Слава встал со своего насеста с несчастным видом. Пластиковая папка в руках скользила из-за потных ладоней, а колени ходили ходуном. Он даже думал перед посещением выпить коньяка, как сделал это перед защитой диплома, но передумал из-за запаха. Еще раз тяжело вздохнув, парень толкнул дверь и оказался в просторном кабинете директора.

Все помещение было выдержано в офисных серо-зеленых цветах. Стол директора стоял у окна, от него тянулся еще один на четыре посадочных места. У дальней стены расположился кожаный диван с журнальным столиком, а у противоположной – полки с книгами, папками и тумба с оргтехникой. Ничего из личных вещей видно не было. Из кабинета вела еще одна дверь в переговорный зал. Слава с трудом преодолел пространство до стола директора, даже не отрывая глаз от пола, и протянул папку с чертежами. Большая смуглая рука приняла ее, и Лазарев отступил на шаг.

– Присаживайтесь, – предложил директор низким голосом.

– Спасибо, – еле слышно ответил Слава, но садиться не стал.

Тем временем Авдеев начал пролистывать чертежи, которые теперь выглядели в соответствии со всеми требованиями и нормами. Парень уже было надеялся, что его отпустят с миром и прекратят экзекуцию, но Дмитрий велел пояснять начерченное. Иными словами – защищать. Лазарев набрал в грудь воздуха и принялся лопотать заготовленную речь.

Голос периодически срывался на хрип, по спине тонкой струйкой тек пот, колени тряслись, грозя не удержать владельца вертикально. Слава запнулся в своих разъяснениях и замолчал, уставившись в пространство. Нить доклада бесповоротно потерялась, а голос не хотел слушаться хозяина. Паника накатывала волнами, путая мысли, среди которых главной была одна – это конец его работы, его сегодня же уволят.

Внезапно директор поднялся со своего места и подошел к кулеру с водой, притаившемуся возле окна. Наполнив стакан, он вернулся, отодвинул стул от стола и поставил стакан напротив него. Авдеев находился на расстоянии вытянутой руки. Запах его туалетной воды щекотал ноздри.

– Присядьте, – велел голос слева.

Славе показалось, что прозвучал приказ, а не просьба. Потому он медленно опустился на стул, продолжая смотреть в пол. Авдеев вернулся на свое место и снова отдал приказ:

– Пейте.

Пришлось пить воду, стоящую на столе. Но после всех этих манипуляций дышать стало легче. Даже директор больше не казался монстром в дорогом костюме. Только глаза Слава так и не смог поднять.

– Лучше?

Слава покивал.

– А теперь объясните мне, чем же я вас так напугал? Или подобные приступы паники для вас частое явление?

– Еще со школы, – выдавил Слава.

– Не принимаете никакие препараты?

– Нет.

Авдеев замолчал на долгую минуту. Слава продолжал сидеть, не шевелясь, в ожидании окончания встречи. Он смотрел на свои руки и не видел, как пристально его рассматривает директор, как щурит глаза, пытаясь выхватить детали его образа, и как поджимает губы, словно решая сложную дилемму.

– Я вижу, чертежи пришли к достойному виду, но все равно хочу все еще раз перепроверить прежде, чем отдать на просчет сметчика. Если возникнут вопросы, я дам вам знать. А пока, можете быть свободны.

Лазарев медленно поднялся со стула и, пошатываясь, вышел в коридор. Там уже стояла Ксения и тоже со стаканом в руках.

– Ну, что? Живой? – подлетела к страдальцу подруга.

– Вроде да, – улыбнулся Слава и принял протянутый стакан.

Содержимым его оказалось вовсе не вода, и парень чуть не подавился. Ксения умудрилась шустро увести друга в комнату для приема пищи, пока тот не начал возмущаться по поводу употребления спиртного в рабочее время.

– Чего так долго? Вы почти час болтали, – пытала Ксения, усаживая Славу за стол.

– Как час?

– А вот так. Пытал он тебя там, что ли?

– У меня случился приступ панической атаки, – сообщил Слава и уронил голову на руки. – А Авдеев меня успокаивал.

– Печально, – уселась подруга напротив и тоже умостила голову на столе. – Но зато видишь, какой у нас директор хороший, понимающий.

– Да уж. Позорище. Иногда я думаю, как меня умудрились таким воспитать? Или вообще, зачем я появился на свет?

– Не говори глупостей. Тебе просто не хватает чего-то в жизни. Любви и ласки, например. Или наоборот крепкой руки.

Слава фыркнул, но спорить не стал. Главное, теперь его оставят в покое, возможно, даже больше не придется отбиваться от Спицыной.

Большой торгово-развлекательный комплекс, построенный относительно недавно в северной части города, соответствовал всем современным требованиям качества и удобства. Попасть на многоуровневую парковку было достаточно просто, на выходах из неё располагались лифты, а сам по себе центр не напоминал бесконечный лабиринт.

При желании, здесь можно было и жить, потому что гостиница прилагалась. Первый этаж заняла продуктовая и хозяйственная часть, три этажа следом – отданы под одежду, обувь и ювелирные украшения, остальные четыре вмещали в себя всевозможные развлекательные площадки. Среди них были: каток, бассейн, кинотеатр, два ночных клуба, пивной бар, два ресторана, боулинг и детский парк развлечений.

Больше всего Дима не любил именно последний и всегда старался быстрее преодолеть широченную площадку с различными автоматами, чтобы попасть на фудкорт. Дело было не в большом количестве детей вокруг, а в звуках автоматов и аттракционов. Он с трудом себе представлял, как здесь вообще можно работать?! К концу дня у несчастных сотрудников голова, должно быть, раскалывалась на части.

Каких-то особенных планов на проведение выходных у Димы не было. С тех пор, как он уехал из Питера, планов он не строил вообще. Жизнь его была заполнена изучением нового для себя дела – руководством целой группы инженеров разных отраслей. Пришлось углубляться в детали чертежей, чего он не делал с окончания университета. Помощник был с опытом – главный инженер Коваленко, но Дима хотел знать все сам. Времени на отдых он старался себе не оставлять, чтобы посторонние мысли не селились в голове.

Однако в последнее время только Лазарев их наводнял. Дима внушал себе, что это естественная реакция организма на длительный целибат, который он намеренно себе устроил. Свое одинокое положение он воспринимал, как свободу, и снова разбираться в другом человеке, окунаться в него с головой, то есть, начинать новые отношения, не хотел. Но какие бы доводы себе не приводил мужчина, как только взгляд наткнулся на тонкую спину парня, опирающегося на поручень возле детского паровозика, ноги понесли именно туда.

Вспомнилась характеристика Веры: боится собственной тени, неудачник, ботаник. И мозг тут же выдал картинку обнаженного Славы Лазарева, на коленях у рабочего стола директора, готового выполнить любое извращенное пожелание хозяина. Идеальный вариант для саба. Просто идеальный. Если бы не одно увесистое «но» – затравленный взгляд. У парня явные проблемы с самооценкой и гигантский комплекс неполноценности. Такой не будет ценить, уважать и любить, скорее, бояться и ненавидеть.

Дима не понял, как оказался рядом с ограждением треклятого паровозика, он смотрел только на парня в сером расстегнутом пуховике. Взгляд Славы был прикован к детям на аттракционе. Он внимательно следил за происходящим, улыбался, махал рукой дочери и не замечал ничего вокруг. Пока Дмитрий не решил обнаружить свое присутствие:

– Здравствуйте, Слава, – поздоровался он, стараясь перекричать шум.

Парень подпрыгнул от неожиданности и с ужасом уставился на стоящего рядом. Расправленные плечи тут же ссутулились, по телу прошла заметная дрожь, лицо побледнело, улыбка пропала.

– Здравствуйте, – умудрился произнести Слава, чуть слышно в окружавшем шуме.

– Я прошу прощения, если напугал вас, просто проходил мимо – улыбнулся Дмитрий. – Которая ваша? – кивнул он на детей.

– С хвостом, в комбинезоне, – настороженно ответил парень.