Он вызвал на связь Анитру Нилумбу, которая тем временем задумчиво сидела в скверике своего института подле бюста писателя Санина и жевала оливки из жестяной баночки.
— Вся твоя работа ни к чёрту не годится, — сказал ей Рикки Морьер. — Я нашёл Кейта. Он всё-таки разбудил свою сестрёнку, а теперь они на пару сделали ещё и что-то некрасивое с Юсуфом Курушем.
— Я знаю, — задумчиво ответила Анитра, покачивая ногой так, что стоявшая у неё на коленке баночка с оливками начала опасно крениться. — Он только что звонил мне, и, представь себе, вскоре они оба собираются нагрянуть ко мне в гости. Я пыталась устыдить его, но не тут-то было. Он полностью вышел из-под моего контроля, Рикки! Должно быть, это его сестра так дурно влияет на него. Помилуй бог, Рикки, ведь это уже совершенно неуправляемая ситуация!
— Попробуем управиться, — ответил Морьер. — Слушай меня внимательно: через час за тобой прилетит мой челнок, прямо в институт, прямо в парк. Ты можешь сопротивляться, можешь кричать и требовать, чтобы тебя не трогали, но мои Звёздные всё равно увезут тебя в Галаксиди, в Дельфы. Я жду тебя тут. Вот тогда мы и поговорим с Кейтом Астером по душам.
— А если мне это не нужно? — Анитра пожала покатыми, гибкими, точно струи водопада, плечами, отставила в сторону банку с оливками, встала на фоне постамента, покачиваясь на носках. Её рот вопросительно приоткрылся, глаза лукаво сощурились.
— Тогда, клянусь звёздами, я дам Кейту Астеру оттрахать тебя во все щели! — взорвался Рикард Морьер. — Шлюха! Я терплю тебя только до тех пор, пока ты позволяешь себе быть моим инструментом, и ничем другим! Но если ты позволишь себе хоть каплю сверх этого…
— О, — сказала Анитра, — ну вот. Твоя мужская натура наконец-то проявилась во всей своей гнилой и смрадной красе. Но, впрочем, Рикки, ты прав — я не хочу трахаться с Кейтом Астером. Присылай свой челнок, а я приму все необходимые меры…
Когда через час Звёздные посадили кораблик Рикки прямо на лужайку перед институтом, превратив зелёный газон и нарядные цветочные клумбы в море огня и дыма, Анитры и след простыл. Ни расспросы, ни розыски не помогли разгневанным Звёздным установить местоположение темнокожей женщины-психофизиолога. Анитра Нилумба исчезла!
— Ну что ж, — сказал Морьер, узнав об этом. — Тем меньше у меня оснований останавливаться в своих дальнейших действиях перед разными идиотскими соображениями, вроде гуманизма, дружеских чувств или доверия к людям. Анитра напомнила мне, чем обычно бывают земляне, когда их не держишь на коротком поводке. Придётся мне стать ещё чуть более решительным, чем я думал быть до сих пор!
Несколько часов спустя, уже ранним утром шестнадцатого мая по европейскому времени, операторы новостей Астрофлота распространили в публичных информационных сетях заранее подготовленное коммюнике, снабжённое множеством документальных свидетельств, доказательств, интервью, цифр и различных примечаний. Свидетельства неприглядной реальности, содержавшиеся в коммюнике, давали любому желающему, как землянину, так и сотруднику Астрофлота, очень большую пищу для размышлений.
Во-первых, Астрофлот и внеземельные колонии к настоящему времени буквально имели Землю на своём содержании, обеспечивая планете семьдесят три процента энергии, восемьдесят два процента промышленных продуктов и даже двадцать девять процентов пищи, по преимуществу искусственной, от общего числа производимых ресурсов земной экономики. При этом сам Астрофлот фактически находился на положении самообеспечения, вывозя на Землю всё больше и больше и не получая ничего взамен.
Во-вторых, и это выглядело куда хуже, оказывалось, что множество ресурсов, добытых или выработанных Астрофлотом, на Земле тотчас же попадало в теневые структуры или в руки частных кооператоров, ухитряющихся вновь ловить рыбку в помутневшей воде непрозрачной плановой системы. В частности, именно в эти теневые активы попали огромные технические ресурсы, созданные сверхурочным и смертельно опасным трудом молодых астрофлотовцев, а затем якобы уничтоженные, разобранные или взорванные во время демонстративных акций по разрушению космической промышленности.
В-третьих (Рикки знал это по себе!), в мире существовало немалое количество технических средств, позволяющих работать в космосе, которые отнюдь не находились в ведении Астрофлота, а наоборот — принадлежали по факту разным индивидуальным и коллективным владельцам, противопоставляющим в своей деятельности собственные интересы общим интересам цивилизации.
В-четвёртых и в-главных, обо всём этом не мог не быть прекрасно осведомлён Совет Земли, его комиссии и комитеты; но, несмотря на это, Совет и все руководящие административные структуры продолжали, под предлогом свёртывания космической программы, потворствовать шаг за шагом узурпации внеземных ресурсов частными лицами и нарастанию прямой эксплуатации сотрудников Астрофлота. Более того, именно Совет своим действием и бездействием способствовал тому, что Астрофлот, принося Земле наибольшее в относительном и абсолютном выражении количество материальных благ, оказался перед лицом планетарной цивилизации на положении мальчиков для битья, а его сотрудники стали для землян расхожим символом неустроенности и неприкаянности в быту, настоящим жупелом для тех, кто хотел бы провести свою жизнь в комфорте и достатке, как единственно и подобает жить всякому разумному существу.
Исходя из фактов, изложенных в коммюнике, Рикард Морьер от имени Астрофлота выдвигал Земле ультиматум, угрожая обществу Земли — неслыханное дело! — всеобщей стачкой. Наученный опытом истории, имевший прекрасное классическое образование, он рассчитывал на определённый эффект. И он добился своего! Общество, получив встряску, немедля раскололось, поляризовалось; многие земляне, ознакомившись с меморандумом, почувствовали свою прямую зависимость от существующей ситуации и ощутили глубочайшую необходимость как-нибудь закрепить возникшее положение вещей, хотя бы даже и объявив сотрудников Астрофлота гражданами второго сорта на законодательном уровне. Другие же, не столь остро чувствовавшие экономическую конъюнктуру, или же просто движимые внушёнными с детства представлениями о справедливости, напротив, принялись возмущаться и требовать немедленного и радикального изменения ситуации. По Земле, как огонёк по бикфордову шнуру, зазмеилась искорка гражданского конфликта, поджигая временами то, что уже успело само собой дойти до взрывоопасного состояния. Этого, собственно, и добивался Рикард Морьер.
Ультиматум, предъявленный им Земле от имени Астрофлота, состоял из следующих ключевых пунктов.
Для начала предлагалось признать, что Совет Земли и другие структуры власти не справились с задачей удержания общественно-политической системы в провозглашённых рамках, утверждающих экономическое равноправие и общественную собственность. Следовательно, Совет должен был быть распущен, а взамен назначены новые выборы через год, в новый коллегиальный орган власти, включающий в себя сотрудников Астрофлота в числе, пропорциональном экономическому вкладу этой организации в жизнь Солнечной Системы — то есть, в большинстве.
Далее, все до единого виды общественных установлений и структур, способствующие поддержанию упомянутого неравенства, от распределительных карточек с повышенным уровнем потребления до права на внеочередную аугментацию или специальную медицинскую помощь включительно, должны были быть официально осуждены и отменены. Сверх того, чужие распределительные карточки у людей, способных заниматься производительным трудом и не занимающихся им, — например, у членов семей астролётчиков и глубоко аугментированных работников опасных производств, — должны были быть изъяты у иждивенцев и переданы в фонды общественного потребления, с последующим правом тех, кому эти карточки принадлежали на деле, истребовать себе всё, что им полагалось, из этих фондов.
Следующим шёл совсем уж неприемлемый пункт об изменении структуры преподавания школьных знаний и воспитания подрастающего поколения. От имени Астрофлота Рикард Морьер требовал осуждения практики, при которой в целях самосовершенствования личности более половины учебных часов отдавалось изучению устаревших, ненужных классических произведений искусства и культуры, повествовавших о давно канувших в бездну истории персоналиях, событиях и отношениях. Вместо этого, Морьер призывал сосредоточиться на технических, точных и естественно-научных дисциплинах, знание которых способно было превратить человека из рассуждающей, рефлексирующей по каждому поводу твари в могучий инструмент общественной воли, направленный на достижение высоких целей, поставленных перед человечеством в настоящем и в будущем.
