— Значит, умру, — отрезал Ройг. — Кстати, раз уж мы заговорили о ритуале, почему бы вам не рассказать, как он проводится и что там за шайола.

— Самоуверенный дурак, — хмыкнул Ривард. — Впрочем, я готов поделиться с тобой этим знанием. Если у тебя получится, у нас станет одной заботой меньше. Там, на столе — перо и бумага, предлагаю сесть и обсудить вопрос в более спокойной обстановке.

Тэйн покосился на двух старших жрецов, беспомощно лежащих на полу. Ривард уже вернулся за стол, сел в кресло, вытащил письменные принадлежности и принялся быстро чертить что-то на листе бумаги. Лейт осторожно обогнула неподвижные тела, про себя надеясь, что оба живы и позже придут в себя, и остановилась за спиной Риварда, следя за его движениями. Почему он неожиданно сменил гнев на милость? Вряд ли он испугался… Она не прислушивалась к тихому диалогу Ройга с Ривардом, к их коротким язвительным репликам. Лицо Тэйна было угрюмым и злым, в глазах иногда появлялось нечто такое… она не была уверена, что все трое старейшин останутся в живых. Кельхандар стоял вполоборота к ним, она не видела, но чувствовала, как постепенно зал оплетается сложной паутиной боевых заклятий, она понемногу стала ощущать их давящую, парализующую тяжесть.

Наконец Ройг поднялся, кивком поблагодарив Риварда.

— Самое главное для вас — успеть вовремя, — усмехнулся Следящий. — После вторичного угасания колодцев повернуть катаклизм вспять будет уже невозможно.

— Как оно выглядит? — спросил Тэйн.

— Горящие Круги Власти потухнут и станут обыкновенным мертвым камнем. Хэльдов не останется, но Камни-защитники по-прежнему будут способны восстановить работоспособность Кэлленара на очень короткое время — на день-два, не более, за счет личной силы того, в чьих руках они находятся. Ну и конечно, шиаллах, как язык более древний и не имеющий такой жесткой привязки к сетке колодцев, будет вам доступен. Но я повторюсь — шиаллах — язык сильных и беспощадных людей, не знающих сомнений. И он требует жертв.

— Если моя попытка окажется успешной, как будут выглядеть… обратные изменения? — спросил Ройг, пряча бумагу под одежду.

— Поначалу — никак, — ответил Ривард. — Процесс стабилизации займет какое-то время. Через два-три дня после удачного воздействия потухнут горящие колодцы, постепенно заработают хэльды. Труднее будет вернуть доверие общества к илларам, но постепенно и оно восстановится. Потом…

Ройг смотрел на него, не мигая.

— Мне все равно, — ответил он холодно, — что произойдет потом. Я попытаюсь закончить то, за что взялся.

Первым делом они направились в зал с хэльдами, где Тэйн сразу же вызвал Вельга.

— Ждешь?

Тот взволнованно кивнул.

— Нужны три пары золотых браслетов и одежда попроще, карта Острова и наши дорожные вещи, — выдавил он сквозь зубы. — Ты можешь вернуться в башню и поискать?

— Постараюсь, — кивнул Вельг. — Где вас ждать?

— Там же, где и раньше. У входа во вторую Ала Ари.

Погасив хэльд, он повернулся к друзьям

— Она действительно умерла, — сказал он, глядя куда-то в сторону. — Еще ночью, — он поднял взгляд на Кельхандара. — Насчет Острова — ты и Джер были правы. А я — нет…

— Возвращаемся? — спросил хильд с усталостью в голосе.

— Да. Теперь я знаю, как поступить.

Лейт вздрогнула, услышав ненависть в его голосе.

(Сезон Пробуждения. Агваллар, санар — тарс)

Они добрались почти до границы санара и тарса, когда Тэйн ощутил легкий холодок чужого присутствия, словно кто-то исподтишка подглядывал за ним в замочную скважину. За пять триад безостановочного убегания от погони он привык прислушиваться к ощущениям, зачастую предупреждавших о приближении врага задолго до того, как черные пейеры или маленькие группы жрецов, отряженных на его поиски, появлялись в пределах досягаемости. Он уже смирился с пустотой и глухой тоской, воцарившейся в душе со смертью Даниры. И теперь, когда сквозь болезненно дорогие воспоминания стало пробиваться нечто… Он не столько испугался, сколько рассвирепел.

Они продвигались вниз по стеблям корса, почти не отдыхая, разрешая себе лишь короткие периоды сна на хрупких полосках сиуры под раканами. Кто-нибудь из мужчин оставался наблюдать за пространством, поскольку количество патрулей, передвигавшихся на реусах — летающих прозрачных глыбах, — увеличивалось с каждой триадой. Их спасал густой непроницаемый туман, часто окружавший наиболее населенные раканы, который к концу ата густел и держался до середины следующего ира. По его прикидкам, остался один бросок до стен санара, и переход через саму перегородку. В тарсе, среди псевдотелларианского пейзажа, будет гораздо проще укрыться от преследователей.

То, что он увидел, приведенный Ривардом в маленькую каморку где-то в глубине храма, всплывало перед его внутренним взором каждый раз, когда он закрывал глаза. Данира, спокойная и холодная, с бесконечно усталым лицом, с немного виноватой полуулыбкой… Как же ему теперь жить — одному, без нее… Без ангела-хранителя, без любимой…

И поэтому, когда он сообразил, что именно означает этот подозрительный холодок в сознании, решение пришло само собой. Или этот новый Следящий станет его сознательным помощником, или… или он избавится от клейма.

Ройг нащупал тоненькую невидимую ниточку, связавшую его сознание с чужим. Вот оно, зеркало, в котором отражается холодное узкое лицо. Немолодое, с жесткими морщинами. Следящий почти сразу же понял, что его ведомый взял инициативу знакомства на себя, и попытался разорвать связь. Тэйн цепко держал его глаза прикованными к себе, не позволяя отстраниться. Через несколько мгновений он ощутил сильное желание расслабиться и заснуть, но, догадавшись, что именно так им пытаются управлять, прогнал сонливость и снова приковал его глаза к своим. После нескольких попыток навязать усталость, страх, волнение, сомнение и так далее, Следящий с ненавистью выругался, послав своему ведомому изощренное проклятие, и сорвал арангисов с висков.

Остановившись на отдых на узкой кромке перед стеной санара, почти там же, где они вышли из тарса какое-то время назад, Тэйн попросил у Лейт кинжал, который она сохранила еще с бегства из Святилища Илбара, тщательно протер его остатками еще риалларских запасов инты из маленькой фляжки, и подозвал Кельхандара:

— Сможешь? Я хочу от него избавиться.

И он закатал рукав, открыв однообразно черное, но живое клеймо.

Хильд покачал головой.

— Может, лучше на Телларе?

— Он наблюдает за мной, — раздраженно буркнул Ройг. — Он не имеет надо мной власти, но он тихо смотрит, куда мы идем, и как только мы шагнем в тарс…

— Это ослабит тебя, а нам еще проходить через перегородку, — возразил Вельг, услышавший разговор и решивший вмешаться.

— Иллар ты или нет? — почти закричал Тэйн. — Все, чего мы добились, может пойти прахом из-за одного ублюдка-Следящего!

— Не кричи, — сказал Харриаберт спокойно и устало. — Если ты считаешь, что он действительно опасен, тогда… это единственный выход.

На краю сиуровых болот, когда едкая вонь испарений уже не разъедала легкие, Лейт свалилась, изможденная тяжелейшим переходом и нервотрепкой, и долго лежала неподвижно, слыша озабоченное перешептывание Вельга и Кельхандара. Тэйн упал рядом, тяжело дыша. Лейт чувствовала, что ее поднимают и поят разведенной водой с интой, обтирают лицо и шею, но не было сил, чтобы разглядеть, кто из них двоих делает это. Только бы не Вельг… Ей было страшно до обморока, что он может прикоснуться к ней.

До Небесного Столба, ведущего домой, оставалась всего триада пути.

(Сезон Пробуждения, Риаллар, Эргалон)

Небесный столб, вернувший их в Наземный мир, истончился до прозрачности, и если бы Тэйн не обошел три ближайших Круга Власти, восстанавливая их с помощью камней-защитников, они рисковали застрять на Острове до Пришествия.