— Скажи, Сатах, а это те же самые эльфийки, которые читают книжки, или какие-то другие?

— Это другие. Книжные о себе слишком большого мнения. Да и рассеянные они становятся. Пробовали мы книжных эльфиек подрядить за столом прислуживать — так они всё время что-то роняли. А одна, как потом оказалось, была подслеповата — букв пересмотрела — ну так вот взяла и на полном ходу влетела в другую. В итоге обе упали в супницу. Хорошо, что это был холодный томатный суп — не сварились, выплыли кое-как. Зрелище было конечно непередаваемое. Так что смешивать их не стоит.

После того, как мы откушали горячее, мастер церемоний объявил первую перемену блюд. Открылись двери, ведущие с кухни, и в столовую по специальной протянутой вдоль стола движущейся ленте вплыла вереница гномов! Это были гномы-поварята, в то есть не самые крупные экземпляры. Они были сильно больше чем эльфийки, но человеку едва доходили до колена. Гномы-поварята катили тележки, на которых стояли бадейки с запеченым мясом, горшки с печёным картофелем и прочая посуда с разнообразными деликатесами.

— Как видишь, Олел, без гномов ты не остался!

Завершили ужин танцы в сопровождении оркестра механических музыкантов. О таком я даже и помыслить не мог. После каждого исполнения присутствовавшие громко хлопали, а музыканты кланялись. Пару раз сыграли на «бис».

Лиц в привычном понимании у механических музыкантов не было, но движения были настолько выразительны, что было предельно понятно — реакция публики для них очень важна.

— Хлопай сильнее, им приятно! А чем им приятнее, тем лучше играют! — Сатах подал пример, яростно молотя ладонями.

— Это же роботы, что им может быть приятно?

— Роботы? Ты очень сильно ошибаешься. Они из разумных машин. И точно не глупее на с тобой. И чувствуют точно также, если не глубже.

Ну раз такое дело, и я захлопал сильнее.

Калейдоскоп впечатлений утомил, и я очень быстро заснул в выделенной мне спальне.

Завтрак прошел уже не так помпезно, в камерной обстановке. Прислуживали те же эльфийки но одетые поскромнее. Вождь на завтраке не присутствовал: любил поспать до обеда. Так что за небольшим столом, накрытым в саду, сидели только мы с Сатахом.

— Ты ещё хочешь научиться магии одновременного присутствия?

— Ещё бы! Конечно хочу!

— Но тогда тебе придётся прослушать в меру скучную лекцию про теоретическую базу этого дела.

— А без этого нельзя обойтись?

— Никак. Иначе таких дел можешь натворить!

— Ну ладно. Я весь внимание.

Мы как раз закончили трапезу. Сатах хлопнул в ладоши и уже знакомые гномы подкатили тележку с кофейником. Кофе был хорош.

— Как ты думаешь, что такое твоё сознание?

— Ну это как бы образ меня. Я, который осознаёт. Нет?

— Если бы это было так, то и никакой магии одновременного присутствия не было бы. А заодно и магии перемещения.

— Это ещё что такое?

— А вот смотри, — и Сатах исчез.

Но исчезновением это можно было назвать лишь условно — ведь в тот же момент он появился в дальнем конце сада и направился ко мне. Пройдя полпути, он снова исчез. И тут же появился в кресле напротив.

— Вот это и есть магия перемещения. Тесно связанная с магией одновременного присутствия.

— Удобно. А зачем же мы тогда тащились сюда в паланкине?

— Ну, во-первых, не все владеют подобным умением. Вот ты, к примеру пока что не владеешь.

— Верно.

— А во-вторых, это красивая старая традиция. Ездить в паланкине. Зачем её нарушать? И оставлять без работы целую кучу народа?

— Да, вот об этом я как-то и не подумал.

— Знаешь, сколько нейронов у тебя в мозгу?

— Нейронов — это таких мелких нервных клеток, да? Не знаю, не считал.

— И не сосчитаешь. Потому что их там что-то около восьмидесяти шести миллиардов. Можешь представить эту толпу?

— Не очень.

— Миллиард — это тысяча миллионов. Миллиард секунд — это тридцать два года.

— Да, так нагляднее.

— Ну и вот — представь, что твоё сознание состоит из восьмидесяти шести миллиардов частей. И эти части ещё многократно отражаются друг в друге.

— Представить я представил. Но как мне это поможет овладеть этой магией?

— Конкретно это представление — никак. Оно лишь покажет тебе сложность задачи.

— Да, задачка. Ну а делать- то чего?

— Слыхал что-нибудь про школу магии?

— Сватали меня туда. Хотя на самом деле не вполне туда. — Я припомнил, как староста Хвоста Змеи хотел спровадить меня в рабство колдунам.

— В нашем мире есть две школы. Северная — она полностью подчинена колдунам, и южная.

— Кому подчинена южная?

— Никому. Если ты действительно хочешь научиться, то научить тебя могут только там. Никакой персональный учитель не способен все это в тебя вложить. Даже такой, как целитель-отравитель Оэла. Не говоря уже про Шалу-Шалуна, мир праху его.

— А почему ты не желаешь мира праху Оэлы?

— Потому что то, что осталось от Оэлы, и так мирно покоится на дне морском. Чего не скажешь о Шале-Шалуне.

— А что не так с Шалуном?

— Ходят слухи, что он превратился в призрак и тревожит окрестное население. Я как раз работаю над тем, чтобы упокоить его окончательно.

— И ты хочешь сказать, мне нужно отправиться в Южную школу?

— Не то чтобы я хочу тебе это сказать. Я хочу сказать, что есть такой вариант. А отправиться или нет, ты сам подумай. Завтра туда отплывает корабль. Забронировать местечко?

А что мне было терять? Я согласился.

— Ну что же! Давай тогда сгоняем в порт и договоримся. Можно, конечно, попросить всё сделать прислугу, но почему бы не воспользоваться таким поводом прокатиться по городу? Ты ведь видел Валтансар только мельком!

— Опять в паланкине? Тогда я вряд ли увижу больше.

— Нет! Есть предложение получше.

Сатах свистнул и несколько раз хлопнул в ладоши — похоже, это тут был специальный кодовый язык общения со слугами. Через пару минут нам привели коней.

— На конях мы уже как-то скакали с тобой по Берегу Людоедов — припомнил я.

— Верно! Отличные там были кони! Но и эти ничем не хуже, поверь!

Кони действительно были хороши.

— Это мой любимчик, Ветерок, — Сатах потрепал гриву белоснежного скакуна, — а тебе предлагаю прокатиться на Ночной Красавице.

Ночной красавицей звали кобылу вороной масти, черную с синим отливом. Смотрела она недобро. С некоторой опаской я залез в седло.

— Не смущайся, смотрит она неласково, но на самом деле золото, а не лошадь, — Сатах ласково похлопал кобылу по холке. — Между прочим, привезли твой лук, подарок Лаша. Можешь забрать с собой на корабль. Оружие и стрелок предназначены друг для друга. Если это предназначение истинное, то оружие не уходит. А если и уходит, то возвращается!

По очередному свистку-хлопку несколько гномов поднесли мне футляр с моим луком.

— Вот это действительно радостное известие! — мне было ужасно жалко потерять такое прекрасное оружие. И вот оно вернулось.

За нами увязалось ещё два десятка до зубов вооруженных всадников личной гвардии Сатаха, которые взяли нас в плотное кольцо.

— А без них нельзя? Нападут?

— Традиция. Если захотят напасть, никакая гвардия не спасёт, ты же знаешь. Одна метко пущенная стрела — и дело сделано.

— Но они хотя бы раздвинулись что ли. Не слишком легко обозревать окрестности, когда перед тобой маячат все эти милые люди.

— Я же сказал тебе про стрелу. Ты не понял?

— Чего тут непонятного! Меткий выстрел и дело сделано.

— Вот именно: меткий. Думаешь, вокруг так много таких же метких стрелков, как ты?

Чем плотнее стоят эти милые люди, тем больше шансов, что стрела до нас не достанет. К тому же они не стоят, а двигаются вокруг.

Сатах был прав: попасть в движущуюся мишень, вокруг мелькают другие движущиеся предметы, намного сложнее, чем просто в движущую мишень. А всадники постоянно менялись местами и кружили.

Покинув замок всё наше маленькое войско спустилось по серпантину и попало в квартал трущоб. Да, прямо под замком располагалось самое неприятное место в Валтансаре. Жалкие лачуги с полупровалившимися крышами, отвратительный запах, потоки помоев и лица, будто явившиеся из кошмарного сна. Мне было непонятно, как можно терпеть такое соседство, о чём я и спросил Сатаха.