- Черт возьми, Роб, - проговорила Джейн, когда мы вышли. - Вместо этого она могла бы написать у себя на лбу «овладей мной немедленно».

- Не пойму, что она во мне нашла, - ответил я, усаживаясь на бережку реки Комплимент с удочкой в руках.

- Пару-тройку дней рождения. - Наверное, Джейн заметила мое разочарование, так как поспешила добавить: - Ой, честно, Роб: она явно не опытна в этих делах, верно?

А большинство из ее окружения того же возраста, что и она, и ошиваются они в одних и тех же испанских барах и на лыжных курортах. От внимания со стороны настоящего, порядочного, взрослого парня она, наверное, почувствовала себя большой и умной. Да и порисоваться перед Софи не плохо.

Я поразмышлял над этим, гоняя кусок курицы по серебристому контейнеру из фольги. Не совсем то подтверждение моей неотразимости, на которое я надеялся. Но нельзя же жаловаться только потому, что не удалось получить подтверждения тому, что ты никогда и не принимал за правду.

- Наверное, ты права, - сказал я. - А ты в свои двадцать с небольшим тоже была такой, как Франческа?

Джейн на минуту задумалась.

- В некотором смысле, да. Я определенно не ограничивала себя юнцами. Но не потому, что с мужчинами чувствовала себя большой и умной. Мне просто нравилось, какие они.

Я усмехнулся.

- Если мужчина подобным образом рассуждает о женщинах, его называют женоненавистником.

- Я не называю, - сказала Джейн. - Если что-то нравится, делай это. - И с этими словами она так плотоядно сожрала блинчик с мясом, что я отвел глаза.

Вскоре к нам присоединились остальные, и мы неплохо провели время, загружаясь на фоне заката глютаматом натрия. Потом пропустили по паре кружек в деревенском пабе. Как только мы вернулись на аэродром, уже совершенно пустынный, Пол и Софи дипломатично удалились каждый в свою палатку. Вечер настаивал на параллельном двойном свидании.

Франческа предложила Джейн сигарету. Они прислонились к забору, огоньки «Мальборо» отважно светились в ночи. Мы с Тимом забрались в машину за спальными мешками.

- Заседание комитета? - спросил я.

- Похоже на то.

- Я сделаю свое А на аэродроме.

С некоторыми оговорками, Роб, с некоторыми оговорками.

- Что значит «с некоторыми оговорками»? - подозрительно спросил я. - Тут или да, или нет.

- Если допустить, что вы с Франческой движетесь к конечной цели твоего плана, и если это событие произойдет в радиусе двух миль от данной точки, тогда да, место происшествия можно назвать аэродромом, верно?

- Верно, - сказал я. - Тогда это аэродром.

- Но это должен быть не только аэродром. Этот самый вышеупомянутый двухмильный радиус слишком упрощает твою задачу. - Я действительно не мог с этим спорить. - Так что нужно выбрать конкретную часть аэродрома.

- Что ты хочешь сказать?

- Подумай, Роб. Часть аэродрома. Которая начинается с А. Про нее упоминали сегодня утром.

Я напряг мозги. Но они не смогли справиться с задачей.

- Дай подсказку.

Тим указал на другую сторону поля.

- Большое, белое, в десять футов длиной.

От ужаса у меня закружилась голова.

- Алюминий?

- Почему бы и нет? - Он осклабился, довольный своей изобретательностью. - Завтра днем ты будешь в него целиться, так что можешь ночью попрактиковаться.

Я огляделся, будто искал другое Л, попроще. Но в конце концов был вынужден сдаться.

- Ладно, согласен. - Я помолчал. - А как ты?

Его ухмылка погасла.

- Без комментариев.

Когда мы вернулись к ангару, Джейн там не было.

- Она уже ушла спать, - объяснила Франческа, пуская последнюю струйку дыма.

Мгновенное превращение Тима в проволочного ежа.

- А, ладно. - Притворный зевок. - Я, пожалуй, присоединюсь к ней. Увидимся утром. - И он направился к палатке.

Спокойной ночи, - проговорила Франческа, давя каблуком окурок.

- Крепкого сна, - ехидно чирикнул я. Но Тим даже не обернулся.

Когда он ушел, Франческа посмотрела на меня.

- Ну вот. Мы остались вдвоем.

- Да, похоже на то.

В воздухе витало предвкушение. Это возбудило меня, но я не мог избавиться от скованности. Сегодняшний флирт каким-то образом расслабил мои нервы, но я не знал, насколько решительно настроена Франческа. Будет она со мной спать или нет? И тем более согласится ли она пройти две сотни ярдов в поле, где находится алюминиевый лист?

Я заставил себя подойти к ней. Пару секунд они сопротивлялись, но в конце концов я предпринял мужественную атаку, и Франческа оказалась в моих объятиях, а я целовал ее. Она отвечала со страстью, которая только распаляла мое желание, что, в свою очередь, усиливало пыл ее поцелуев, мы слились во взаимно усиливающейся страсти, и вскоре Франческа прижалась ко мне, придавив меня к забору. Обстановка нагнеталась. Вокруг лишь сельский пейзаж, никаких соблазнов (ни пабов, ни такси - ничего), и то, что мы делали, было неотложно, необходимо, неизбежно.

- Ну, давай, - нетерпеливо прошептала она. - Найдем укромное местечко.

Было предложено пойти за угол автостоянки. Но я отверг этот вариант, заметив, что кому-нибудь может понадобиться что-то в машине.

- Пошли в поле, - сказал я.

- Пошли, - согласилась Франческа.

«Надо же, как легко», - подумал я, а мы уже спешили прочь от палаток, генеральное направление - стрела. Ночь была довольно облачной, так что вскоре нас обволокло кромешной темнотой. На миг я засомневался, смогу ли вообще найти стрелу. Но вскоре глаза привыкли к темноте, и я различил ее примерно в ста ярдах впереди. Если я смогу продержаться в этом направлении…

- Все, - сказала Франческа, резко остановившись и сжав мою руку.

- Нет, гм… я думаю, надо… м-м-м… отойти еще немного. Нас могут увидеть от палаток.

- Не дури, - ответила она, притягивая меня к себе. - Оттуда ничего не видно.

Мне не оставалось ничего иного, кроме как ответить на поцелуй, которым Франческа запечатала мне рот. Это было здорово, но я по-прежнему беспокоился: согласится ли она, а если да, то где? Мне было необходимо придумать что-то, чтобы переместиться по полю еще на сто ярдов.

- Что это? - прошептал я, отрывая губы.

- Что?

- Мне что-то послышалось. Вон оттуда. - Я указал на палатки.

Мы оба замерли, прислушиваясь к каждому шороху. Излишне говорить, что никаких шорохов мы не услышали.

- Тебе, наверное, померещилось, - сказала Франческа, поглаживая меня по затылку и пытаясь увлечь новым поцелуем.

- Нет, нет, я определенно что-то слышал. - Я освободился из ее объятий и выждал несколько секунд. - Там… Там послышалось снова. - Мне было не легко отказаться от представившейся мне возможности, но требования долбаной гонки диктовали условия.

- Ты уверен?

- Да. Пошли, отойдем подальше.

Прежде чем Франческа успела возразить, я уже двинулся вперед. Она последовала за мной. И действительно догнала меня. В чем была моя ошибка. Это позволило ей пройти всего ярдов пятьдесят и встать передо мной, преградив мне путь к алюминию.

- Правильно, так лучше, - с улыбкой сказала она.

- Нет, давай пройдем еще несколько ярдов, чтобы наверняка никто нас не увидел.

То есть я хотел это сказать. Но не успел: Франческа обняла меня за шею, и ее губы снова накрыли мои. Хуже того - мы вместе упали на землю.

«Хуже того»? Сам не могу поверить, что сказал это о данной ситуации. Слишком я расстроился, что не смог добраться до алюминия. В отчаянной попытке перехватить у Франчески инициативу и выиграть время, я приподнялся и, перекатившись, оказался наверху. Наш страстный поцелуй (и судорожный поиск правильного решения) продолжался. Через несколько секунд Франческе тоже захотелось выполнить переворот, и я вдруг снова оказался на спине. У меня мелькнула мысль, что если мы будем и дальше продолжать в том же духе, то часов через девять достигнем алюминиевой стрелы.

Впрочем, смешного мало. Даже если Франческа захочет целоваться и дальше, нам все равно не подобраться к алюминию. Мое упрямое желание удалиться от палаток могло показаться подозрительным. Господи, что же делать?