— Я узнал, что он подал рапорт в космофлот, — вроде как издалека начал Рэм.
— Он хочет служить на баркентине, — сообщила я, уже поняв, о чём пойдёт речь. — Я взяла его в экипаж. А ты против?
— Послушай, у парня талант агентурного разведчика, блестящая подготовка, — проговорил Рэм, в упор взглянув на меня. — У нас такие на вес золота. У него готовая легенда, ничего выдумывать не надо. Отдай его нам.
— Нет, не отдам, — ответила я. — Он мне самой нужен.
— Микроскопом гвозди заколачивать?
— Много ты понимаешь в нашей работе!
Рэм обернулся и посмотрел туда, где Кирилл Оршанин продолжал на жёлтой песчаной площадке свой странный завораживающий танец.
— А если он сам захочет уйти? — спросил Рэм, взглянув на меня.
— Видишь, он же не привязанный. Скажет: «ухожу», держать не буду.
— Тогда дадим ему право выбора. Так будет честнее.
И Рэм, развернувшись, вышел из отсека. Настроение моё, чуть было улучшившееся, снова упало ниже плинтуса. А тут ещё на глаза попался этот несчастный систематизатор животных видов, который сиротливо лежал на пульте. Забрав его, я отправилась на улицу, чтоб подышать свежим воздухом, совершенно забыв о сорокаградусной жаре за бортом.
Тем не менее, я спустилась вниз и остановилась в тени баркентины. Ко мне подошёл Хок и, вздохнул.
— Опять облом? Не расстраивайся. Найдём стрелков.
— Может, это и к лучшему, — пожала плечами я. — Наверно, так честнее. Они его для себя готовили. У парня не просто способности, а талант. Там он больше пользы принесёт.
— Честнее, — проворчал Хок. — Мы парня нашли, из пекла вытащили, в чувство привели, а они — на готовенькое…
— А тебе что, жалко для родной Звёздной инспекции? — усмехнулась я, глядя на площадку.
Оршанин и Рэм стояли рядом, Рэм что-то говорил, а Кирилл слушал, поглядывая в нашу сторону.
— Такого жалко, — признался Хок. — Но, скорее всего, уйдёт. Уж больно лихой, любит риск, жаждет подвигов. А здесь, как у Бога за пазухой.
— У нас с тобой, а не у Бога, — поправила я, заметив, что теперь говорит Оршанин. И говорит, кивая, видно, соглашаясь.
Я поглядела на бесполезный теперь прибор, который до сих пор вертела в руках. Мне почему-то было обидно, что сперва Азаров увёл у меня Сашу Карнача, а теперь Рэм перехватил такого разведчика. К тому же у меня было чувство, что я в этого парня вложила часть своей души. Ведь приняла, как родного. А теперь он уйдёт, и, может быть, я никогда его больше не увижу. Хотя, Рэм прав. С таким потенциалом Кириллу в поисково-спасательном флоте делать нечего.
Разговор на площадке тем временем закончился. Оршанин кивнул комиссару и направился в нашу сторону, щурясь на раскаленное зноем небо. И совсем он был не похож на героя-разведчика, нового Шелла Холлиса. Маленький, щуплый, смуглый от загара, с прозрачным ежиком едва начавших отрастать тёмных волос.
— Салют, командоры, — произнёс он, останавливаясь рядом с нами.
— Уже здоровались, — напомнил Хок. — О чём говорили с комиссаром?
— Вы же знаете, — улыбнулся Оршанин. — В дальнюю разведку зовёт.
— И что ты ответил?
Оршанин посмотрел туда, где до сих пор посреди жёлтой площадки стоял комиссар.
— Что мне и дома хорошо, — Кирилл взглянул на меня. — Нагулялся. Я хочу остаться на баркентине. Мне нравится корабль. Шикарный. Ребята надёжные, командиры заботливые, дело нужное. Служба такая, что и здесь скучать не придётся. Если не прогоните, конечно.
— Не дождёшься, — усмехнулся Хок.
— Вот и ладушки, — Оршанин заметил у меня в руках систематизатор и протянул руку: — Разрешите, командор?
Я подала ему прибор. Он откинул крышку и быстро осмотрел схему.
— К вечеру верну. Как новый будет. Разрешите идти? — он вытянулся в струнку.
— Иди, — кивнула я.
Он какое-то время смотрел на меня ласковыми карими глазами, а потом произнёс:
— У вас чудесная улыбка, Дарья Ивановна. Улыбайтесь чаще.
И развернувшись, вразвалочку пошёл к лифту.
