Ведь Виктор меня любит, я его тоже, и мы будем вместе. Я домыла посуду и тихонечко села за стол. Посмотрела в окно. В голове у меня начали появляться картинки. Как мы с Витей стоим во дворце бракосочетания, затем, как я хожу беременная и он целует меня в живот, как мы счастливы, как у нас много детишек. От мыслей меня оторвал зашедший в комнату Виктор. Он моментально стал какой-то чужой.

– Любочка, ты иди, а мне здесь бабушке по дому помочь нужно.

– Хорошо, конечно. Завтра увидимся?

– Обязательно. Как всегда, на нашем месте.

Я зашла в комнату, Виолетта Степановна вновь читала.

– До свидания, Виолетта Степановна. Очень было приятно познакомиться.

– Да, Верочка, до свидания.

– Я Любочка, – тихо добавила я.

– До свидания.

Выйдя на улицу, я разрыдалась. Почему так? Я ж ничего плохого не сделала. Да, у меня нет такой красивой прически и платьев, у меня оно одно, ситцевое, перешитое от мамы, но почему она со мной так говорила? Я же искренне люблю Виктора. Он – моя душа и моя настоящая любовь. Он даже на нашем дереве, под которым мы часто сидели, вы- резал ножичком: Люба + Витя = нетленная любовь. Нетленная – мне так понравилось объяснение наших чувств, именно это слово. Навеки. Навсегда. Её нельзя убить ни временем, ни поступками, ни ситуациями. Она будет жить вечно. И Виолетта Степановна увидит, что я буду соот- ветствовать Витеньке. Научусь кулинарному мастерству, откормлю его, она как мой «Наполеон» попробует, так сразу поменяет своё мнение обо мне. Когда я вернулась домой, мать была не в духе.

– Люба, ну мне здесь соседи донесли, что тягает тебя по полной программе этот парень с соседней деревни.

– Мамуль, ну что значит тягает? Мы с ним жениться собираемся. Ходим – да. Вот, знакомиться с его бабушкой ходили. Думаю, на этой неделе придем к тебе свататься. На выходных. А с понедельника в город на учебу.

– Ой, Люба, надурит он тебя. Надурит. Не чета мы интеллигенции. Попользуется и бросит. К гинекологу пойдём в среду. Решено.

– Мама, мне от тебя скрывать нечего. Главное – любовь. Так папа говорил.

– Ага, любовь, и под юбки лез к биологичкам. Всё, иди спать.

Ни завтра, ни послезавтра, ни в субботу Виктор не появился. На четвертый день я пошла к дому его бабушки. Долго сидела под калиткой, никого не было дома. К вечеру подъехал автомобиль марки «Волга» и из него вышла Виолетта Степановна.

– Деточка, ты чего сидишь под забором, как брошенная собачонка? Кого

ждёшь?

– Виолетта Степановна, я к Виктору. Он пропал.

– Куда он пропал? Он не пропал. Он поехал домой.

– Как домой? А я?

– А что ты?

– Ну мы же с ним пожениться хотели.

– С кем? – рассмеялась она и продолжила. – Милочка, Вы о чём? Он пошутил, наверное, или Вы не так поняли. У него учёба, свои друзья в городе, девушка, с которой он скоро действительно поженится, а Вы – так, увлечение, курортный роман. Ну подумайте сами, неужто мой внук, профессорский сын, будет встречаться с поломойкой или кухаркой? Юность, гормоны, курортный роман. Не более.

Её слова пекли голову и разрывали душу. На секунду мне показалось, что я умерла. Где-то из глубин души, толи хрипом, толи воплем, прошипелось:

– Адрес хоть его дадите? Хочу ему письмо написать.

– Зачем? Если бы он хотел, он бы, как минимум, сам к Вам пришел попрощаться. Но он вчера собрал все вещи и уехал. Простите, но мне необходимо идти. И пожалуйста, имейте хоть немного гордости, не сидите, как брошенная собачонка, у меня под забором. Я Вас прошу…

Я молча встала и пошла к реке. Ноги совсем не слушались. В голове эхом звучали её слова. Придя к реке, хотелось утонуть. Но я понимала, что это у меня не получится. Просидела до рассвета, наблюдая за течением. Начинающие желтеть листья как будто грустили вместе со мной. Как так? Честно, до сих пор не знаю. Но позже, мне пришлось скоропостижно выйти замуж. За другого. Виктора я больше так и не видела.

– Мария Фёдоровна, ну как он мог? Уже столько лет прошло, почти столетие, а я всё помню, почти каждый шаг, и наши встречи, и его улыбку. Часто, в моменты отчаяния, я винила его, что если бы он так не поступил, возможно, у меня бы жизнь сложилась по-другому…

– Любовь Тимофеевна, она уже сложилась так, как сложилась. Мы с Вами можем только поменять интерпретацию. Дело в том, что очень часто мы путаем любовь с нашей иллюзией. Мы влюбляемся в ту картину, которую нам нарисовал наш мозг. О человеке всегда говорят поступки. Не слова. Обратите внимание, Вы были для него удобной. Вы воровали конфеты, каждый день приходили к нему, заботились и полностью растворялись. Вам настолько было внутри нехорошо и страшно заявить о себе, что хотелось укрыться в ком-то. Вам так внушили, что необходимо быть тенью кого-то. Быть удобной и послушной. Без своего я. И только так можно было выжить. Виктор был подвластен родителям, у него, так же, как и у Вас, не было личных границ. Он не был уверен в своей любви и его характерологические особенности были не по сильному типу. По слабому. Он испытывал к Вам чувства. Возможно, Вы придавали ему уверенности, однако, он, так же, как и Вы, по-своему был несчастен. Конечно, и он, и Вы были послушными и всего боялись. Всё постсоветское мышление было завязано на страхе, на чувстве вины, стыда и «массовости» – одинаковой серой массы. Поймите, у человека всегда есть вы- бор. Всегда.

– Скажите, а у Вас хоть когда-нибудь бывали в жизни депрессии? – неожиданно для себя задала я вопрос.

– Конечно. У каждого из нас часто возникают спады. Очень часто. В суете мира и в вечной погоне за собственными достижениями и социальными «нормами» сложно иногда просто остановиться и оглядеть мир вокруг. Созерцать. В этом цикличном круговороте дней мы забываем о себе и наших истинных потребностях.

Вчера я была на улице. «Что ж здесь необычного?» – спросите Вы. А необычного очень много. Оказывается, небо было василькового цвета, в воздухе пахло весной, и маленькие капельки талой воды весело пытались скатиться с крыш и упасть на лоб, добравшись до губ… И так, чтобы обрадовать человека и задержаться над верхней губой. И человек уж сам делал выбор – смахнуть немедленно каплю, раздраженно сетуя на жилкомсервис, или улыбнуться неожиданной гостье в виде капельки. Внутри было по-детски радостно. Я приняла решение не смахивать… Пусть пока немного побудет…

Когда ты имеешь дар созерцать мир, быть из позиции наблюдателя – с тобой неожиданно может случиться счастье. Вот будешь идти и раз… – оно с тобой приключилось. Главное – научиться подмечать. А до этого тысячи мыслей были у меня в голове.

И одно осознание, которое пришло в момент отрезвляющей капельки, и которым я хочу с Вами поделиться, будет касаемо человеческого существа. Мы поговорим с Вами о взаимоотношениях. В моей жизни ранее так же было полное обесценивание. И более того, скажу Вам, даже был подобный брак, где я была удобной. Но вывод, который сделала я – никогда никого нельзя держать рядом. Мы ошибочно считаем, что люди вокруг делают нас сильнее или, наоборот, забирают у нас опору. Нет, нет и ещё раз нет. Мы сами отравляемся нашими интерпретациями. Люди объединяются в слабом выборе. Они зарываются во внутренней скорби о неуспешности, невозможности, ограничениях. И самое ужасное – они начинают подражать либо подстраиваться, теряя себя. За каждой успешной личностью стоят километры ошибок, падений, боли, предательств, спадов, разочарований и обесценивания. И, конечно, освистывающий гул безучастной толпы. Но почему люди достигают успеха? В чём их отличие? Ответ прост: выносливость и вера. То жгучее желание реализовать, такое же сильное, как и желание дышать. Вот и весь секрет. А все остальные люди, которые будут встречаться на пути, рано или поздно будут уходить. Отпускайте и созерцайте. Так нужно. Главное – идти. Мы живём в круговороте дней и очень часто настолько окунаемся в свою боль, что если спросить у человека, какого цвета сегодня небо, человек Вам не скажет, так как он был погружён в себя…