– Где гарантии, что ты не убьешь кого-то до выборов, – с недоверием отнеслась к этой идее Маркес. Киллер теперь хоть и не работает на Ронье, но во фрилансе может себе не отказывать.

– Да нет у вас никаких гарантий, – и здесь уже Эванс посмотрел на Маркес, как на полоумную. – У вас есть я и никем неуправляемый Хейз, что выбираете, господа полицейские? – киллер так закрутил тиски вокруг копов, что тем теперь не вывернуться, решая моральную дилемму.

– Сяду хоть сейчас, а вы будете гадать, что Хейз подожжет следующим или кого пустит на воздух, – рисуясь сам, Эванс обрисовывал перспективу копам. – Согласен, взвешенное решение, вы правы, – и с этим словами он протянул им обоим руки для ареста, но никто из копов не повелся на провокацию.

– De puta madre*, – сплюнув в сторону, взбесилась Анна и развернулась, уходя из переулка прочь.

– Детектив Маркес, куда же вы? – окликнул ее Эванс.

– Vete a la polla!** – громко и отчетливо крикнула женщина и, уходя, продемонстрировала мужчинам средний палец через плечо.

– Благодарю, но я не гей! – Атлас довольно ухмылялся и провожал взглядом женщину, матерившуюся на весь переулок на смеси испанского и английского. Звучало громко и с душой, а большая часть слов была по душу Эванса.

– Меня тебе так просто не убедить, – Уэст хоть и не очень твердо стоял на ногах, но зато позиция относительно предложения Эванса у него была менее лояльная, чем у Маркес.

– Так у меня есть, что и тебе предложить, – загадочно заговорил киллер, посылая голосом дурманящую волну в сторону Уэста. – Я могу сделать кое-что для тебя, – чем больше говорил Эванс, тем сильнее реальность перед глазами Коннора начинало плыть. – Только для тебя, Уэст, в уплату старого долга, – мир вокруг детектива вмиг завертелся, к горлу подступила тошнота, но, сглотнув ее, Коннор почувствовал странный мышьяковый привкус. – Я избавлю тебя от Формана, – этот голос обволакивал ватным одеялом.

Уэст потерял равновесие и пошатнулся, но чьи-то руки подхватили его и осторожно прислонили спиной к стене. Он все пытался отдышаться, но чем глубже вдыхал, тем сильнее ощущал, как мышьяковая пыль забивает воздухоносные пути.

– Не переживайте, я не позволю вам взять грех на душу и согласиться, детектив Уэст, – Эванс все еще говорил с ним, пока Коннор сползал спиной по голому кирпичу у задней двери бара. – Этого разговора никогда не было, – Атлас опустился рядом с копом, присев напротив него. – Вы не вспомните меня, только то, как Анна позвала вас сюда, а затем вам стало дурно, и вы отключились, – приговаривал киллер.

Коннор все слышал, все чувствовал, но не мог возразить, да что уж там, он даже не мог пошевелиться. Собрав силы и промычав что-то невнятно, Уэст попытался встать, но сила тяготения тут же вернула его назад, и Уэст приложился затылком о кирпичную стену.

– Вам нужно всего лишь найти Джей Ронье, – Эванс погладил его по щеке, указательным пальцем, обводя контур его лица, – и сказать об этом Лиамелю.

От его прикосновений стало мерзко. Уэст попытался поднять отяжелевшие веки и отвернуть голову, но все глубже проваливался в забвение.

– Когда вы ее найдете, я избавлю вас от Формана, и ваша женщина снова вернется к вам, вы же этого хотите? Я верну вам Миру Либерсон в обмен на Джей Ронье, Коннор, только найдите ее, – слышал Уэст возле своего уха в промежутках, когда ему удавалось зацепиться за край сознания.

– Сейчас вы заснете, и проснетесь, когда хлопнет эта дверь, – казалось, слова, пропитанные мышьяковой пылью, попадают сразу в мозг Уэста. – Рад был повидаться, детектив, хоть вы этого опять не вспомните, – с горькой усмешкой попрощался с ним Северный Ветер, и сознание Уэста окончательно соскользнула во всепоглощающую пустоту.

***

– Детектив Маркес! – громкий возглас где-то вдалеке. – Давайте, я вас провожу, по улицам разгуливают психи! – уже едва различил Уэст, а может быть ему это начинало мерещиться.

Совсем рядом громко хлопнула тяжелая дверь. Переулок сразу же заполнился гулом голосов, топотом и табачным дымом. Голос звенел в голове, будто кто-то говорил прямо рядом с Уэстом, но вокруг никого не было, кроме знакомых офицеров, вышедших на перекур. Маркес тоже исчезла из поля зрения, наверное, так и ушла с тем парнем, которого склеила в баре. Этот отрывок вечера Уэст помнил смутно. Голова была тяжелая словно после короткого сна, так еще и затылок ломило от боли. Видимо, он уже знатно набрался и поскользнулся, когда шел назад в бар.

Он довольно быстро пришел в себя и поднялся на ноги, опираясь на стену. Провалы в памяти были точным признаком, что на сегодня ему достаточно, и, намереваясь хорошенько выспаться, Коннор отправился домой. Всю дорогу до дома он был зациклен на какой-то мысли, но самое удивительное, что он не мог ее вспомнить, и это было еще одним подтверждением в необходимости здорового и крепкого сна.

Уэст переступил порог дома, уже едва волоча ноги от усталости. В квартире, как и всегда, было темно, пусто и одиноко. У него не было даже кота, которого можно было бы выпускать на прогулки из окна на пожарную лестницу. «И зачем мне две спальни?» – подумал Коннор уже не в первый раз, осматривая занимаемое жилое помещение. Одну из комнат он давно оборудовал под «кабинет», заставленный кучей коробок с документами по нераскрытым делам, пустыми пачками сигарет и бутылок от выпивки. Рабочий стол был завален книгами по криминалистике и судебным процессам, а местных пауков можно было считать за полноценных домашних животных.

Пройдя к кухне и не включая свет, Уэст застыл на середине шага. Рука сама собой легла на рукоять табельного при глубоком вдохе. По квартире разносился запах дорогих сигарет. Терпкий, глубокий аромат, будоражащий кровь предвкушением. Такие сигареты Коннор курил очень редко, и покупал их по великим праздникам, которых не было уже достаточно долгий период его жизни, и этот запах был ему очень хорошо знаком. Уэст медленно направился вглубь квартиры, направляя перед собой ствол табельного. За закрытой дверью его «кабинета» горел свет от настольной лампы, слышался тихий шорох перелистываемых страниц и одежды, глубокое дыхание курившего человека. Осторожно приоткрывая дверь и ожидая нападения незваного гостя, Коннор услышал звон стакана о крышку лакированного стола и понял, что обнаружен.

– Смелее, Лис. Я уже заждался тебя в этом клоповнике, – раздался до боли знакомый голос.

С облегчением выдохнув, Уэст открыл дверь шире, не опуская пистолет, и встретился взглядом с парой темно-зеленых глаз осунувшегося и потрепанного блондина, который сидел в кресле и курил, стряхивая пепел в пустую бутылку от джина.

– Какого хрена ты здесь забыл, Ларссон? – раздражению Уэста не было предела. «Что не так с этой семейкой?» – в очередной раз спросил он себя. – Что ты себе позволяешь, Лиам? Ты вломился в дом к копу! Тебе жить надоело? – Уэст бы прострелил ему что-нибудь, если бы стрелок Романо не опередил его.

Теперь стараниями Дона Альберто бледный, с запавшими глазами, отросшей щетиной и такими же отвратительными манерами, как и раньше, Лиамель Ларссон сидел у Коннора в квартире, хозяйничая, как в собственном доме.

– Взлом и проникновение является уголовным преступлением, предусматривающим тюремный, детектив Уэст, – оскалился Ларссон, размазывая пепел по дну пепельницы и расталкивая соседние окурки, – можете стрелять на поражение, – добавил он тише и посмотрел на Коннора исподлобья.

Закончив обмен любезностями, освоившийся гость и хозяин, мявшийся на пороге, переглянулись, оставляя конфликт из-за взлома позади. Уэст опустил оружие, пряча его в кобуру, прошел к столу и выдернул сигарету из пачки Лиама, валявшейся поверх пыльных журналов. Несколько из них были раскрыты, страницы заломлены, и на столе оказалась включенной настольная лампа. Видимо, Лиам читал в ожидании возвращения Уэста, хоть выставленный рядом стакан и бутыль спиртного опять формировала образ шального и разгульного придурка, неспособного держать себя в руках даже на пороге собственной смерти. Наверное, Коннор бы поверил, если бы не знал, что за фрукт Лиамель Ларссон.