– Анекдот! – объявил высокий Олег, стоя возле кофейного автомата толпе. – Прораб идет по стройке, подходит к нему бригадир, – "Николаич, тут у всех лопат черенки поломались нахер, надо шо-то делать!?" Прораб, почесав яйца, – "Ладно, после обеда шо-нибудь придумаем, пока на бетономешалку опирайтесь…"

Анекдоты Олега, как всегда, были не смешными, но коллеги поддержали его хихиканьем и улыбками, и тут же перевели тему разговора на насущную проблему – поджимающие сроки строящегося объекта. Еще на повестке дня были чертежи завода по переработке молока, сдача которого неумолимо приближалась. Конец зимы всегда был напряженным, потому что, как только сходил снег, начинались строительные работы, а без чертежей стройка не велась.

В организации "БиоТехСтрой" с незапамятных времен было заведено устраивать пятиминутные перерывы каждый час. Все сотрудники обязаны покидать помещение, и проветривать его. Народ толпился в "курилке", у кофейного аппарата и в буфете. После бурного обсуждения наболевших вопросов, толпа двинулась обратно на свои рабочие места. Пребывая в отличном расположении духа и пытаясь успеть за улыбающейся Оленькой из отдела кадров, Олег случайно что-то задел локтем.

– Осторожнее! – послышался возмущенный тихий голос.

– А, это ты, Славка? – понял Олег, на что напоролся. – Я тебя и не заметил. Как мышь ты тихий.

Слава возмущенно сопел и пытался стереть со старенького свитера расплывающееся пятно разлитого кофе. Его не первый раз принимают за мебель. И неудивительно, ведь он действительно походил на мышь: такой же невзрачный и серый. Его редко звали в шумные компании, на корпоративах приходилось быть в стороне, а в офисе четвертый год сидеть на жестком стуле в отличие от остальных сотрудников, потому что, когда подошла очередь покупать кресло ему, закончились деньги.

Но Слава не сетовал. Глядя на себя в зеркало, он действительно видел не личность, а серую мышь. Пепельные волосы давно отросли и превратились в хвост; близорукие глаза за толстыми стеклами очков смотрелись нелепо, старые свитера, еще с института, висели на костлявых плечах, как на вешалке, джинсы еле удерживал ремень. Однако парень уже давно привык и не пытался как-то изменить свою внешность. Да и не любил выделяться из толпы. Спокойнее сидеть в тихом уголке за широким монитором компьютера. Хотя, возможно, это было всего лишь утешение. Он привык проводить время за экраном с самой школы и продолжал сейчас.

Его место за пластиковой офисной перегородкой было маленьким, но уютным и теплым. Рядом удачно расположился кулер с водой, батарея, а через окно открывался вид на внутренний, сейчас заснеженный, двор. Мощный компьютер гудел у ног, на широкоформатном мониторе застыли картинки привычных чертежей, вертикальная компьютерная мышь, сделанная специально под правую руку, сверкала зеленым светодиодом, а посреди стола стояла эргономичная клавиатура, засыпанная хлебными крошками. Правда, поздно Слава купил индивидуальные компьютерные принадлежности: туннельный синдром запястья он благополучно подхватил несколько лет назад, и только потому приобрел эспандер. Да только он оказался слишком тугим, и у парня банально не хватало сил его сжимать.

К сожалению, все всегда было не вовремя и неудачно. Помимо техники стол завалили бесконечные черновики, старые чертежи, различные учебники, карандаши и, конечно, крошки и пыль по углам. На перегородке висели записки самому себе, расписание перерывов и пара фотографий: с его подругой Ксенией из архитектурного отдела и маленькой и единственной радостью в жизни – дочкой Маришкой.

С её матерью он был знаком недолго. Жизнь в общежитии во время учебы в университете занимательна тем, что хочешь ты того или нет, но в один прекрасный момент попадешь на попойку с девушками легкого поведения. А набравшись алкоголя, перекочуешь с одной из них в спальню. Для обоих студентов секс стал настоящим испытанием. Ирина, на пределе возможностей, старалась возбудить парня минетом в течение получаса, а Слава старался не думать об отвращении, вызываемым девушкой, и просто получить удовольствие, которое перепадало ему нечасто.

Секс удался. Да так, что через пару месяцев Ирина явилась к нему со справкой от врача и заявлением, что не собирается растить ребенка от неудачника. К сожалению, а может и к счастью, девушке запретили делать аборт из-за состояния здоровья. Что конкретно с ней было не так, Слава не запомнил, но почему-то знание о появлении ребенка окрыляло. Удачно сложилась и дата рождения дочери – как раз после защиты диплома.

Тогда молодому отцу было всего двадцать один, и он вернулся к матери в двухкомнатную квартиру в соседнем городе. Они оба были счастливы. А Ирина спокойно отказалась от родительских прав и ушла из их жизни навсегда. Где она теперь, Слава не знал, но хорошо помнил слова, которые она сказала на прощание: "Надеюсь, у тебя получится воспитать ребенка не таким ничтожеством, как ты". Почему она считала его «таким», Слава не знал. Возможно, до нее дошли слухи о том, что парень позволял с собой делать за закрытыми дверями комнат общежития, чем он и сам не гордился. Но, как бы там ни было, в родном городе о нем никто ничего не знал плохого. Потому он продолжал жить, забыв прошлое и воспитывая свою любимую дочь.

– О чем задумался, гений? – вернул его с небес на землю приятный женский голос.

Высокая, улыбчивая девушка Ксения с длинными пшеничного цвета волосами, собранными в высокий хвост, стояла, опершись на перегородку боком и сложив руки на груди. Кабинет архитекторов располагался отдельно от остальных, потому что их бурные обсуждения часто мешали рабочему процессу коллег.

Ксюша пришла в их организацию через полгода после Славы и взяла над ним шефство. Вернее, безуспешно пыталась взять. Их рабочие места были рядом. Заметив нелюдимость коллеги, девушка быстро умудрилась наладить с ним контакт, задобрила вкусными пирожками, а потом пригласила в гости. Муж Ксении, тоже инженер, Иван отнесся к новому другу жены спокойно, даже подарил пару старых рубашек и брюк, которые оказались великоваты. После этого, на правах единственной, а потому лучшей подруги, девушка занялась перевоспитанием Славы.

В его гардеробе появились действительно стильные и дорогие вещи, в хорошем магазине оптики подобрали удобные линзы, даже выбрали модную стрижку в приличном салоне. Да только изменить в себе парень так ничего и не смог. Он не видел причин для всего этого. Зачем ему наряжаться на работу, если все и так видели его невзрачным? А ходить по ресторанам ему было просто не с кем. Так и стояли лакированные туфли в коробке, брюки висели в шкафу вместе с рубашками, линзы нашли свое место в тумбочке возле кровати.

– О том, что надо показаться врачу, – протянул Слава, откинувшись в кресле.

– Снова рука беспокоит?

– Немного. Перерыв уже закончился, между прочим.

– Правила для того и существуют, чтобы их нарушать, – заявила Ксения. – Мне всегда была непонятна эта система перерывов, ты же знаешь. У меня мысль только растеклась по древу и, вдруг, на тебе – все на выход!

– Видимо правильно вас отсадили от остальных. Дисциплину нарушаете, девушка.

– Авдеев не жалуется. У него главное результат, а не поведение. Пошли курить.

– Ксюш, я только из буфета пришел.

– Теперь сходишь в курилку. Не выделывайся!

– Лешку лучше возьми с собой, он точно не откажется.

Лешка – это программист. Его передвижение по офису тоже было неопределенным, а порой и странным. Он мог пропадать и появляться в разных концах помещения незаметно для глаза остальных коллег. Видимо, из-за своей отстраненности архитекторы и программисты быстро нашли общий язык.

– Лазарев, не будь занудой, – схватила Славу за руку девушка и потащила за собой.