На этот раз настала очередь Иды кивнуть. Если она и хотела, что-либо сказать, то просто не представляла, что именно. Если бы она предполагала, каким будет ответ, может быть, не стала бы спрашивать. Свое любопытство она удовлетворила, но оно вряд ли того стоило.

— Теперь моя очередь.

Ида подняла глаза на Кайрена. Она могла бы сказать, что не хочет продолжать эту игру, но на самом деле она хотела: задать вопросы, которые причиняют боль, и получить ответы, от которых не становится легче… Снаружи соль царапалась об обшивку яхты. Тихий скребущий звук окружал со всех сторон, заставляя крошечный мирок казаться еще меньше — достаточно маленьким, чтобы в нем осталось место только для двоих.

— Спрашивай.

— Я не имею права на имя моего отца — это понятно, — произнес Кайрен. Ему не понадобилось время, чтобы придумать вопрос, словно он уже давно был готов у него. — А что с твоей матерью, Ида? Я ни разу не встречал упоминания о ней ни в одной официальной хронике, и ты тоже ничего не говоришь, будто ее вовсе никогда не существовало! Но в этой Вселенной даже наследные принцессы не появляются на свет иначе, кроме как родившись.

Если Кайрен опасался, что его вопрос причинит девушке боль, то он ошибался. Она в ответ лишь пожала плечами. Не совсем равнодушно, но близко к этому.

— Мой отец никогда не был женат, — произнесла она. — Соответственно, моя мать не является членом императорской семьи. А тот, кто не принадлежит к ней, уже не может считаться родственником. Полагаю, меня забрали у нее сразу после рождения.

— И что? — Кайрен даже не пытался скрыть недоумения. — Неужели этого достаточно, чтобы даже не поинтересоваться, жива она до сих пор или нет?!

Ида резко подалась вперед, вцепившись пальцами в шершавую обивку стен. Все ее спокойствие в одно мгновение разбилось на тысячу звенящих осколков.

— Не смей осуждать меня! — ее горячий глухой шепот заполнил пространство внутри яхты, смешавшись с шорохом бури за стенами. — Ты никогда не был на моем месте. Иначе ты бы знал: одного взгляда императора достаточно, чтобы не спрашивать и о гораздо большем!

— Прости! — Кайрен тоже поднялся на колени, чтобы приблизиться к ней, и протянул руку, дотронувшись до лица девушки. — Прости. Я… — Он боялся, что она оттолкнет его, но Ида прикрыла глаза и, слегка повернув голову, уткнулась щекой в его ладонь:

— Моя очередь?

— Твоя.

— В фургоне нашли двоих раненых солдат. Их обнаружили до того, как они умерли, им успели оказать помощь, но это ведь чистая случайность. Сложись обстоятельства по-другому, и ты убил бы их, так ведь? Только для того, чтобы раздобыть форменные плащи.

— Да.

— Что «да»? — девушка открыла глаза, с расстояния всего несколько сантиметров посмотрев на него. Кайрен хохотнул. Не усмехнулся, не рассмеялся, а именно хохотнул. Никак иначе этот звук описать было нельзя.

— Мы так не договаривались, принцесса! Один вопрос — один ответ. Но никто не обещал, что ответы будут развернутыми. Все, что у меня было сказать, я сказал, а теперь я спрошу, — на этот раз он не стал дожидаться разрешения, сразу продолжив. — А ты убила бы? — Ида подалась назад, отстраняясь от его руки. Кайрен отпустил ее, но все равно продолжил. — Когда мы разговаривали с Рафом, и вернулся тот гвардеец-тюремщик, он целился в нас, но на несколько мгновений выпустил тебя из виду. Я видел, как твоя рука потянулась к излучателю, но стала бы ты стрелять в него или нет?

— Того гвардейца-тюремщика, как ты говоришь, звали Лид, — произнесла вдруг Ида вместо того, чтобы ответить. — Ему было, наверное, лет двадцать. Он мечтал уехать с альфа-шахты и служить во дворце. Может быть, представлял себе, как придворные дамы будут засматриваться на его мундир…

Кайрен покачал головой. Он протянул руку и сжал пальцы девушки, лежащие на ее коленях. Достаточно крепко, чтобы она почувствовала.

— Солдаты противника — не плохие люди, Ида. И уж точно они совсем не то, что можно назвать вселенским злом. Мы убиваем их не за это — просто за то, что они солдаты противника!

— Ты полагаешь, дочь императора может этого не знать? — девушка резко поднялась на ноги. В хвосте яхты было слишком мало места, и, чтобы выпрямиться в полный рост, ей пришлось отступить к креслам и пульту управления, туда, где сквозь окружавшие со всех сторон окна была видна закручивающаяся воронками соляная буря.

— Я думаю, члены императорской семьи редко убивают своими руками, — в голосе Кайрена не было ни насмешки, ни упрека — простая констатация факта, и Ида остановилась, перестав отступать.

— Я не знаю, убила бы я его или нет. Смогла бы я выстрелить или нет. Просто не знаю. Такой ответ тебя устроит? — она посмотрела на мужчину, ожидая от него какой-нибудь реакции: согласия или отрицания, но он молчал. И тогда продолжила говорить Ида. — Я уже поклялась: я сделаю все, чтобы остановить Оуэна Вейда. Я пройду до конца и не остановлюсь ни перед чем. Вот что я знаю точно! — она повернулась, но в этот момент резкий порыв ветра ударил в правый борт яхты. Катер содрогнулся всем корпусом от носа до кормы. Девушка попыталась уцепиться за спинку пилотского кресла, но ее швырнуло на переборку. Кайрен мгновенно оказался рядом с ней, приподнимая и помогая сесть. — Демоны… — дочь императора провела рукой по лицу, убирая назад окончательно растрепавшиеся пряди волос и заодно ощупывая свой затылок. Шишки вроде бы не было, хотя приложилась она здорово… Поводырь вдруг поймал ее пальцы, заставляя посмотреть на себя:

— Твоя очередь.

— Что?..

Кайрен усмехнулся и вместо того, чтобы просто объяснить, вдруг процитировал:

— Хочешь задать вопрос — я вижу в твоих глазах. Над нами небо без звезд — слепое небо в слезах, — Ида не успела спросить, откуда эти строчки и кому они принадлежат, потому что поводырь вдруг продолжил. — Твоя очередь спрашивать.

Девушка покачала головой, прислонившись гудящим затылком к прохладной переборке. Всем телом она ощущала дрожь, волнами прокатывающуюся по корпусу яхты. Рука Кайрена лежала совсем рядом, и ей даже не пришлось тянуться, чтобы сжать ее, переплетая свои пальцы с пальцами мужчины.

— Кажется, хватит с меня вопросов.

Размышляя по поводу того, увидят ли они утро, Ида была все-таки излишне пессимистична. Буря закончилась незадолго до рассвета, и солнце вставало уже из совершенно спокойного океана. Катер продолжал неспешно покачиваться на волнах, и сквозь широкие обзорные окна было видно, как медленно поднимается над горизонтом Кориут — ослепительно белый диск на фоне перламутрового, словно внутренняя сторона ракушки, непривычно бледного для Эспенансо неба.

Но Кайрен тоже ошибся. И на этот раз — к сожалению: соль осела, растворившись в воде и очистив воздух, но двигатели яхты по-прежнему отказывались заводиться. В очередной раз впустую щелкнув тумблерами, поводырь откинулся на спинку пилотского кресла и тихо выругался. Судя по выражению его лица, на ум ему приходили гораздо более крепкие высказывания, а сдерживался он исключительно из-за дочери императора, сидевшей в соседнем кресле. Обернувшись на девушку, он вместо того, чтобы продолжить ругаться, объяснил:

— Соль забила заслонки на турбинах. Теперь пока их не очистить, они не откроются, — Кайрен отстегнул ремни безопасности и встал из кресла. Потом нажал на большую кнопку сбоку от главной консоли управления. Одна из прозрачных панелей тут же с тихим шорохом отъехала в сторону, впуская внутрь яхты по-утреннему прохладный и остро пахнущий солью воздух. Вообще-то конструкторы вряд ли рассчитывали, что кто-то будет пытаться выходить из катера, не пришвартовавшись первоначально к берегу, и теперь вода едва не плескала внутрь яхты. Кайрен, не обращая на нее внимания, выглянул наружу, пытаясь рассмотреть, что за ночь случилось с двигателями, расположенными ближе к хвосту. Ида поднялась из кресла вслед за ним, и легкий катер в это же мгновение покачнулся, едва не черпнув бортом воду.