Январь прошел спокойно. Власов погрузился в работу – я даже и не думала, что он окажется таким трудоголиком, – мне же понравилось быть Музой Изольды. Мы даже с ней слетали к моей бабушке, которая активно проходила реабилитацию в специализированном  центре по сердечным патологиям в Израиле. Демьян был занят подготовкой к какой-то важной презентации и жутко расстроился, что не смог полететь вместе с нами.

– Может, отложишь? – просил муж. – На недельку-две? У меня крот в компании… Не могу пустить это дело на самотек… Я эту программу два года разрабатывал с командой, а тут, похоже, кто-то сливает инфу конкурентам.

– Не волнуйся, – ластилась к нему я. – Занимайся своими проблемами, а твоя бабушка составит мне отличную компанию.

И Власову пришлось согласиться, хотя то, что нам нужно расстаться, ему ой как не понравилось. Мне, честно говоря, тоже. Но очень уж хотелось поскорее навестить Агату.

– А теперь будь добра, Виктория, оставь нас наедине, – именно так скомандовала мне бабушка, когда мы с ней наобнимались всласть и немного поговорили.

– В смысле? – опешила я.

– Взрослые дамы будут серьезные разговоры разговаривать, – ответила мне Изольда. – Что тебе непонятно, деточка?

– Благодарю, – поджала губы Агата и вперилась в меня требовательным взглядом. – Вика?

Пусть бабушка перенесла сложную операцию, похудела, но стальной стержень в ней остался такой, что не у каждого мужика имеется. Спорить было бесполезно. А в коридоре я столкнулась с Фридманами.

– Как ваше ничего, Лялечка? – первым делом поинтересовался Абрам и тут же полез обниматься. А я растаяла, закрыла глаза, словно с дядюшкой, которого никогда не было, встретилась.

– Э-э-э...

– Что ты пристал к девочке с такими глупыми вопросами, а? – возмутилась Нонна. – Надеюсь, вы проголодались, Лялечка? Я тут захватила свой фирменный штрудель с маком. Отведаете?

И женщина вынула из сумки лоток со сдобой, сняла крышку, в нос мне ударил сладкий аромат выпечки…

– Простите, – сдавленно пискнула я и, зажимая рот двумя ладонями, понеслась в туалет. А там белый друг принял все, что я успела съесть на завтрак.

Ведь знала же, что не стоило есть тот сыр. Несвежий подсунули!

Я умылась, еще немного постояла, прислушиваясь к себе, и только тогда вернулась в коридор.

– Полегчало, Лялечка? – встревоженно поинтересовался Абрам. – А я говорил, Ноня, твой мак дурно пахнет.

– Абрамчик, не расчесывай мне нервы. Дурно пахнет неблагодарный супруг, почти бывший, – фыркнула женщина. – Что, Лялечка, ваш мальчик больше не Наташа?

– А? – растерялась я.

– На славу постарался Демьян, – улыбнулась Нонна. – Прелестный токсикоз. Я даже без очков отлично вижу этот милый зеленый цвет лица.

– Что? – пошатнулась я и была тут же подхвачена Фридманом под руку.

– Ой вэй, Ноня, не морочь девочке то место, где спина заканчивает свое благородное название. Может, чайку, Лялечка?

– Какой чаек, Абрамчик? – закатила глаза его супруга.

– А я взял. Кракаде, – гордо выдал Абрам.

– Геволт! – всплеснула руками женщина. – Нет, вы видите, с кем я живу, Лялечка? Раскаркался тут! Каркаде, Абрамчик. Не позорь мои закрашенные седины.

– Пардоньте, – кивнул Фридман и ловким движением руки выудил из сумки термос. А когда мужчина отвинтил крышечку и по воздуху поплыл сладкий аромат… Меня опять смыло в уборную!

Через пять минут я тяжело осела на унитаз, а Нонна подала мне салфетку. Как женщина здесь оказалась, я даже не заметила, и сейчас это тревожило меня наименьшим образом.

– Я никогда не буду больше есть, – пожаловалась ей.

– Ну-ну, Лялечка. Вам теперь за двоих нужно стараться, так что не зарекайтесь.

– Я не беременна, Нонна, – поджала губы в ответ. – Просто отравилась.

– Конечно-конечно, девочка. Наши мужья нас качественно травят, особенно по молодости, – закивала она. – Помнится, Абрамчик мне подарил зеленый цвет лица в первые полгода после свадьбы. А потом ходил павлином, пока я с белым другом обнималась.

– Я не могу быть беременной, у меня с этим проблемы, – через силу выдавила из себя. Тема до сих пор была довольно болезненной и кровоточила в душе. – Возможно, даже бесплодие…

– Глупости, – отмахнулась Нонна. – Не всякое бесплодие является приговором. Иногда нужно просто встретить правильного мужчину.

Я лишь покачала головой, вновь плеская холодной водой в лицо.

– Вы не понимаете.

– Абсолютно отказываюсь, – улыбнулась женщина. – А куда это вы собрались?

– Обратно в гостиницу, – ответила ей. – Думаю, Изольда прекрасно доберется сама, а мне нужно отлежаться.

– Вам нужно поскорее провериться, чтобы доказать мою правоту, – заметила Нонна. – А ну, пойдемте-ка.

И она потянула меня за руку.

– Куда?

– Лялечка, с Ноней сопротивление бесполезно, – развел руками Фридман. – Лучше сразу сдайтесь, она пленных не берет.

– Это кардиологический центр! – попыталась воззвать к разуму женщины я. – Нонна!

– Ой вэй! Думаете, здесь не найдется хоть один эскулап, разбирающийся в женских делах? – вскинула брови она. – Я буду не Фридман, если не отыщу такого.

– Но…

– Я уже знаю правду, а вы, Лялечка, думайте что хотите, но не мешайте, – сказала как отрезала женщина.

Через десять минут я наконец приняла правоту ее мужа. Сопротивление было бесполезным. Нонна перла напролом, легче оказалось со всем согласиться и в стороночке наблюдать за происходящим, чем принимать активные действия в попытке доказать собственную правоту. Несколько анализов ничего не изменят.

Мне, конечно, вновь будет горько и обидно из-за неоправданных надежд, но иначе Нонна точно не прекратит эту бурную деятельность.

– Что здесь происходит? – требовательно спросила Изольда, когда через какое-то время нашла нас в зале ожидания. – Виктория, ты хотя бы предупредила, где будешь. Я же волнуюсь.

– Ой вэй! Не волнуйтесь, бабуля, вы скоро получите приставку “пра”, – улыбнулась во все тридцать два Нонна.

– Что? – ахнула Изольда и вдруг стала оседать. Хорошо, что Абрам вовремя подсуетился, стульчик подставил.

– Ноня, – грозно зыркнул он на супругу.

– Абрамчик, не мешай бабуле впечатляться. Не видишь, она так радуется.

– Геволт, женщина! Она и сердечный приступ так радостно встретит. Нельзя же...

– А шо такое? – подбоченилась Нонна.

– Стоп! – приказала Изольда. – Объясните же толком.

– Ой вэй! – фыркнула моя мучительница и спасительница в одном флаконе. – Что тут непонятного? Беременна наша Лялечка, лялечку ждет.

Глаза Изольды сделались размером с блюдца. Она прижала руки к груди и вдруг обратилась ко мне едва ли не благоговейным шепотом:

– Это правда, Викулечка?

Я же вообще потеряла дар речи, только вцепилась в заключение и все начитаться никак не могла.

“4-5 недель” – постоянно повторялось в голове.

Это выходит, все случилось в наш с мужем первый раз после гонок?

Ну Демьян… Меткий стрелок!

Я беременна. Нет, не так. Я беременна!

Мне хотелось летать, петь, танцевать и зацеловать весь мир от счастья, что так неожиданно свалилось на голову.

Я уже и надеяться перестала, и не ждала, а оно вот так вот раз – и пришло.

– Викуля, может, чаечку сделать?

Едва Изольде стоило узнать столь знаменательную новость, как ее словно подменили. И куда только делась генеральша? Теперь это была милая бабуля, что ворковала надо мной, словно над величайшей ценностью в мире. Глава рода Власовых подолгу замирала на одном месте, глядя на меня загадочным взглядом с улыбкой Моны Лизы. В облаках витала, вдохновение ловила! Ох...

– Нет, Изольда, благодарю, но не стоит. Я ничего не хочу, – вежливо ответила ей. – До сих пор немного мутит.

– Поэтому-то и нужно поесть. Я сделаю ромашковый чай и принесу галетных печенюшек и диетических сухариков. На собственном опыте знаю, что это помогает от тошноты. Ты не смотри, что интересное положение у меня было так давно, что некоторые столько не живут, я все отлично помню, – заверила меня женщина, поспешив из номера. – И, Викуля.