Ставший обузой груз старались продать, а если не получалось — пристроить для хранения в слабой надежде, что когда-нибудь капитану удастся вернуться и забрать товар.

Корабль нанять не удалось — все они были набиты людьми. Но братья наняли пару больших лодок, выставив условие, что кроме семьи, те больше никого на борт не возьмут.

Корабли были сильно перегружены. Жадные капитаны забивали судёнышки до отказа, пихая людей и на палубу, и в трюмы, даже на мачтах сидели люди, словно птицы на ветках.

Понятно, что плыть на таких перегруженных лодках не только не комфортно, но и очень небезопасно. При первой же серьёзной волне они рисковали опрокинуться и затонуть. Однако жадность капитанов не знала предела, и если кто хотел арендовать место в малолюдной посудине — то должен был серьёзно раскошелится. Наша семья была не слишком богата, но на таких вещах мы не экономили.

Увы, иногда никакие самые тщательные приготовления и самая щедрая плата не способны предотвратить беду. Так и случилось. Когда лодки уже готовились к отплытию, пришло известие о колдовском десанте — несколько кораблей колдунов причалило к берегу недалеко от порта. С этих кораблей высадились толпы инициированных рабов-фанатиков.

Прибывшие незваные гости вытянулись в цепь и двинулись вглубь острова. Заняв деревню, тёмные перво-наперво сгоняли всех жителей на площадь, где командовавшие зомбаками колдуны обращались к крестьянам с последним воззванием — принять инициацию или умереть.

Очень мало кто думал о сопротивлении. Большинство приняли инициацию, другие же выбрали смерть, но не в бою. Их, как баранов, загоняли в хижины и сжигали.

Возможно, их позорное поведение объяснялось тем, что желавшие сопротивляться уже давно покинули свои дома и сражались. Те же, кто надеялся, что всё как-нибудь само собой рассосётся, столкнулись с закономерным результатом своей трусости.

Колдуны прогрессировали: они модифицировали технику инициации, учитывая её массовый характер.

Теперь священную клетку заменял любой вертикально стоящий предмет — дерево, столб, просто стена хижины если не нашлось столба или дерева. Кандидатов в адепты крепко привязывали верёвками и как обычно, кормили ядовитыми грибами. Как можно привязать верёвками к стене? Очень просто: в тростниковой стене делались отверстия, куда и пропускались верёвки.

Всюду стоял вой обращаемых, слышимый даже здесь, в порту, а по небу плыли черные облака из дыма сжигаемых в своих хижинах отказников.

Видя, что творится вокруг, капитаны приняли решение отплывать немедленно, не дожидаясь возвращения братьев. Ни слёзы женщин, ни уговоры брата Сэлэла не возымели никакого действия. Корабли вышли в море без Воэла и Золая.

Уже отплыв от берега, беглецы чудом избегли брошенной с колдовской лодки абордажной кошки. Её закинули слишком резво, так что та просвистела совсем рядом с мачтой и шлёпнулась в воду на другой стороне палубы. Тёмные колдовские прихвостни принялись тянуть на себя трос, чтобы воткнуть крючья в борт. К счастью, рядом оказался Сэлэл и рубанул по тросу саблей. Разрубленный трос тут же со свистом улетел прочь. Но успокаиваться было рано.

Конечно, не зацепив борт с первого раза, нападавшие смогли бы попытаться и второй раз, и третий, но не стали даже пытаться, а переключили всё внимание на другую лодку, проплывавшую поблизости. Та лодка была лёгкой добычей: забитая людьми, на тащилась намного медленнее.

Семье Олела крупно повезло, вопреки их горю — ведь они были не последними, у кого были желание и возможности заплатить за отдельный корабль. Но когда эти недогруженные корабли попытались отплыть, на них хлынула толпа спасающихся бегством людей, у которых не было никаких средств, но было горячее желание исправить эту несправедливость и занять место тех, кому повезло больше.

На руку толпе играла её многочисленность: люди просто как муравьи облепляли не успевший вовремя отчалить корабль, а если команда пыталась оказывать сопротивление, то отправлялась такая команда за борт, кормить рыб.

Некоторые лодки, захваченные толпой, пытались догнать и захватить отплывших прежде — тех, что посвободнее. Так что приходилось учитывать опасность с двух сторон — и от колдунов, и от собственных обезумевших соплеменников.

Казалось, что оставшимся родственникам Олела удалось наконец спастись — лодка вышла в открытое море и бодро направилась прочь от пылающего позади острова. Но увы, редко что-то в этом мире даётся легко и просто. И они не были исключением.

Черные облака — дым от горящих хижин — никого уже не могли удивить, но синеватое мерцание, вдруг спустившееся на лодку неизвестно откуда — такого никто прежде не видел. И большинство из них уже никогда не увидят: это было зелье умертвия, вещь дорогая и оттого редко применяемая, но крайне эффективная.

Колдуну достаточно было лишь открутить пробку на склянке, содержащей мерцающую светящимися сполохами темно-синюю жидкость и произнести пару заклинаний, чтобы вызвать мерцающее управляемое облако, стремительно двигавшееся в указанном ему направлении. Достигнув цели, облако активировалось и убивало всех, кто оказался в сфере его присутствия.

— Все они умерли.

Сестра прервала свой рассказ, чтобы промочить пересохшее горло. Я смотрел на изможденное лицо и потрескавшиеся губы, ввалившиеся глаза с темными кругами под ними. Когда-то Усала была очень красива, но тот, кто не видел её раньше, вряд ли бы подумал об этом сейчас.

— Как же так вышло, сестра, что вы осталась в живых?

Усала закончила пить, прокашлялась и продолжила:

— Когда я увидела это облако, рядом со мной был капитан. Он тоже увидел его, затрясся всем телом и зашептал, что смерь пришла за нами, и никому от неё не уйти. Я тоскливо уставилась вдаль и — о чудо! — заметила небольшой клочок суши с подветренной стороны. Не так уж и близко, но другого выбора у меня не было. Я схватила детей и прыгнула за борт.

— Ты доплыла до этого клочка суши, а облако туда не пришло?

— Да, оно накрыло корабль. Я особо не смотрела, что там делалось: ведь у меня в одной руке была Асэла и плыть было не так-то легко.

Астэл плыл рядом — я боялась, что он утонет и всё время оглядывалась, но он плыл. И пока я оглядывалась, я увидела, что облако рассосалось а к лодке причалил корабль колдунов. Наверное, именно с этого корабля и было выпущено зелье.

— Похоже на то. Не понимаю, для было чего колдунам тратить зелье? Вы ведь им не угрожали. Инициировать вас в зомби — рабов — но колдуны ещё не научились воскрешать мёртвых. Или я чего-то не знаю.

— Им просто хотелось ограбить лодку, только и всего. Ведь на нас напали не сами колдуны, а новообращенные адепты с Отмели… Чем они и занялись — я слышала их радостные крики, когда они грабили лодку. Ведь мы везли с собой все наши накопления! Ничего не удалось спасти.

Усала старалась говорить тише, чтобы не привлекать лишнего внимания, но это ей плохо удавалось — голос сам собой становился громче от волнения. Повар даже прекратил мешать своё варево и обернулся, чтобы получше расслышать подробности.

— Послушай, давай мы пойдём ко мне и там ты расскажешь что было дальше. Не думаю, что нам нужно доставлять удовольствие слугам и рассказывать для них бесплатные сказки, — Олел выразительно посмотрел на повара. Тот, впрочем, нисколько не смутился, однако всё таки перестал таращиться и вернулся к своей кастрюле.

Мы покинули дворцовую хижину старосты и направились ко мне. «Своим домом» теперь я называл хижину целителя-отравителя Оэлы. Ну раз уж он умер, да и тем более никакого другого дома, как выяснилось, у меня больше нет.

— Я к тебе загляну, малыш Олел. Есть о чём поговорить. — староста Нэмел проводил нас до ворот своей персональной стены и помахал ручкой.

День был базарный, и на улицах толпились разнообразные торговцы, крестьяне с близлежащих островов, зеваки- покупатели с этих же островов. Но и некоторое количество непременной шушеры, типа воров — карманников.

Староста Нэмэл мечтал превратить нашу деревню в крупный торговый центр. К его сожалению, здесь не проходили важные торговые пути, и воспользоваться для осуществления своей цели просто стратегически выгодным положением Нэмэл не мог.