— В данном случае, твои цели не противоречат моим, — спокойно проговорил Бризар, оправляя плащ. — Я поддержу тебя, но ты зря согласился принять помощь от Карнача и его приятелей. Здесь никому нельзя доверять, а эти трое давно ходят по лезвию ножа. Даже если они не сдадут, то связь с ними может сильно повредить.

— Мне показалось, что вы им симпатизируете, — заметил Кирилл, внимательно взглянув на него.

— Пожалуй, — задумчиво кивнул Бризар. — Но это не значит, что я им доверяю. То, что привлекает меня в них, то же и делает их опасными. Можно восхищаться мастерством фехтования записного бретёра, но только до тех пор, пока острие его шпаги не окажется возле твоего горла. Мне нужно поговорить с графом. Иди в мои покои и жди там.

Кирилл кивнул и направился в сторону жилой части крепости. Он вдруг с удивлением осознал, что впервые идёт здесь один, без сопровождения Бризара. И что он может сейчас спокойно свернуть в любой коридор, зайти в любую комнату, изменить направление и пойти туда, куда сам считает нужным. Было ли это выражением доверия Бризара, или ему просто надоело разыгрывать всю эту комедию, особенно после того, как его Пёс совершенно открыто заявил о собственной игре. Какое-то время Кирилл думал, не ошибся ли он, нарушив сложившиеся правила игры, но потом решил, что это уже сделано. Бризар не так глуп, чтоб не понимать всё с самого начала. Просто теперь, когда пора перейти от сбора сведений к более активным действиям, необходимо обеспечить себе некоторую свободу, а заодно и дать понять покровителю, что поддерживать его не безопасно и, возможно, следует держаться подальше.

Он не стал никуда сворачивать, а направился прямо в покои молодого генерала. Там он присел в кресло у камина и снова принялся обдумывать сложившуюся ситуацию, прокручивая про себя разговор в трактире, припоминая всё, что запомнил, слова, выражение лиц и глаз, движение рук, голоса, паузы. Он снова и снова возвращался к мысли о том, насколько возможно привлечь на свою сторону коменданта и его друзей. Эта поддержка была бы ценным приобретением.

От этих размышлений его отвлёк вернувшийся Бризар. Остановившись возле камина, тот устало провёл рукой по глазам.

— Я выдержал целый бой. Магистр вызвал Юханса, а тот с яростью возражал против моего присутствия на церемонии. Сперва он возмущался, как мне вообще пришла в голову мысль о том, что он, воин Христа и монах, пастырь душ человеческих, может заниматься столь богопротивным делом, как вызывание дьявола. Потом, когда это не сработало, он кричал, что присутствие посторонних спугнёт демона, которого он должен подчинить исключительно на благо Ордена. Затем он обвинил меня в том, что я замыслил сорвать ритуал и помешать ему с единственной целью: причинить вред братии и унизить его в глазах магистра. Граф слушал его, а потом сказал, что мои опасения логичны и требования обоснованны. Следовательно, я могу присутствовать на церемонии. После этого Юханс успокоился и заявил, что если у него не получится, то, на сей раз, исключительно по моей вине. Короче, эту ночь нам не придётся спать. Мы пойдём в круглый зал и будем присутствовать при жертвоприношении Князю Тьмы. Ты доволен?

— Вполне, — кивнул Оршанин.

— И как ты собираешься привести в исполнение свой план?

— У меня нет плана, монсеньор. Я собираюсь действовать по обстановке. А пока у нас ещё есть несколько часов, мне кажется, что было бы разумным вздремнуть, чтоб иметь к ночи свежую голову.

Бризар странно улыбнулся.

— Здешняя ночь исключает возможность иметь свежую голову. И поверь мне, лучше одурь чичанского мха, чем острота восприятия в период с заката до рассвета. Впрочем, как пожелаешь. До ночи у нас нет иных дел.

Он прошёл в свою маленькую спальню и, не раздеваясь, лёг на кровать. Оршанин откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

Разбудило его то, что он снова почувствовал ненавистный запах тлеющего чичанского мха. Вспомнив о своём твёрдом намерении пойти ночью в круглый зал на церемонию, задуманную генералом Юхансом, он с раздражением понял, что Бризар струсил и опять напустил целую комнату дурманящего дыма. Ещё несколько минут, и эта отрава проникнет в кровь, а после этого ни о какой вылазке не будет и речи.

Эта мысль заставила его проснуться окончательно. Открыв глаза, он зарычал от злости и неожиданно упал с кресла на пол. Оказавшись на четвереньках, он снизу вверх взглянул на стоящего над ним Бризара, который держал в руках хлыст.

— Плохая собака! — проговорил генерал и с размаху хлестнул Кирилла хлыстом.

Удар болезненным ожогом отозвался в спине. Яростно зарычав, Кирилл кинулся вперед, но из его горла послышался только хриплый свирепый лай. А руки, которые он поднял, чтоб оттолкнуть противника, оказались большими рыжими лапами, с полустёртыми чёрными когтями. Он снова упал на эти лапы, слыша свист хлыста и боль в спине. Задыхаясь от ярости, он лаял, чувствуя, как по всему его собачьему телу проходит дрожь. Он скалил зубы, пытаясь запугать врага. Он бы вцепился ему в глотку клыками, если б не ошейник, врезавшийся в шею, и тянущий его назад. Он из последних сил рванулся вперёд, потерял равновесие, лапы заскользили когтями по отполированному камню пола, и он завалился на бок.

И только тут он понял, что действительно сошёл с ума, как тот парень. Он вообразил себя псом и теперь кидается на людей. Он должен прийти в себя. Но он видел свои покрытые шерстью лапы, и ничего не мог с этим поделать. Ужас пронзил его сильнее, чем боль от недавних ударов хлыстом, и он проснулся.

Он сидел в кресле у камина и, тяжело дыша, с изумлением рассматривал свои руки. Потом, сообразив, что это был лишь слишком реалистичный кошмар, он вздохнул с облегчением и поднял взгляд. Бризар стоял в дверях спальни и с мрачным удовлетворением смотрел на него.

— Добро пожаловать на ночной Свезер, — проговорил он. — Ты вспомнил все свои страхи? У тебя ещё будет время наверстать упущенное, если ты снова осмелишься уснуть здесь без помощи наркотиков. Идём, нам пора.

Потом они снова долго шли по длинным галереям и коридорам, спускаясь всё ниже в толщу скалы. Кирилл, ещё не оправившийся от потрясения, вызванного недавним сном, смотрел на идущего впереди Бризара. Плащ из тонкого шёлка реял, как на ветру, отчего казалось, что он идёт за странным призраком, направляясь прямо в ад или в какую-то бездну, населённую чудовищами. В коридорах было тихо, лишь изредка откуда-то доносились стоны, всхлипы и хриплая ругань. Несколько раз они встретили патруль, но вооружённые до зубов рыцари скользнули по их лицам внимательными взглядами, которые таили в себе то ли затаённый страх, то ли тайное безумие.

На нижних этажах и вовсе было пусто. Должно быть, система вентиляции не справлялась здесь с нагрузкой, потому что воздух стал тяжёлым и спёртым. Светильники на стенах были слишком тусклыми, и большие участки коридора оказывались в полумраке, который порождал неясную тревогу. Каждый раз, входя в такой затемнённый участок, Кирилл чувствовал напряжение и страх, словно его кто-то преследовал. А потом он явственно услышал шаги. Он резко обернулся, но если там кто-то и был, то он, скорее всего, спрятался в одном из тёмных закоулков. Шаги смолкли. Но стоило ему снова пойти, как едва слышные звуки позади возобновились. Решив, что это эхо его шагов, он изменил темп ходьбы и понял, что те шаги звучат иначе, что сзади кто-то крадётся за ними, прячась в темноте.

— Сзади кто-то есть, — шепнул он Бризару.

— Твой страх, — спокойно ответил тот, не останавливаясь.

— Хорошо, если так, — пробормотал Кирилл, прислушиваясь к шороху шагов позади. Но звуки эти были хоть и очень тихими, но вполне реальными.

Наконец, их путь закончился, и впереди показались тёмные фигуры, закутанные в чёрные плащи. Подойдя ближе, Кирилл увидел под плащами блеск доспехов, а в одном из встречавших узнал капитана Валуа. Он с каменным выражением на лице распахнул перед ними одну из створок низкой двери, собранной из толстых досок, скреплённых массивными металлическими полосами.