стекло медленно закрылось, отрезая от шумной улицы.

– Сколько времени у тебя обычно занимает путь до детского сада? – намеренно задал отстраненный вопрос Авдеев, недовольно глядя на дорогу.

– Около часа, – тихо ответил Слава, почувствовав симпатию к рядом сидящему мужчине. Конечно, директор ему нравился внешне, если не сказать большего. Именно поэтому панические атаки в последнее время были сильнее, парень это понимал. Но теперь теплое чувство вызывали внутренние качества Авдеева и его деликатное обращение. – Простите, что так получилось вновь. Я не контролирую свои приступы.

– Я это заметил, – кивнул Дмитрий, с интересом посмотрев на парня. – Но нужно не учиться жить с ними, а избавляться полностью.

Слава был полностью согласен: чувствовать себя ничтожеством надоело до чертиков. Но с чего начать он понятия не имел. Тем временем машина вырулила на проспект, и движение пошло быстрее.

– Чем вы с дочерью занимаетесь вечерами? Мы могли бы сходить куда-нибудь втроем.