— Так точно, — с готовностью кивнул инспектор, слушавший своего начальника с философским спокойствием на лице.

— Ты будешь докладывать мне о своей работе каждый день. Ты не будешь втягивать экипаж баркентины в дела, которые их не касаются, и рисковать гражданскими лицами. И ты не станешь засовывать свою дурную голову в петлю только для того, чтоб доказать, что для тебя верёвка ещё не свита!

— Слушаюсь, комиссар, — торжественно пообещал он и тут же добавил: — Но мне нужна информация, которую накопали наши ребята. Не аналитический отчёт, не выжимки из докладов, а всё, до последнего звука и кадра.

— Получишь, — мрачно кивнул Джим. — Всё до последнего звука и кадра. Смотри голову не сломай, умник.

Одарив меня тяжёлым взглядом, он, не прощаясь, исчез с экрана.

— «Не даром помнит вся Россия про день Бородино…» — пробормотал инспектор и подмигнул Джулиану.

— Вы действительно позволили бы нам уйти с баркентины? — поинтересовался Хок, посмотрев на экран, с которого на нас поглядывал Азаров.

— Нет, — категорично ответил он. — Я бы издал приказ, которым разрешил вам отправиться в отпуск на «Пилигриме».

Было ли это шуткой мы так и не узнали.

После того, как «Тюдор», ярко вспыхнув на прощание, ушёл в подпространство, отправившись по своим делам, а на лайнере «Пьер Гартэн» недавно прибывший от судовладельца новый экипаж начал подготовку к полёту на Землю, я тоже решила, что пора трогаться в путь. Окрестности ригорской базы нам изрядно надоели, к тому же оставаться здесь и дальше не было ни малейшей необходимости.

Идея полететь на Новую Гваделупу вдруг показалась мне вполне приемлемой в сложившейся ситуации, а потому я отдала приказ всем специалистам занять свои места, и через несколько минут мы, попрощавшись с нашими ригорскими коллегами, покинули район, где провели так много времени.

Новая Гваделупа располагалась на расстоянии менее парсека, потому уже к исходу следующих суток мы вышли из подпространства в районе дальнего маяка и с разрешения диспетчера центрального космопорта планеты вошли в систему.

Ещё через несколько часов мы получили расчётные координаты орбиты, на которой нам следовало находиться, и заняли место среди других крупных кораблей, прилетевших на эту некогда земную колонию, а теперь самостоятельную планету, входившую в Торговый Галактический Союз, организацию дружественную Объединению Галактики.

С орбиты Новая Гваделупа выглядела очень живописно. Окутанная розовыми пышными облаками, сквозь которые проглядывали тёмно-зелёные джунгли, изумрудная гладь океана и изредка поблёскивали хрустальной бисерной россыпью крупные города.

Члены экипажа заметно повеселели, глядя на планету через фронтальные окна в командном отсеке.

— Экипажу баркентины и сотруднику Звёздной инспекции разрешено без соблюдения дополнительных формальностей спускаться на поверхность планеты, — сообщил диспетчер. — Однако просим вас не посещать города, не входящие в Центральную Лигу Новой Гваделупы, отдалённые поселки, а также без сопровождения проводников, имеющих сертификаты туристической гильдии, не выходить в открытый океан и не уходить в джунгли. В противном случае мы не можем гарантировать вам полную безопасность. Приятного отдыха, друзья.

Хок вопросительно взглянул на меня.

— Все желающие, кроме вахтенных и стажёров, могут спуститься на поверхность планеты, — разрешила я. — Проинструктируй их и напомни, чтоб взяли карты Галакт-Банка. На Новой Гваделупе за всё надо платить.

Новая Гваделупа была гостеприимной и даже приветливой планетой, и за последующие несколько дней члены экипажа отдохнули. Усталость и раздражительность смыло пенным прибоем, омывающим бесконечные розовые пляжи. Офицеры возвращались из увольнительной весёлыми, загорелыми, нагруженными сетками с ароматными фруктами и бутылками, сделанными из затейливых тыкв. Они привозили с собой запах моря и джунглей, деревянные маски, барабаны и кристаллы с записями экзотической музыки и ярких карнавалов. В конце концов, я сжалилась и над наказанными за неудачный эксперимент стажёрами и тоже отпустила их на планету в сопровождении Хока.

Потом Джулиан и меня уговорил спуститься на планету. Мы целый день бродили по тенистым аллеям благоухающих парков и широким белым набережным, а потом решили зайти в уютное кафе на берегу океана, откуда доносились умопомрачительные запахи жареной рыбы.

Там, на краю террасы за крайним столиком мы увидели инспектора Куренного. Он был в голубых джинсах и белой рубашке, на его лице появился лёгкий золотистый загар, а глаза, казалось, впитали в себя мерцающую океанскую зелень.

— Как дела? — подошёл к нему Джулиан.

— Если ты не о работе, то отлично, — ответил он и заметил меня. — Добрый день, командор.

— Действительно, добрый, — согласилась я.

Ещё до того, как я успела подумать о том, насколько удобно будет сесть за его столик, он поднялся и отодвинул стул, предлагая мне сесть. Я села, Джулиан с улыбкой разместился рядом, поглядывая на инспектора.

— Местный климат и тебе пошёл на пользу, — заметил он.

— Если дело пойдёт так и дальше, то мы ещё долго сможем наслаждаться этим климатом на радость местным торговцам, — проворчал он с дипломатичной улыбкой. — Я встречался сегодня со своим приятелем. До этого я просил его разузнать, не слышал ли кто-нибудь о «Сангриле» и раймонитах. Ничего.

— А информация, которую передала вам Инспекция? — спросила я.

К столику подошла улыбчивая девушка-мулатка и подала нам меню на русском и английском языках.

Он проводил её взглядом, а потом покачал головой.

— У них ничего нет. Ни одной зацепки. Я просмотрел всё. Правда, они выяснили, что Орден Святого Раймона Аквитанского действительно существует и известен, например, межпланетной полиции Торгового Галактического Союза. Я, кстати, заглянул сегодня к коллегам. Они подтвердили ту информацию, которую раньше передали инспекции. По их сведениям у Ордена пять боевых кораблей, занимающихся пиратством. Три крупных, названия двух известны: «Сангрил» и «Рубиновый скипетр» и еще два — поменьше, примерно уровня наших линейных звездолётов, маневренные и вооружённые от носа до кормы. Один из них носит название «Белый павлин». Узнав о наличии целого пиратского флота, наши сильно забеспокоились, запустили запросы во все планетарные и межпланетные полицейские организации дружественных и не очень цивилизаций, но ничего больше выяснить пока не смогли. Правда, не все ответы получены, так что, может, что-то ещё и выясниться.

— Сомневаюсь, — проговорила я, изучая меню. — Скорее всего, база Ордена находится на отдалённой планете, Клермон состоит в сговоре с правительством планеты и оно не станет выдавать своего союзника.

— Я так же думаю, — кивнул инспектор. — А нам, в сущности, нужно всего лишь знать, где у них база.

Девушка принесла ему блюдо с золотистыми завитушками, пожаренными до румяной корочки, от которых и исходил тот самый завлекательный рыбный аромат. Приняв у нас с Джулианом заказ, она грациозно удалилась.

— А что это за история с инвалидностью? — поинтересовалась я, посмотрев на Джулиана.

— Это врачебная тайна, — категорично отрезал он.

— Да ладно, — печально улыбнулся Куренной, — Что теперь скрывать. Учитывая, что вы согласились на эту авантюру, Дарья Ивановна, у вас есть право знать обо мне чуть больше. Всё началось с того, что примерно год назад я погиб при выполнении очередного задания. Понимаю, что звучит мелодраматично, но это правда. Был взрыв, пожар… — он вздохнул и откинулся на спинку деревянного стула. — Надо отдать должное нашим, они прибыли очень быстро, почти сразу вслед за катастрофой. Они разобрали завалы и нашли то, что от меня осталось. Осталось немного. Не стану за столом рассказывать подробности, чтоб не портить вам аппетит. Врач со спокойной душой констатировал смерть, но при этом установил, что мозг остался не повреждён и все ещё проявлял признаки жизни. Давно известно, что мозг умирает последним. Врач этот, даже не знаю его имени, добросовестно и качественно законсервировал останки и умудрился доставить их на Землю почти в том же состоянии, в каком они были найдены. А там… Я не знаю, то ли кто-то решил дать герою ещё один чудесный шанс, то ли просто давно ждали подходящий материал для эксперимента. Но дело в свои руки взяли врачи из научной группы академика Мезенцева. У них были весьма амбициозные планы: имея только живой мозг восстановить всё остальное.