Я была очень удивлена этой откровенностью. У Марии Фёдоровны были отношения, где её не уважали? Не ожидала такое услышать.

– И да, я была в таком браке, из которого успешно ушла, – продолжила она. – Я Вас очень понимаю и поддерживаю. Мне потребовались годы психотерапии, чтобы исцелиться. И у меня получилось.

– Значит, и у меня получится.

– Получится.

– Мария Фёдоровна, знаете, мне очень часто снится эта моя река… Мне там так хорошо и беззаботно. Там я жива.

– Спешу Вам напомнить, что Вы ещё и здесь жива. И будете ещё жить очень долго счастливой жизнью.

– Я смогу?

– Сможете. Чего же мы тогда здесь собрались?

– Мне страшно.

– Не бойтесь. Всё будет отлично.

– Спасибо Вам. Знаете, мы подбираемся с Вами к самому сокровенному.

– Знаю. Хорошего дня, – улыбнулась Мария Фёдоровна. Сегодня она стала мне ближе.

Выйдя на улицу, я увидела удивительно красивое небо. И правда, поднять голову вверх и вдохнуть полной грудью – это в современном мире не позволительная роскошь. И если сильно присмотреться, в причудливых формах облаков можно увидеть кроны листвы, склонившейся над моей родной рекой…

С надеждой в груди я зашагала к своей остановке…

– Добрый вечер, Мария Фёдоровна. Вы не поверите – я так ждала нашей встречи!

– Это радует. Как Вы? Как самочувствие?

– Намного лучше. Намного. Знаете, я как будто постепенно начинаю жить. Вот честно, по-настоящему жить. Удивительнейшее чувство! Удивительное!

– Я счастлива, что Вам легче! – по-детски искренне сказала она. – Счастлива!

– Сегодня я очень хочу рассказать Вам об одном из самых главных моментов моей жизни. Назову, пожалуй, свою сегодняшнюю исповедь романтично – «Радуга». Рассказ будет о радуге, ну, то есть обо мне. И ещё, все проанализировав, пришла к заключению – это ж я сама позволяла с собой так поступать, с самого детства была послушной и удобной. Ваши слова до меня дошли…

– Какой Вы вывод сделали?

– Что больше никогда не дам себя в обиду, никогда! У меня есть я.

– Это очень правильное и мощное умозаключение. Я Вас хвалю. Вы – огромная умничка. Спасибо Вам. Ну что же, приступим.

– После происшедшего моего приключения с Виктором моя мать рвала и метала. Меня тягали по всем гинекологам, все в один голос говорили, что я «девочка». Для мамы это было на тот момент важнее всего на свете.

Столько всего я натерпелась, жуть. Но мама мне не доверяла. В общежитие жить она меня не пустила. «Ты должна быть под контролем, своей промежности не хозяйка, вон, ухажеров позавела, чуть девку не испортили». По этой причине приходилось ездить каждый день на электричке на учебу и обратно. И не дай Бог было задержаться на пару минут.

У меня появилась подруга Наташа. С ней я прямо вкусила жизнь. Ну точнее, как, она сидела со мной за одной партой и рассказывала, как она встречается с мальчишками и что такое, вообще, – жизнь. Мама называла её «прошмандовкой», но я всё равно продолжала с ней дружить. О Викторе почти не вспоминала, но иногда он мне мерещился среди знакомых. К реке стала ходить редко, было ощущение предательства какого-то. Вот дурочка, река-то здесь при чём? Наверное, Вы правы, Мария Фёдоровна, иногда мы разочаровываемся в людях, хотя очарование-то было изначально наше. Как Вы говорите, «наша интерпретация». И человек здесь совершено не при чём. Обижаться можно исключительно на себя. Год прошёл очень плодотворно и незаметно. Удивительно для себя, мне было в тот год хорошо. Я отлично преуспевала в учебе, дружила с Наташей на парах, и мама как-то лояльно в этот год ко мне относилась.

Когда наступило лето, я даже помирилась с рекой. Стала заново приходить к ней. Было внутри легко и хорошо. Лето пролетело. Я читала книги и мне нравилась моя жизнь. Однажды, мама сообщила мне, что меня пригласили на свадьбу к дочери её двоюродного брата. Ах да, я упустила. Мама с моим двоюродным дядькой долго не общались. Ну как долго, я его помню, в детстве он приезжал, а потом перестал. Он жил в Украине, а мы в Беларуси. Они поругались после похорон Антона. И вот до моих восемнадцати лет они не общались вообще. Даже на похороны отца они не приезжали, я помню, дядя Коля звонил, но мама с ним не захотела разговаривать. А потом, то ли он ей написал, то ли позвонил, не буду обманывать, но они возобновили общение. И вот, меня делегируют на эту свадьбу. А, и самое важное, что забыла сказать, мама ж за этот год стала директором магазина и у нас начали появляться дефициты. В общем, жизнь заиграла красками. Я так обрадовалась, что полечу на самолёте и впервые попаду на свадьбу, что даже поболела немного. Ну как, у меня начались проблемы с кишечником, но потом всё восстановилось. Идея была такова: сначала я лечу, со всеми знакомлюсь, возвращаюсь, и через две недели уже на свадьбу. Конечно, я с огромным удовольствием согласилась. Самолет летал АН какой-то. В общем, это было одно из самых запоминающихся событий. Мама меня повела к портнихе, и впервые мне пошили платье не из «мамкиного», не перешили, а пошили под меня. В горошек и с белым воротничком. Я была как манекенщица с подиума, ей Богу.

Аэропорт. Самолёт. Приземление. Дядя Коля с усами и золотыми передними зубами, тётя Тамара и две мои троюродные сестры: Таня и Катя. Тане – двадцать пять лет, Кате – двадцать. Ой, как мы обнимались, как же они меня радушно встречали.

Приехав в их дом, я была так счастлива, там чувствовалась пьяня- щая свобода. Два домика из красного кирпича стояли рядом. По всему дому – занавески и прохлада. Пёсик, по кличке Дружок, в будке на цепи. Посреди двора – стол большой, накрыт клеёнкой в цветочек. Меня ждали. Девчонки щебечут мне обо всём. Катя выходит замуж за Вовку, соседского парня. Они прямо любят друг друга, искрятся. Таня уже давно замужем за Григорием. Танька мне кажется такой старой, у неё уже и ребёнку то четыре года, Тихону. По секрету мне сказали, что Катюша от Вовчика так же беременна, эту тайну я никому.

– Девочка наша приехала, – говорит дядя Коля и поднимает стопочку водки, – за тебя – моя красота! Мамка у тебя скверная, но тебя мы всегда помним и любим, знай – это твой дом, как мы рады, что ты приехала.

Мне до слёз приятен этот тост. Меня на комплименты-то не жалуют. А здесь прямо очень приятно.

– Знаем, что в беде ты нас всегда поддержишь, да и в счастье так же, поэтому поможешь стол на свадьбу накрыть? Говорят, что ты – кулинарных дел мастер.

– Дядя Колечка, ну конечно, вы ж моя семья, всё, что нужно, сделаю, – расплакалась я от таких тёплых слов, а ещё от осознания того, что меня спрашивают. Даже как-то неудобно было. Это ж само собой разумелось.

– Ой, как же хорошо, как здорово.

И мы все выпили. Девчата – по винцу домашнему, дядя Коля с парнями – по беленькой. Закусили колбаской с котлетками да пошли по району гулять. Был летний тёплый вечер. Дышалось хорошо и свободно. Мы с девочками прошлись по улице и направились к Катиному жениху.

– Ой, Любочка, я так счастлива, что ты приехала, это так здорово! Сколько лет мы постоянно интересовались о тебе, а сейчас ты приехала, родная сестрица.

Мы обнялись. Как будто я вновь обрела свою семью. Так душевно, так хорошо, так уютно и тепло. Завернув за угол, я увидела пятиэтажку. В этом доме жил Вова, Катин возлюбленный. Мы поднялись по ступенькам, позвонили в звонок, и дверь нам открыл красавец-мужчина. Высокий, светлые вьющиеся волосы, голубые глаза, пухлые губы, ровные зубы, статный. В голове промелькнуло: «Ох, и повезло Кате», но я лишь робко отвела взгляд в пол. Из квартиры доносилась музыка группы Самоцветы: «Всё, что в жизни есть у меня… Всё, в чём радость каждого дня… Всё, что я зову своей судьбой, связано… связано только с тобой…». Мы прошли в зал. Там сидели ещё ребята. Высокая блондинка с наче санной челкой курила в форточку, рядом с ней стоял пустой стул и напротив сидел парень, среднего роста, немного лопоухий. Когда я зашла, парень вскочил и побежал обниматься, это был Вовчик, буду- щий муж Кати. Мы обнялись, подумалось: «Интересно, а кто же это?». Катя как будто прочла мои мысли: