Я залезла в кровать и укрылась одеялом. Стоило закрыть глаза, как сон начал быстро овладевать мною. Последнее, что я почувствовала, это осторожно подкрадывающуюся Эльвиру и ее руку, обнявшую меня.

Элла

Шесть утра. Я лежала на кровати и смотрела на потолок в спальне, тишину нарушала лишь Эльвира своим сопением. Я с четырех утра наблюдала за тем, как плавно меняются краски рассвета на поверхности потолка. Еле уловимый свет, когда солнце восходило из-за горизонта, проник в спальню и окрасил потолок сначала синеватым оттенком, который переливался с желтым и нежным розовым, после оттенки становились все ярче, когда солнце поднималось выше, а его золотистый цвет доминировал над всеми остальными, такими еле уловимыми и нежными.

Людям лучше стараться встречать рассвет, но не обязательно с четырех утра, как это сделала я. Это, наверно, самое невероятное время в сутках, и что более важно — это мгновение повторимо. Но не стоит пользоваться этим фактом и откладывать любование этим зрелищем в долгий ящик, ссылаясь на слабость и невозможность открыть глаза ранним утром. Думаю, стоит лишь попробовать открыть свои глаза и тут же встать перед окном, отодвигая плотные шторы, которыми мы пользуемся, чтобы солнечные лучи, врезающие в стекла окон, не разбудили нас. Потому что стоит посмотреть на утреннее небо пару секунд и глаза уже закрывать не хочется. Улыбка невольно появляется на нашем лице, что мы совсем не контролируем, глаза сияют от света первых, но ярких солнечных лучей, и весь наш организм пробуждается, как пробуждается все вокруг, называемое жизнью. Каждое время суток обладает своим поразительным свойством удивлять. Утро же обладает такой особенностью, что сумеет оживить своей недолгой, но запоминающейся красотой огромные масштабы планеты и все человечество в целом, заряжая энтузиазмом. Ночь дает возможность нам мечтать и выдвигать новые цели перед собой. День же позволяет осуществить все, что планировалось. Важно замечать все эти тонкости вокруг нас и анализировать, потому что какой смысл жить с пустотой внутри и не желать заполнить себя.

Мелочи. Они необходимы в нашей жизни. Наблюдать за тем, как меняется окрас рассвета на потолке — мелочь. Но я получила воодушевление, спокойствие, окрыление, подъем духа и вдохновение на предстоящий тяжелый день. Я добавила в себя что-то чудесное, что дозволяет мне ощущать легкость в душе, нежели тяжесть печали. И чтобы искать прелести в мелочах, для этого не нужно таланта. Это наш дар.

Я встала с постели и босыми ногами на носочках подошла к окну, сопровождая шаги скрипом паркета. В комнате Эльвиры нет плотных штор, которые нужно отодвинуть. Я встала перед окном, обнимая себя за плечи, и любовалась утренним пейзажем леса. Все живое радовалось теплу так, что веселый голос птиц я могла уловить и без открытого окна. Легкий туман обволакивал деревья, освещенные солнцем, которое в свою очередь окрашивало всю природу в золотистый оттенок. Чудесное и непередаваемое словами явление.

Я не сразу поняла, что в комнату кто-то заглянул, пока паркет не затрещал под ботинком гостя. Резко повернув голову, отрываясь от прелести природы, я увидела в дверях Эдварда, который созвал меня рукой к выходу и тут же ушел, закрывая за собой дверь, так же тихо, как и открыл. Я могла слышать лишь еле уловимые шаги, спускающиеся по лестнице вниз.

Накинув на себя свой халат и поправив взлохмаченные волосы, я пошла вслед за ним, пребывающая в неведении, для чего он явился сюда в столь раннее время. Эдвард стоял чуть поодаль от крыльца дома и дожидался меня, засунув руки в передние карманы брюк. Коснувшись деревянной колонны, а после перил, я спустилась по лестнице и ступила прямо в тапочках на гравий, устилающий садовую дорожку, а после на зеленый газон, на котором стоял Эдвард.

— Ты совсем не спала? — тут же спросил он, когда я встала напротив в метре от него.

Я вздохнула, поправив воротник халата, и обняла себя за плечи.

— Я быстро уснула ранним вечером, поэтому и проснулась рано. А Вы почему здесь?

— Не хотел, чтобы ты ощущала себя брошенной перед тем, как поедешь на кладбище. Ты не признаешь этого, юная леди, но тебе нужны слова напутствия.

— С каких пор Вы снова такой заботливый? — выгнула я бровь, хотя сердце трепетало, а душа купалась в тепле, когда Эдвард сказал эти слова. Мне действительно важна его поддержка.

Задавая этот вопрос, я рискую разочароваться и снова окунуть душу в холод после его отстраненного ответа.

— С тех пор, как взял тебя к себе на работу. Я забочусь о каждом своем подчиненном, — искренне ответил он. Мое глупое сердце надеялось не на такой ответ, и оно не хочет понимать, что Эдвард ничего лишнего себе не позволит.

— Я всего лишь выплачиваю долг отца. Фактически я у Вас не работаю, а исполняю временные обязательства, которые обязательно должны иметь успех, — напомнила я скорее себе о своей миссии, чтобы крепко держать себя в реальности и не кануть в розовые мечты маленькой девочки, которая только в свои девятнадцать познала привязанность и физическое влечение к мужчине.

— Если желаешь считать так, то я все равно имею ответственность за тебя на определенное время, — ровным тоном ответил он. — Я обязан беречь тебя.

— Чтобы я выполнила задание успешно, и чтобы Вы не потеряли удобное стечение обстоятельств, когда я решила согласиться на Ваши условия, — настаивала я на своей жесткой реальности, пытаясь духовно отделиться от этого мужчины.

Я заставляла себя думать о том, что безразлична ему. Да, сердце отчаянно требует хвататься за каждое маленькое проявление особого тепла Эдварда в мою сторону, но разум делает из этого ничто иное, как что-то элементарное, не связанное с редким чувством. Мне так будет проще находиться рядом с ним.

— Да что на тебя нашло? — рявкнул он с озлобленным видом.

— Констатирую факты, — пожала я плечами. — И Вы мне сами говорите, не заходить далеко в дела вашей группы. Я всегда буду на допустимой грани и не перечеркивая границы. Вам не нужно стараться разговаривать со мной мягким тоном и проявлять максимум заботы. Не заставляйте себя. — Мой голос не дрогнул, за что я была горда собой.

Эдвард усмехнулся и потер лицо ладонью.

— Надеюсь, ты будешь такой же хладнокровной, когда вступишь в наши ряды, — смотря в упор в мои глаза, чуть сощурив свои из-за солнца, твердым голосом проговорил он.

— Буду, — так же твердо ответила я.

Мы будто бросили вызов друг другу в это мгновение.

Да, я буду хладнокровной, а моя ненависть к ним добавит мне смелости и уверенности. Да, внутри меня будет бушевать ураган из страха, волнений, смятения, нервоза, беспокойства. Но все это я переборю и не покажу, потому что у меня есть цель — помочь не только отцу с долгами, но и продолжить его дело, внедряясь в эпицентр бури, куда не смог войти он. Цель — найти в том хаосе свое прошлое и восстановить справедливость, чтобы наконец остаться спокойной и отпустить былое, что так задело мое сердце.

— Но давай сейчас отодвинем эту нелепую неприязнь. Понимаю, ты нервничаешь. — Я резко выдохнула, когда Эдвард дернул за ту самую струнку, которая вылила все переживания, что таятся в моей душе, наружу. Я задрожала, и Эдвард положил свои руки на мои плечи.

— Элла, мир криминала очень жесток. Твоя жизнь и так была непростой, но здесь будет хуже. — Он сжал мои плечи, и говорил, смотря прямо в мои глаза. Я утопала в золотистых безднах и в тепле, исходящем от его слов. Голос был хриплым и низким, но мягким. Как держаться от него подальше? Эдвард даже не подозревает, что пока он рядом, никакие тяготы не напугают меня.

— Я же постараюсь сделать все возможное, чтобы сохранить твою безопасность издалека. Но прошу, будь предельно внимательна. Каждый клан не будет проявлять к тебе доверия. Они будут осторожничать и следить за тобой. Старайся наблюдать за тем, чтобы за тобой не было хвоста. Все те ублюдки очень хитры, и я тоже могу упустить кого-то. Помоги мне в этом. Предупреждай о всех изменениях. Я знаю, ты чувствуешь каждого человека и способна их анализировать. Ты сразу выявишь опасность, я уверен.