А он всегда не в духе, когда бодрствует.

И особенно после ночи вроде этой.

Когда он пересекал комнату, то его голова никогда не меняла направления, взгляд всегда устремлен вперед, пока он прокладывал путь среди собравшихся туш, мебели и всего остального. Его способность к ориентации в пространстве не просто результат четкого расположения вещей. Подле него всегда шел Джордж — его собака повадырь — пес прижимался к икре Рофа, направляя его по установленной системе подсказок, понятной им одним.

Из них вышел отличный дуэт: как двустволка с плюшевым одеялом. Но они сработались… и порой только пес помогал Рофу сдержать свой взрывной темперамент, такая вот любовь.

Так что да, все домочадцы обожали Джорджа.

Двери в кабинет закрылись так же, как и открылись — без помощи рук… и, алло, по крайней мере, они не слетели с петель под силой удара.

И только по одной причине — это могло напугать пса.

Роф, подойдя к столу, опустил свой трехсотфунтовый вес без капли жира на трон, старое дерево приняло эту тяжесть со стоном усталости. Как правило, Джорджа поднимали и устраивали на коленях. Но не сегодня, не сегодня.

Бутч положил стейк на место и принялся ждать.

Три…

Два…

…и…

— Что за херня здесь творится?! — взревел Роф.

Бум!

В последовавшем молчании Бутч посмотрел на Ви. Который перевел взгляд на Тора. А тот медленно покачал головой из стороны в сторону.

— Я здесь что, один сижу? — требовательно спросил он. — Или вы там у двери яйца свои проверяете?!

— А я гадал, для чего эта корзина, — пробормотал кто-то…

— Мои огромные, они не влезут…

Роф ударил кулаком по столу, заставляю подпрыгнуть всех, включая собаку.

— Ладно, для вас, придурков, поясняю на пальцах. Омега появляется в городе, а ты…

Бутч закрыл глаза и вжался в кушетку, когда очки повернулись в его сторону.

— …решил, что это блестящая идея — дать отбой, когда нужна была подмога. — Лицо Рофа повернулось в противоположную сторону, к Сину. — А ты решил, что обнимашки с Омегой — правильный ход. — Роф повел головой, обращаясь ко всем собравшимся. — После чего на месте появились остальные и начали заниматься дурью.

Бутч поднял руку, хотя его никто не спрашивал.

— У меня был план.

В его сторону устремился смертоносный взгляд.

— Да ладно. Какой же? Самоубиться? Потому что, Господи Иисусе, у тебя это почти получилось…

— Спасти отца любой ценой.

Роф нахмурился.

— Ты о чем вообще?

— Куин. — Бутч сдвинулся на узких подушках, решив, что последнее, что нужно его больной голове — вперившийся в нее невидящий взгляд. Поэтому он закрыл глаза и принялся молиться так, словно оказался в приходской школе, и одна из монашек поймала его на бранном слове. — У меня была одна цель — спасти Куина… и план сработал. Он только завалил лессера, когда я почувствовал Омегу. Я знал, что Куин не оставит меня просто так, поэтому сделал все возможное, чтобы отправить его прочь. — Он умолчал о своей сделке с Омегой. — Думаешь, что сейчас вне себя от ярости? Представь, что бы чувствовал, если бы мы сейчас отпевали в Гробнице отца Лирик и Рэмпа вместо того, чтобы вести эту милую светскую ругань.

Куин, стоявший в углу, потер лицо. Блэй рядом с ним положил руку на плечо парня, поддерживая его.

— И я сделаю это снова, — сказал Бутч, открывая глаза. — Так что, вы меня отстраните? В смысле, Ви уже говорит так, словно меня надо запереть дома как неженку, которая не в состоянии постоять за себя. К этому мы идем? Или ты позволишь мне исполнить пророчество? А? Так что это будет?

Кууууууча взглядов устремилась в его сторону, транслируя комбинацию из «уважаю» и «покойся с миром, брат».

Роф очень долго смотрел на него, Бутч даже решил, что ему понадобится больше стейков.

— Теперь я понял, что она имела в виду, — пробормотал Король.

— Прости, что? — выдохнул Бутч.

— Ты и гребанные вопросы. Никогда не понимал, почему Дева-Летописеца не позволяла нам задавать вопросы. Сейчас я понял. — Прежде чем Бутч успел выдавить тупой вопрос, Роф ответил: — Раздражает и бесит, вот почему.

***

Стоя в стороне, рядом с Бальтазаром, который словно держал на поводке голодного медведя, Син гадал, зачем вообще пришел на собрание. Не то, чтобы ему было плевать на то, как Роф намыливал всем шеи. Ему даже нравилось наблюдать, как лидер расы выходит из себя. В такие моменты казалось, что Син работает с тем, кого может понять и уважать.

В конце концов, он рос подле вспыльчивого мужчины. Он привычен к крикам и реву, в каком-то нездоровом смысле ему было комфортно в таких условиях… хотя в случае с Рофом взрыв эмоций был подкреплен внушительным умом и четким пониманием, что есть хорошо, а что плохо. Да, у Слепого Короля был острый как кинжал язык, и имя под стать характеру, но Роф был истинным Севером на их компасе, он не ошибался, даже когда им владела ярость.

— Я не стану сидеть дома как трусливая сучка, — сказал Бутч сидя на кукольном диване. — Этому не бывать.

Брат очевидно поучаствовал в кулачном бою после того, как Син свалил из того переулка. Левый глаз Бутча приобрел цвет любимого леденца Рейджа, а кусок мяса поверх фингала казался идеальным пластырем. К тому же, алло, когда стейк нагреется его всегда можно приготовить и слопать… чего не скажешь о разрекламированных компрессах изо льда.

— Изоляция не обязательна, — парировал Брат.

— Чушь собачья. — Роф отрезал. — Я четыре столетия веду войну с Омегой, чтобы доказать, что ты ошибаешься.

— Он уже не тот, кем был раньше. — Бутч подался вперед. — Я это испытал на собственной шкуре. Или мне напомнить, как мы с тобой узнали о кровном родстве?

— Он прав.

Когда все взгляды в комнате устремились к Сину, он с удивлением обнаружил, что два слова вырвались именно из его рта.

Пожав плечами он пробормотал:

— Я должен был вспыхнуть как спичка или взорваться к чертям собачьим, когда завалил ублюдка.

— Что подводит меня к другой теме, — сухо сказал Роф. — Каким местом ты, черт возьми, думал?

— Я не думал. Оказался на месте и рванул в бой. Всего то.

— Ты налетел на Омегу «потому что гладиолус»? Амбиции… или саморазрушение, это как посмотреть.

— И то, и другое.

— По крайней мере, ты честен.

— С приходом ночи я выхожу в город, — сказал Бутч. — И я продолжу свое дело. Мы близко… — Брат большим и указательным пальцем показал — насколько близко в прямом смысле, — поэтому для меня безопасно выходить на улицы.

— Мне решать, что ты можешь, а чего не можешь делать, — перебил его Роф. — Ты же не считаешь, что это здоровенное кресло здесь для красоты стоит?

— Это наш шанс. — Бутч окинул взглядом комнату. — И я не стану тем, кто напортачит.

— Но тебе нужно обеспечить защиту, — настаивал Ви.

Когда изо всех углов посыпались аргументы, Син абстрагировался от обсуждений. Он уже знал, к чему они придут в итоге. Бутча выпустят на поле боя… потому что он прав. Война близится к завершению, и Королю это известно. Никто не станет подвергать настолько важную фигуру как Разрушитель риску. С другой стороны как коп исполнит пророчество, если будет прохлаждаться дома будто хрустальная ваза?

Через какое-то время встреча подошла к концу. Может, прошло пять минут. Может весь час. Син не следил. И вот неожиданность — Бутчу разрешили заниматься своим делом, даже если Ви, судя по его роже, собирался подать протест Королю и подкрепить свои доводы кинжалом.

Син никогда никого не ждал и благодаря близости к выходу проскочил через двойные двери первым.

Он направился к своей комнате, а за ним следовали тяжелые шаги, когда он пересек гостиную на втором этаже… и вошел в коридор, ведущий к его покоям.

— Син.

Он просто покачал головой и схватился за дверь.

— Син, — позвал его кузен. — Нам нужно поговорить.

— Нет, не нужно.

Он собрался хлопнуть дверью, но Бальтазар придержал панель.