— Отряд Альберта, покидает пещеру гоблинов-

Закончив приготовления, и раздав гоблинам последние указания, с чувством выполненного долга, мы выдвинулись в деревню. Марк вызвался быть проводником. Так далеко ему заходить не доводилось, но отец давал наставления по ориентированию в лесу.

Деревенские охотники, за годы жизни исходили здесь все вдоль и поперек, расставляя специальные ориентиры. Незнающий человек пройдет мимо, так ничего и не приметив. Охотник же, после нахождения первой метки сможет точно сказать, как далеко деревня, водоем с питьевой водой и тропа монстров, приближаться к которой опасно.

— Можешь сказать, что конкретно мы ищем?

— Странно лежащие камни, обломанные ветки, скопления птичьих гнезд. Это самые заметные ориентиры. Рядом с ними будут указательные. — Марк пояснял, с довольным видом вышагивая впереди.

— Ты сейчас вообще не сузил круг поиска. Это лес. Здесь везде камни, деревья и птичьи гнезда. Вы не могли просто повтыкать указателей?

— Зачем? Все свои привыкли к такому порядку, а чужим здесь делать нечего. — На подобное заявление возразить было нечем.

— Порой ты выдаешь слишком умные фразы.

— Так это отец сказал, когда все учить заставлял. И все равно дальше первого круга не отпускал в лес. Мы сейчас минимум на четвертом. Сюда только опытные охотники ходят. Меня в деревне подмастерьем охотник какой взять может, как узнает, докуда я группу водил. Вы же подтвердите, что группу вел я?

— Все что угодно, особенно за копченое мясо, вино и баню. У вас же есть такое?

— Мясо и баню видел. Вино тоже, но отец об этом знать не должен, как и о крошечной дырочке в горшке, спрятанном под полом. — Последние слова произнесены были шепотом.

Киса, устав плестись в конце, обогнула строй, и в два прыжка вскарабкалась на дерево, уткнув морду, с зажатым в зубах котенком в бесформенный массив из веток и листьев. Вскоре послышались звуки пары довольных, чавкающих урчал. Во всяком случае гнездо мы нашли.

Марк, дождавшись окончания трапезы семейства кошачьих, принялся внимательно изучать дерево, на котором было гнездо. Обошел его пару раз кругом, отмерил шаги в разные стороны, разрыл грунт у корней, и, наконец, извлек небольшой камешек с тремя перечеркнутыми загогулинами. Повертев его на солнце, он уверенно указал налево.

— Деревня там. Мы на четвертом кругу, так что дня за три доберемся. Однако всего в паре часов на север, протекает ручей. Вдоль его берега путь придется пройти чуть больше, но зато передвигаться будет гораздо удобнее.

— Веди, как считаешь нужным, спешить на больше некуда. — После разговора с Руссом, большинство возможных проблем с деревенскими решились сами собой. Паранойя ушла в тень, уступив главенство над сознанием лености. И леность ответственно заявляет, что не желает напрягаться! Настало время вернуть путешествию облик прогулки на природе. Судя по направленным на меня настороженным взглядам, лицо сдало планы со всеми потрохами. Пусть. Оправдываться не мой удел, и если я решил отдыхать, значит, я буду отдыхать.

Обрадованный поддержкой своего лидерства Марк, не заметив или умело проигнорировавший атмосферу, повел нас вдоль ручья. За что я был ему благодарен. Идти долго, и поводов для осуждения я набрать еще успею. Лучше насладиться текущим моментом. Природа, свежий воздух, журчание ручья — все прелести мира, далекого от прогресса. Где еще встретишь кристально чистую воду розового оттенка в естественных условиях? Розового? Обмакнув палец в ручей, пробую воду на вкус. Чувствуется слабый привкус крови. И чем выше по течению, тем алее становится вода, местами с неестественными бурыми оттенками. Даже самые невнимательные смекнули, что впереди неприятности. Сколько там минут лености было?

Сменив порядок на боевой и вооружившись, мы сместились под прикрытие деревьев и выдвинулись вверх по течению. Если повезет, просто какой придурок бросил труп в проточную воду. Избавимся от трупа, чтоб воду не травить, и совесть чиста. А вот если придурок на месте, да и труп больше жив, чем мертв…Опять работа.

Молодой парень, покрытый множеством ран, отлеживался в проточной воде. В основном мелкие царапины и ссадины, местами торчали обломанные древки стрел. Но все внимание приковывала огромная рана в груди, из которой вперемешку с кровью сочилась густая бурая жидкость.

— Смотрите по сторонам. С такими ранами долго не живут, а раз парень еще не откинулся, значит убийца неподалеку.

— Парня спасать будешь?

— А надо? Просто так подобные раны не появляются.

— Он всего лишь ребенок! Если не идешь ты, я сама все сделаю. — Лиза решительно двинулась из укрытия.

— Стой, я сам. Оставайся на прикрытии. — Раньше она была такой решительной, только когда дело касалось младшего брата. Сказывается его рост как личности и вошедшая в привычку потребность о ком-то заботиться, или все влияние класса «Крестоносец»? Никогда не отступать значит, да? Жаль про смену классов у Русса спросить забыл. В будущем это может стать проблемой.

П.с. от автора

Близится финал и никто из персонажей не сможет остаться в стороне. Были среди них те, кто пришелся вам по душе? Или же кому уделили недостаточно внимания? Сейчас самое время на это намекнуть в комментариях, глядишь судьба и повернется к ним лицом. И это совершенно точно не дешевый байт на комментарии. Совсем-совсем.

Парень едва подавал признаки жизни. Следов преследования не видно. Местность вообще казалась на удивление спокойной, будто здесь неделями никого не появлялось. Единственная пара оставленных следов в грязи успела покрыться прочной коркой. Не мог же он так долго выживать со смертельными ранами? Он же не я.

С дистанции было не заметить, но тьма, исходящая из отверстия в его груди, сочилась изо всех ран, но в меньшем количестве. При попытке дотронуться, черная жидкость ощетинивается крошечными, острыми шипами, пробивающими ладонь насквозь. Что же ты такое? И точно ли надо тебя спасать?

Стоило восстановлению начать исцелять раны парня, как черная жижа, видимо заметив отсутствие угрозы носителю, отступила. Порезы и ссадины исчезли практически мгновенно, в то время как рана в груди не желала покрываться рубцом. Лишь исторгала из себя черную жижу в больших количествах. Сколько бы сил не прикладывал. Не похоже, что подобную рану получится залечить обычными методами.

Поддерживая жизнь в мальчике исцелением, свободной рукой с ножом делаю пометки. Если нельзя починить старое, значит надо либо создать новое, либо произвести замену. Конечности новые отращивать я уже умею, да и жизнь поддерживать в обрубках тела. Проблем быть не должно. И все же руки слегка дрожат от нервов. Первый раз пробую подобное на живом человеке. Раньше все происходило в бою, под адреналином, когда нет времени задуматься и усомниться, сейчас же… Ух ты, я кажется испытал моральные терзания. Неприятно.

Нож, под рассечением прошел сквозь грудь парня как сквозь масло, удалив зараженную область. Новая дыра зияла насквозь, заставляя мальчика харкать кровью и кашлять. Осталось недолго. Лишившись заразы, ткани под эффектом восстановления быстро начали срастаться. Вскоре мальчик ничем не отличался от здорового. Остался нерешенный вопрос с той мерз…Я об этом точно еще пожалею. Вырезанный кусок полностью поглотила черная жижа и, проскользнув у меня меж пальцев, упала на грудь парнишке, начав впитываться в тело.

— Как он? Что за штуку ты в него всадил? — Лиза, выбежавшая из укрытия, отстранила меня от парня.

— Я всадил? Оно вернулось туда, откуда выбралось. У тебя библия есть? А лучше огнемет. Что-то одно нам точно понадобится.

— Я не дам тебе убить невинного ребенка.

— По-твоему он все еще похож на невинного? Та черная хрень пробила мне насквозь руку, а после уползла обратно, как ни в чем не бывало.

— Да. Могу поручиться как крестоносец, зла он не совершал. — Очередное доказательство, что от классов больше вреда, чем пользы.