В таком или примерно таком порядке все эти новости дошли до Кейта и Кинтии, каждый из которых занят был в это время своими делами, хотя и переживал бурную радость от встречи. Кейт сидел в системе Урана, помогая Фейнману заканчивать поскорее его фантастический опыт, а заодно приспосабливая свои «искры» к работе с интерфейсом «энциклопедии профессора Урана» — он верил в просвещение и благую силу знаний. Кинтия же, если не вдаваться в мелкие подробности, просто приятно проводила время с Юсуфом Курушем, который чувствовал себя так, словно и не умер четырнадцать лет назад — да по сути, ведь так оно и было. Куруш, надо отдать ему должное, время от времени всей душой стремился из объятий своей прекрасной подруги в тридцать четвёртый отсек к Фейнману, но понимал, что это было бы весьма неприличным действием с его стороны. Поэтому Кейт, ознакомившись с категорическими требованиями Совета, решил оставить сестру и её друга в покое и принять всю ответственность на себя.

Несколько часов спустя, ни с кем не разговаривая и ни у кого ничего не прося, как то и было предписано инструкциями Совета, Кейт явился в Галаксиди, прямо на Дельфийский испытательный полигон. Звёздные, стоявшие на страже логова Змея-Ракеты, на сей раз не посмели остановить его.

— Зря ты построил свою дрянь в таком месте, Рикки, — заметил он, поднимаясь по ступенькам на балкончик под навесом скалы. — Тебя никакие мифологические аллюзии на этот счёт не посещают?!

— Ха! — сказал на это Рикки Морьер, начавший стремительно лысеть от разнообразных и многочисленных забот, свалившихся на него в последние дни. — Дельфийский оракул же. Центр античной цивилизации, колыбель всех решений о мире и войне. Отсюда я буду предсказывать будущее мира! А вот что тут делаешь ты? Зачем ты здесь, собственно?!

— Чтобы попытаться уговорить тебя, конечно же, — ответил на это Кейт Астер. — Видишь ли, Рикард, я ведь считаю, что ты прав, а твои противники — неправы. Весь вопрос сейчас только в твоих методах.

— Конечно, я прав, — фыркнул Рикки. — Стал бы я защищать заведомо неправое дело! Тогда бы за мной никто не пошёл, а мне нужны миллионы последователей. Ведь я хочу преобразовать всю жизнь на Земле, всё это так называемое «человечество», в нечто неизмеримо большее!

— И как ты представляешь себе это «большее»?

— Как строй ангелов. Как воинство небесное. Как единый и слаженный механизм, сокрушающий и перемалывающий Вселенную, — твёрдо сказал Рикки.

— А люди?

— Люди, как отдельные индивидуумы, в такой системе будут не нужны. Скорее, даже вредны своим нытьём и жалкими потугами представлять из себя личности. Сколько нужно личностей для движения вперёд, столько история всегда породит. А больше нам этих личных проблем и межличностных отношений точно не надо, увольте уж…

— Тогда для кого всё это? Зачем завоевание Вселенной? — спросил Кейт, прикрыв глаза. — Что за муку будет молоть твой идеальный общественный механизм? Ради чего это?

— Это ради идеи, — ответил Морьер. — Это ради разума. Это ради того, чтобы достигнуть самых дальних звёзд, овладеть ничтожнейшим и величайшим. Это ради бессмертия человечества. Человек — тьфу, ноль! Вся польза от него, это когда он осознал, что он не более чем песчинка, когда он отдаёт себя служению идее. Без этого он — зряшная трата ресурсов разума, экономики, природы. Большинству людей нужно научиться быть монахами, паладинами идеи! Нужна монашеская община, орден, киновия, братство тех, кто по-настоящему заинтересован в общем деле, и кто вообще не заинтересован в самих себе!

— Я уже видел одну киновию, — сообщил ему Кейт, — и она очень плохо кончила. Пожалуй, я должен помешать тебе сделать что-то подобное с Землёй. Это не делает тебя неправым или недостойным. Но ты просто не даёшь людям никакой перспективы. Им, моему народу, незачем идти с тобой. Иначе я поддержал бы тебя, а не Совет!

— Остановить меня? — ухмыльнулся Рикки. — Интересно, как ты это себе теперь представляешь?! Змей-Ракета теперь мой, он уже активен, и моё сознание скоро полностью растворится в нём. Тогда я буду неуязвим для тебя. А если ты убьёшь меня раньше, то он выйдет из-под контроля, и тогда твоей любимой Земле уж точно каюк! Я же исследовал тебя, я представляю себе все твои энергоресурсы, и я знаю, что Змей-Ракета во много раз превосходит их, даже если ты объединишь усилия со своей сестричкой. Вы вдвоём и четверти его разломать не успеете, прежде чем он разнесёт всю эту вонючую планетку на клочки. И потом, меня ведь даже убить обычным способом нельзя; ведь я же ничем не отличаюсь от своих Звёздных, и меня не возьмёт ни пуля, ни взрыв — только то, что может испарить меня мгновенно. А тогда от меня ничего не останется, и тут-то Змей-Ракета сработает в унисон с моим телом — то есть, самоуничтожится, взорвав планету вместе с собой. И от вашего проникновения внутрь он тоже защищён, будь уверен, просто прекрасно! Доктор Нилумба здесь хорошо тебя поимела — к счастью, поимела в правильном смысле слова, то есть, не дав тебе ничего взамен. Уж так принято на Земле поступать с такими, как ты, ничтожествами, извини меня за откровенность! Что ты сможешь противопоставить мне теперь, Кейт Астер?!

— Я придумаю, что, — сказал Кейт, — если ты не отступишь. Я могу захватить твоё тело, не повреждая его. Или заключить тебя в силовую клетку. Или отключить тебя от полей этой твоей ракеты, про которую ты мне талдычишь. Ведь я работал в институте у Анитры Нилумбы, и она, представь себе, в самом деле слишком долго относилась ко мне как к несмышлёнышу. А у такого отношения есть и своё преимущество: она презирала мои научные способности, а я работал и разбирался в её исследованиях! Я ведь хорошо знаю, что и как именно вы там разрабатывали. Нет, я, конечно, не до конца компетентен в этих вопросах, но у меня есть прекрасный помощник, который расшифровал для меня все ваши схемы, — профессор Фейнман. Извини, Рикки, но твой аппарат рано или поздно подчинится мне, или же будет уничтожен — и неважно, поможешь ты мне в этом или не поможешь!

— Ах, так! — воскликнул Морьер, попятившись в глубину туннеля, где сверкала стеклом и металлом контрольная кабина Змея-Ракеты. — Ну что ж, вот теперь всё сказано! Зря ты так разоткровенничался, звёздный гость! Это ведь мне теперь придётся тебя убить — ведь мы тоже работали не зря, мы знаем, с чем имеем дело, и мы сможем с лёгкостью разрушить твою структуру из плазмы. Проникший в нашу тайну да умрёт! Такова заповедь богов, а мне придётся научиться теперь, как стать богом самостоятельно, коль скоро ты с твоей предательницей-сестричкой не поделились со мной этой возможностью!

Сказав так, он отступил ещё на два или три шага в темноту, навстречу кабине Змея-Ракеты. Тонкий серебристый луч вылетел из чрева туннеля, ударил в пустоту за плечом пригнувшегося Кейта; страшный взрыв полыхнул позади, осветив скалы и небеса. Кейт сделал шаг назад, крепко ухватившись за тисовую палку, на которую он опирался во время разговора. Чудовищная ударная волна обрушилась ему в спину, разметала стрелы изгороди (здесь они были золотистые, а не серебряные, как на мемориальной площадке на Луне, — Кейт только сейчас обратил на это внимание). Порыв горячего вихря подхватил Кейта, вынес его из туннеля вниз, на выложенную концентрическими плитами сборочную зону под открытым небом. Уже падая, Кейт увидел, как из глубины туннеля стремится наружу коническое тело кабины, управляющий модуль Змея-Ракеты; Рикки Морьер стремительно втягивался в эту кабину, окружённый дымным облаком азотных окислов и пульсирующим, аурическим оранжевым сиянием. Кейт грянулся оземь — страшный конус, увенчанный жерлом неведомого лучевого генератора, наклонился над ним. Тогда Кейт Астер могучим усилием согнул тисовую палку и нацепил на её противоположный конец заранее подготовленную тетиву из шнурка от сапога Кинтии. Затем Кейт, не глядя, ухватил целый пучок раскалённых золотых стрел, оставшихся от разрушенной взрывом изгороди, и всадил их, одну за другой, — семь штук подряд! — в озарённое сиянием биометрического поля тело Рикарда Морьера.