В общем, я ждала его ещё два дня, как Ассоль, бегала по сиже, выглядывала, но он так и не приходил. Уже совсем потеряв надежду, однажды, под вечер, я увидела лодочку. Сердце радостно забилось. Это был он. Я хотела вскочить, но меня всю как парализовало, и я села, просто потупившись на рыбок.

– О, кого я вижу! Вечер добрый, о незнакомка!

– Салют! – в совершенно дурацкой манере я вскинула руку вверх, ругая себя. «Что за салют?? Откуда это у меня в голове??!»

– Сейчас Вы от меня сбегать не будете?

– Нет, ну что Вы, просто я вспомнила, что утюг дома не выключила, – выдавила я из себя. «Какой утюг?! Вот дура!»

– Ясно. Так все же познакомимся? Вы сегодня утюг не включали? – рассмеялся он.

– Не… – промямлила я.

– Ну и здорово. Значит не убежите. Меня зовут Виктор.

– Я – Ллл-ах, простите – Любовь, – собрав всю силу духа, произнесла я.

– Какое красивое имя.

– С-ссс-спппппасибо, – опять, заикаясь, произнесла я.

Он улыбнулся. Его улыбка была такой мягкой и доброй, что от неё хотелось жить и сделать всё, чтобы он всегда так улыбался.

Мы начали видеться каждый день. Утром я приходила на сижу к на- значенному времени, он меня уже ждал. Мы плавали на лодке, бродили по лесу, ловили рыбу, жарили её, как первобытные люди на палочках, и много разговаривали. Виктор был очень интересным. Он учился в школе на «отлично», его родители были из высшей интеллигенции, отец и мать – физики, преподаватели в университете, у них была научная степень, бабушка была заведующей кафедрой. Он много видел, и с ним было очень интересно. А я, в свою очередь, проводила все вечера за книжками, штудировала энциклопедии, чтобы подготовиться к встрече с ним, и чтобы он не подумал, что я глупая. Это была любовь с первого взгляда. Ко мне никто так никогда не относился. Он меня слушал и ему было со мной интересно. Я воровала у мамы конфеты и носила ему. Нам было очень хорошо вместе.

Река наблюдала за нашим романом.

– Слушай, а пойдёшь за меня?

– Куда? – с недоумением сказала я.

– Ну как куда? Замуж пойдёшь?

– За тобой везде пойду!

И мы, скрестивши руки, шли через маленький перешеек реки, где было много веток и камней.

– Смотри, камни – как мы с тобой. Нас невозможно разлучить, мы

непоколебимы.

Я залилась краской. Готова была идти за ним хоть на край света, сквозь года…

Вечером мы поплыли на лодочке смотреть сети, которые расставили. Он грёб, насупив брови. Мы заплыли в заводь. Сложив вёсла, он произнёс:

– Знаешь, мне кажется, я тебя люблю. Хочу, чтобы мы были вместе. Давай завтра пойдём к моей бабушке, сообщим. А потом и к твоей маме. Через пять дней нам уезжать. А я очень хочу с тобой быть.

– Конечно, Витенька, – в моей душе была такая огромная любовь к нему. Такая радость, услышать эти долгожданные слова… – Я тоже тебя люблю, – с уверенностью и короткостью пошептала я.

Он наклонился ко мне и мы поцеловались. Для меня стало это настолько тревожно, что у меня закружилась голова и я подумала, что меня стошнит. А каково было моё удивление, когда его язык полез мне в рот. Я миллион раз видела по телевизору перед тем, как мама мне закрывала рукой глаза, как люди целуются, но там даже не было намёка, что будет вылазить язык. Я отпрыгнула, насколько позволяла лодка.

– Витя, ты что делаешь? Там же микробы!

– Дурочка, ты что никогда не целовалась?

– Нет, впервые…

– Иди сюда, – и он нежно и, в одночасье, очень надежно меня обнял.

Мне совершенно не хотелось с ним расставаться. Мне хотелось быть с ним каждую секунду жизни, вдыхать его аромат, в прямом смысле «дышать им». Он был для меня всем.

– Нам пора.

– До завтра.

– До завтра, я люблю тебя.

Всю ночь я не спала. Рано утром, когда мама собиралась на работу, я к ней подошла и твёрдо сказала:

Мама, я выхожу замуж! – Эти слова были настолько пьянящи, что мне пришлось придержаться за краюшек кухонного стола.

Мать на меня ехидно посмотрела, затем выдала:

– Пх… Та кому ты нужна? Не фантазируй!

– Я серьезно.

Мама в ответ рассмеялась.

– Любушка, ты себя видела? Я очень сомневаюсь, что хоть какой- то адекватный человек на тебя позарится. Плоская доска, глупая, ещё и некрасивая. Для женщины самое главное в жизни – это женское счастье. И если тебя зовёт кто-то, беги, не раздумывай. Другого шанса не будет.

– Мама, я люблю его.

– Это не главное, главное, чтобы мужчина был рядом.

Остальное всё приложится. Говорю, если хоть кто-то на тебя позарился – я только рада. Меньше на тебя работать буду и свою жизнь устрою. Я ж тебе всю себя отдала.

– Мамочка, спасибо. Я тебя очень люблю.

– Та я вижу, как ты меня любишь. Конфеты за обе щеки запихиваешь, могла бы и меньше есть. Я ж всё для тебя.

– Теперь нам будет легче. Мы с Витенькой поженимся, переедем в город. Я на работу пойду и буду тебе помогать.

– Ха, та ты хоть бы что-то сейчас делала, чем иллюзиями жила. Он, огород тебя ждёт. Непонятно, что есть будем, а ты со своими Витеньками. Ты хоть ему не дала ещё?

– Мама. Мы только целовались, – зарделась я от таких интимных вопросов.

– Смотри мне, а то поведу к гинекологу! Если он тебя распечатает и не женится – всё, пропала. Станешь бракованной и никому больше нужна не будешь. Так что ты с этим делом не торопись. Я тебе дело говорю.

– Спасибо, мамочка.

И я понеслась, сломя голову, на сижу. Река приветствовала меня туманной прохладой, неспешно унося все мои переживания своим течением. Я поприветствовала её в ответ и села ждать Витеньку. Он приплыл какой-то взволнованный.

– Моя Любовь, ну что, сегодня познакомимся с моей бабушкой? – с улыбкой произнёс он.

– Я ради тебя готова на всё. Хоть с бабушкой, хоть с главой сельсовета, – рассмеялась я. Но, на самом деле, это я нервно, поскольку, действительно, была готова на всё ради него.

Спустя пол часа пути, мы оказались у очень красивого дома в соседней деревне. Видно было, что дом зажиточный: ухоженные тропинки, подвязанный виноград, лавочка у крыльца, всё побелено.

Мы зашли в дом. В большой комнате сидела красивая женщина лет шестидесяти, с уложенной по моде прической и что-то читала.

– Бабуля, мы пришли, – начал радостно Виктор.

– О, здравствуйте. Ну что же, проходите за стол, – начала она несколько надменно, но сдержанно гостеприимно.

– Спасибо, бабуля.

Я молча стояла, как истукан, опустив голову. Мне было страшно даже пошевелиться.

– Виктор, где твои манеры. Представь нас, пожалуйста.

– Ой, да, простите, это моя бабушка, Виолетта Степановна. А это моя возлюбленная, – женщина начала нервно кашлять, как будто подавилась. Виктор смутился. Она развернулась ко мне, показав Виктору жестом: «достаточно», и, сквозь зубы, задала вопрос:

– Как зовут тебя, дитя?

– Л-Л- Люба.

– Люба. Прекрасно. А что ты из себя представляешь, Люба?

Я замешкалась. Мне было дурно от её едких глаз и таких сложных вопросов. Сердце колотилось, как у кролика, ноги предательски подкашивались, руки тряслись, дышать было нечем. Виктор молча наблюдал за нашим диалогом. Лихорадочно перебирая мысли, я ничего не могла ни придумать, ни сказать. Покраснела, опустила голову и тихонько стояла.

– Любовь, чем Вы занимаетесь?

– Я… Я… Только школу закончила и поступила в кулинарный техникум.

– Окончила, – едко подметила она мою безграмотность.

– Окончила, простите, – ещё сильнее опустила голову я.

Разговор не задавался. Я почти всё время молчала, только односложно отвечала на её вопросы. Украдкой смотрела на Витеньку, он был какой-то отчуждённый и отстранённый. Мы допили чай.

– Витенька, пока твоя возлюбленная помоет посуду, мне нужна будет твоя помощь. Вам же не сложно, деточка?

– Нет-нет, что Вы. Что нужно? Я всё сделаю.

– Вот и славно.

Я лихорадочно начала убирать в кухне. Очень хотелось ей понравиться. Наверное, она так со всеми разговаривает, а я ей понравлюсь.