Тишина, упавшая на нас, как ватное одеяло, была столь зловещей и неестественной, что некоторое время мы все молчали. Среди темных утесов и серого песка проглядывали коричневые пятна — как видно, засохшие водоросли.

— Негостеприимное местечко, — промолвил Дэвид.

— Гиблое, — добавила Дженнифер и тут же вскрикнула, показывая на ближнюю кучку водорослей: — Смотрите! Они шевелятся!

Пятно неправильной формы, как от пролитой жидкости, площадью примерно два на три фута, медленно скользило по берегу в нашу сторону — мы точно наблюдали огромную амебу в маломощный микроскоп.

— Ой, не нравится мне это, — нервно сказала Дженнифер.

Дэвид засмеялся, выпрыгнул из лодки и пошел по воде к берегу. Пятно тут же прибавило темп и двинулось к нему со скоростью пешехода, слегка удлиняясь.

Дэвид наклонился, посмотрел на него, засмеялся опять, перескочил через пятно и побежал к кустарнику.

«Амеба» остановилась, дала задний ход и последовала за ним.

— Смотрите, — крикнула Дженнифер, — вон еще. Осторожно, Дэвид!

Еще с полдюжины клякс близились к нему с той же скоростью. Дэвид оглянулся, помахал нам и побежал дальше, перескочив через пятно, зашедшее спереди. Оно тоже повернуло и последовало за ним.

Он добежал до кустов и подпрыгнул, чтобы оторвать кусок пелены.

Мы не рассмотрели, что было дальше. Что-то упало на него, наполовину закрыв, а после раздался крик. Его эхо еще звучало, когда Дэвид припустил к нам; его голову и плечи покрывала бурая пленка. Он добежал до воды и упал в нее в нескольких футах от лодки.

Мы с Джейми поспешили к нему. Бурая пленка сползла с него и рассыпалась на сотни мелких частиц, которые тут же смыло волной, но мы, не обращая на это внимания, подняли Дэвида и втащили в лодку с помощью женщин. Мой взгляд упал на его лицо, ставшее густо-красным. Дженнифер, осмотрев его, подняла голову и произнесла, словно сама не веря своим словам:

— Он умер.

Мы не заметили, как вылезла из лодки Камилла, но в этот момент она уже вернулась обратно и положила на сиденье что-то, завернутое в носовой платок.

— Да. Он умер, — подтвердила она, пристально вглядываясь в побагровевшее лицо Дэвида.

Дженнифер отвернулась.

— Если бы тебе не загорелось узнать, что это за штука такая…

— Мы все могли погибнуть, если б не Дэвид, — ответила ей Камилла.

Почти все коричневые пятна остановились, только два-три бесцельно отползали прочь от воды.

— Поехали обратно, — сказал Джейми, запуская мотор.

Камилла сосредоточенно смотрела на одетые дымкой деревья; складка у нее на лбу не прошла, даже когда мы вышли в открытое море. Я предложил ей сигарету, она рассеянно закурила и произнесла, уже бросив окурок за борт:

— Не понимаю. Не понимаю.

— Образец все-таки надо добыть, — сказал я.

Она посмотрела с недоумением.

— Образчик этой дымчатой пелены.

— А, вы об этом.

— Я думал, он вам нужен?

— Я уже знаю, что это.

— И что же?

— Паутина. Обыкновенная паутина.

Я ошеломленно посмотрел на прибрежные деревья, сплошь белые.

— Как же так? Понадобились бы миллиарды, квадриллионы пауков… нет, не верю.

— Тем не менее это правда. — Камилла осторожно развернула свой носовой платок. — Вот, смотрите. — Внутри лежало с полдюжины дохлых, скукоженных пауков. Она перевернула одного, чтобы показать его спинку. Паук был небольшой, около дюйма в длину — не из тех страшилищ, что встречаются в тропиках, — с темно-коричневым узором на рыжеватом фоне, вполне безобидный на вид.

Я снова посмотрел на утесы.

— Мне все-таки трудно поверить.

— Это они, — заверила Камилла. — Может, здесь и другой вид имеется, но Дэвида определенно убили они.

Я, конечно, слышал о ядовитых пауках, но представлял их себе огромными, волосатыми, намного крупнее этих.

— Что же это за пауки?

— Тут нужен специалист, — пожала плечами Камилла. — Перед нами взрослая самка, класс — паукообразные, отряд — пауки, инфраотряд — аранеоморфные. Паук обыкновенный, иными словами.

— Я так и понял.

— Больше ничего не могу сказать. Скорее всего у него есть название, но поскольку их в одной Англии шестьсот видов и бог весть сколько в этих местах, опознать его не так-то легко. Это под силу только специалисту-арахнологу, как и я и сказала. Строение как у обычного паука — посмотрю еще под микроскопом, когда вернемся.

— Но вы уверены, что они ядовитые? — настаивал я.

— Все пауки ядовитые. Всё зависит от того, достаточно ли у них сильные челюсти, чтобы прокусить нашу кожу, от состава и количества яда.

Дженнифер, подсев к нам, как завороженная смотрела на пауков в носовом платке.

— Эти, должно быть, ужасно ядовитые, как черная вдова или тарантул.

— Вряд ли, иначе они бы пользовались такой же недоброй славой — хотя тарантул, скорее, миф.

— Я думала, что насекомые и разные вредители — твоя специальность.

— Это так, — признала Камилла, — но паукообразные — не насекомые. Не моя компетенция. Могу только предположить, что укус одной такой особи — кожу они проколоть способны — может вызвать зуд и легкую опухоль, вот и всё.

— Но Дэвид погиб, — с горечью констатировала Дженнифер.

— Вот именно. Когда яд впрыскивают одновременно двести-триста особей, дело совсем другое. Но этого я как раз и не понимаю. — Камилла вынула из бинокля одну линзу, чтобы поближе рассмотреть паучиху. — Ничего экзотического. Восемь глаз, сильные челюсти — прокусывающие человеческую кожу, как мы знаем, — и восемь ног. С виду самый обыкновенный паук. Я знаю о них так мало потому, что в отряде пауков вредителей нет, в противном случае их изучали бы намного внимательнее. Они большей частью не опасны, извлекать из них пользу мы не умеем, поэтому лишь очень немногие ученые интересуются ими. Мы с ними почти не пересекаемся. Они убивают огромное количество насекомых, которые могли бы стать вредителями, но в остальном мы, можно сказать, существуем в разных мирах. Они живут по-своему, мы — по-своему и сталкиваемся только случайно. Почти идеальное сосуществование — вот почему я не понимаю, как это могло случиться.

— Кстати, о насекомых, — вспомнил я. — Их ведь тут совсем мало? Я думал, тропический остров будет ими кишеть.

— А я думала, что цветов будет больше, — вставила Дженнифер. — Ну да… их ведь насекомые опыляют.

— А я начинаю догадываться, что стало с птицами, — добавила Камилла.

Я надеялся причалить к берегу скрытно и спросить Уолтера или Чарльза, как быть с телом Дэвида — но несколько человек, прохлаждавшихся в лагере, увидели нас и пошли встречать, так что скрыть ничего не удалось. Послали кого-то за одеялом, завернули Дэвида, уложили в мешок, и мы с Джейми пошли искать Уолтера. Он и Чарльз сидели в палатке, служившей нам офисом, и чертили схему канализации. Новость они приняли недоверчиво и пошли взглянуть сами.

— Пауки! — вскричал Уолтер. — Невероятно. Что еще за пауки?

Камилла уже поставила микроскоп на стол под навесом и рассматривала один из своих экземпляров.

— Не вижу ничего необычного, — сказала она. — Всё выглядит совершенно нормально, только вид я не могу опознать, слишком их много, этих видов. Попробую вскрыть одного, хотя это сложно, но буду удивлена, если найду, скажем, увеличенные ядовитые железы. Опасными их делает численность.

— Значит, их много? — спросил Уолтер.

— На Дэвида они накинулись целой кучей — трудно сказать, сколько их было.

— В каждой из групп на берегу должно быть несколько сотен, — сказал я. — Тогда мы, конечно, не знали, что это — просто движущиеся бурые пятна.

— Выходит, там настоящее засилье? — продолжал выяснять Уолтер.

— Мягко говоря, — сказала Камилла. — Помните клочья тумана, которые вы будто бы видели? — спросила она и рассказала о несметном количестве паутины, которую мы видели с моря. — Мы представления не имеем, как далеко она тянется.

— В голове не укладывается. Никогда не слышал, чтобы пауки так себя вели.