Это все пугает еще больше. Он ходит на свободе, не скрывается, и, кажется, вполне удовлетворен жизнью. Его не ищет полиция. Никто не понимает, почему его освободили. В газете не было ни упоминаний об амнистии, ничего. От сбежавшего преступника может защитить полиция. А от него тогда кто? Кто он такой?

– И что тебя побудило продать девственность? – хриплый голос раздается над ухом и я отшатываюсь, – хочешь красиво жить?

– Ну, во-первых, мой отец болен, – выпаливаю я, – и мне срочно были нужны деньги. Но…

“…но я передумала” – не успеваю закончить я фразу.

– А, – тянет со смешком Камиль, перебивая меня, – знакомая песня. Болен кто-то из родственников. Прекрасный способ получить быстрые деньги, и совесть остается почти чистой. Ты просто пожертвовала собой. Даже будущему мужу не стыдно признаться. Он будет проклинать всяких ублюдков-извращенцев вроде меня. Да, цыплёнок?

– Нет. Я потом передумала это делать…

– Только что передумала? Испугалась меня? Я не Городецкий. Да. От него ты в панике соскочить не пыталась и мило болтала.

– Через него всех новых девок Катя пропускает, – доносится до меня чей-то ленивый голос. Я украдкой бросаю взгляд. Говорит один из мужчин за столиком, где был Камиль. Лысый, чрезмерно накачанный. Ткань водолазки, кажется, по швам трещит от бугров его мышц,  – он тут вечно пасется. Сливает бабло на целок и умеет с ними обращаться. Типа самолюбие чешет, потому что член у него мелкий....

Мужчина затыкается, потому что Камиль останавливается рядом со мной и смотрит на него весьма странно. Я же ошалело хлопаю глазами. Кажется, Пупс угрожал мне большим инструментом…соврал.

– Ты нахрен это сейчас рассказываешь? – медленно интересуется убийца, – мне эта информация, если честно, никуда не уперлась.

Тот осторожно дергает плечом.

– Да так… ты разговор завел. Я его поддержал.

Меня начинает мелко потряхивать. Кто этот Камиль такой, что перед ним пасуют даже такие отморозки?

Как от него отмазаться? Пожалуйста, верните мне Пупса. Даже если бы я попала к нему в постель, меня бы максимум вытошнило бы.

А этот? Я боюсь рядом с ним даже слово произнести. В голову просто не идут дельные мысли, как мне исчезнуть. Мне не позволят рвануть к выходу и убежать. Особенно после того, как этот убийца договорился списать с Пупса часть долга за мою покупку. Упустить миллион рублей как-то глупо.

И Камиля, похоже, не впечатляет мое "я передумала". Он просто не верит.

Хренова Валя. Чтоб тебе спалось сегодня плохо. Я на грани, чтобы тебя-идиотку сдать. Может, тогда ко мне прислушаются. Пусть разбираются с ней и она отдается за списанный долг. Восстановит девственность, в конце концов.

Или пусть дальше выбивают деньги из Пупса. Мне уже плевать.

– Пожалуйста, послушайте, – я обращаю на себя внимание Камиля, и тот переводит взгляд, – вышла ошибка. Я не ожидала, что Пу…Городецкий меня решит перепродать. Да, я договорилась о продаже девственности, когда была в состоянии аффекта, но потом передумала. Хотела ему об этом сказать, но тут вы его позвали. Я не проститутка, поэтому…

– Не проститутки не продают свое тело, – медленно произносит Камиль, обрывая меня. Меня пугает его взгляд в этот момент. Словно он задумал что-то очень нехорошее, – хорошие девочки даже не думают об этом. Они как-то немного по-другому решают финансовые проблемы.

Черт. Я тихо выдыхаю.

– Я была в отчаянии. Вы это понимаете? Что вы от меня хотите добиться? Унизить? Доказать, что я на самом деле шлюха, которая пошла легким путем? Я же сказала, что передумала и хочу уйти.

– Я тебя уже купил. Ты моя. Могу делать с тобой, что угодно, и ты официально станешь шлюхой, которая продала свой первый раз,  – после его слов я холодею, но Камиль внезапно усмехается, – сколько тебе нужно денег на лечение отца?

– Мне ничего не нужно…

– Я задаю вопрос – ты отвечаешь. Или наш разговор закончится. Перейдем тогда к делу. Сколько?

– Четыреста тысяч… – бормочу я.

– Я дам тебе их. И даже намного больше. И предложу кое-что интересное.

– Что?… – почти выдыхаю.

– Заключим брак, – Камиль внезапно улыбается, но его улыбка больше похожа на насмешку, – мы с тобой сыграем примерных мужа и жену. Мне сейчас нужен семейный статус и девка без темного прошлого. Я пробью твою биографию, и если не найду в ней темных пятен – ты подходишь.

– Что? – у меня вырывается нервный смешок. Я, похоже, поехала крышей от волнения или сплю,  – но почему вы это предлагаете именно мне? Вы… будете со мной спать или мне достаточно сыграть жену?…

Он возвращается за столик. Садится, смеряет меня взглядом и хмыкает.

– За такие деньги? Я не просто с тобой спать буду. Я буду делать с тобой все, что мне придет в голову.

– Нет, – твердо отрезаю я. Все зашло слишком далеко. Хватит. Похоже, я просто так не отмажусь. Замуж за этого человека? Спать с ним? Чистое безумие. Я лучше к тигру в клетку зайду. Пусть Валя сама обьясняется со своим возлюбленным.

Я подхожу к столику, кладу конверт на него и киваю:

– Тут сто тысяч. Забирайте, они мне не нужны. На самом деле с вами очень хотела встретиться моя подруга Валя. Вы с ней расстались недавно. Поэтому я согласилась сыграть… роль шлюхи. Чтобы подруга прошла в этот бордель за компанию со мной и с вами могла поговорить. Так я никогда не собиралась продавать девственность. Можете спросить у Вали.

Я разворачиваюсь, делаю несколько шагов, чувствуя, как сердце грохает так, что почти заглушает музыку. Я смогла сказать всё, что хотела. Твёрдо и чётко. Все. Пошла Валя в задницу, пусть теперь разбирается с Катей и своим чертовым Камилем.

И внезапно слышу спокойный приказ:

– Отконвоируйте-ка эту цыпу ко мне в машину. И заткните ее болтливый рот, чтобы не кричала громко.

Я не успеваю даже среагировать и побежать. Рывок – и меня тут же хватают под руки, крепко сжимая. Я начинаю визжать, а потом у меня в рту оказывается ком из бумажных салфеток. Мне остается только давиться ими.

– Ммм… ммм! – выдаю я, когда улавливаю запах одеколона Камиля. Он проходит мимо меня, на секунду остановившись и наклонившись к моему уху, вскользь бросив:

– В твоем случае из этого борделя тебе лучше выйти со мной, чем с кем-либо другим. Ты, кажется, вообще не вкуриваешь, куда бы вляпалась сегодня.

На улице стоит тот самый черный “Мерс”, в котором уехала моя подруга несколько дней назад. Сейчас в него грузят меня. Сажают, как куклу, на пассажирское сиденье, и татуированный парень пристегивает меня ремнем, больно скользнув им по груди. Потом достает салфетки изо рта.

-– Камиль сейчас подойдет, – произносит он, собираясь закрыть дверь, а я растерянно поворачиваюсь.

-– А, может, я лучше пойду? Мы ведь разобрались…

-– Нет, – холодно произносит татуированный, – у Камиля есть к тебе вопросы.

Он без лишних слов закрывает дверь и уходит. Я настороженно кошусь в окно, провожая его спину взглядом. Я не слышу, чтобы замки на дверях щелкнули, запирая меня, но все равно остаюсь смирно сидеть.

Может, я дура? Стоит открыть дверь и побежать? Я не первый день живу в этом мире. Я в курсе, что в наших лесах и болотах покоятся очень много “пропавших без вести” девушек, которые вот так же случайно напоролись на криминальных личностей. Можно сколько угодно твердить себе "со мной такой глупости не случится", но они случаются вполне неожиданно. Даже не успеваешь сообразить, как выбраться из этого. Но бежать страшно – вдруг заметят и будут по мне стрелять? Черт их знает.