– А что же тогда было? – шепотом вырывается у меня, а полицейский пожимает плечом.

– Пьяные люди легко травмируются. Может быть, вы оба упали, и на вас оказалась чужая кровь.

– Но молния на джинсах…

– Вы же не помните, что было. Могли сами ее сломать, пытаясь раздеться. Насколько я помню, вы упомянули, что память вернулась к вам только в ванной комнате вашей квартиры.

– Хватит, – нервно перебиваю его я, подскакивая из-за стола. Мне хочется убежать. Уйти и забыть наш разговор. Я чувствую себя полной дурой и начинаю сомневаться в своих выводах. Мои аргументы и предположения очень легко разбить. Я правда уверена в том, что насилие было? Уже не очень, – я тогда схожу к гинекологу и возьму справку. Если подтвердится, что меня изнасиловали, вы же примете заявление?

Полицейский смотрит куда-то в сторону задумчивым и рассеянным взглядом.

– Ну… – странно произносит он, – да, сходите к гинекологу. Отдохните, попробуйте вспомнить больше подробностей. Может быть, если вы встретитесь с этим парнем, он развеет ваши предположения. Попробуйте поговорить с ним. С большой вероятностью все окажется не так, как вы думали.

Да? Черт побери, это последнее, что я бы хотела сделать в своей жизни – поболтать с Витей. Сдержанно и сухо поблагодарив полицейского, я выхожу из здания в темноту, чувствуя, как холодный водух пробирается под куртку.

Дьявол. Хочу ли я решать эту проблему, или проще все забыть, как страшный сон? Впрочем, я и так почти ничего не помню.

Но я отбрасываю эти сомнения, которые сегодня с легкой руки полицейского, вложились мне в голову. Мне необходим будет осмотр. Потому что если насилие все-таки было, то я могу быть беременна. Или… потом узнать о каком-нибудь венерическом букете. Черт.

Я направляюсь к дому, постоянно и напряженно прислушиваясь и оглядываясь. Похоже, я еще долго не смогу ходить спокойно по вечерам.

***

– На, – утром, в субботу, Валя приезжает ко мне домой, разбудив меня и сестру. Она отдает мне темный картонный пакет. Я на автомате отмечаю, что под глазами подруги пролегают странные, темные тени. И выглядит она какой-то потрепанной, – там платье на твой размер, туфли и мелочевска всякая, вроде клатча и бижутерии. Справки я закину напрямую Кате. Приведи только в порядок свои волосы. Кончики – пи***ц. За тобой заедут ближе к семи, если что.

– Можешь не материться? – интересуюсь я, бросив взгляд на сестру, которая нагло греет уши, высунувшись из комнаты, – я помажу кончики маслом.

– Главное – не сливочным, – скептически бросает Валя, – ладно, я поехала. Судя по всему, мне тут не очень рады. На связи будь.

"Ты чем ночью занималась?" – хочется мне спросить Валю, но она уже уходит к лифту, цокая каблуками по лестничной клетке. Мне кажется, что после того, как этот убийца ее увез, Валя здорово сдала. И внешне и морально. С ней происходит что-то очень непонятное.

И еще наркотики. Я не припомню, чтобы подруга вела себя необычно. До этих всех событий. Сейчас же она смахивает на самую настоящую наркоманку.

Я в полном шоке от места, куда меня привозят на встречу. Стоит мне только переступить порог, как хочется развернуться и убежать.

Мне не стоит тут вообще находиться. Бывают места, в которых чувствуешь себя грязной. Это одно из них. Бордель какой-то. Приглушенный полумрак везде, полуголые девочки, которые, развалившись на диванчиках, кормят с рук мужчин и развлекают их.

– Я надеюсь, ты не любишь чесать языком, – высокомерно заявляет Екатерина, встретив меня. Она кивает коротко молодому, болтливому парню, который меня довез, и тот уходит.

Я приподнимаю брови, не совсем понимая, к чему это она.

– Не люблю.

– Хорошо. Учти, про это место не должен знать никто. Если только ты не захочешь привести девочку, которая согласна будет поработать. И то, сначала все согласуй через меня,– сухо поясняет мне она, – выглядишь неплохо. Я ожидала худшего. Еще раз повторяю расклад: улыбайся, поддерживай беседу, в серьезные темы по бизнесу и личную жизнь клиента не лезь. Через Антона проходят много новых девочек, потому что он любит свежее, необкатанное мясо. Он тебе простит косяки. Если все пройдет идеально – я тебе сделаю несколько интересных предложений.

Сомневаюсь, что они мне понравятся. Особенно после слов "свежее, необкатанное мясо".

Липкие взгляд скользят по мне, когда Екатерина ведет меня мимо столиков. Даже приятная живая музыка не спасает ситуацию. Меня начинает трясти, руки покрываются мурашками. Все, что мне хочется – это сбежать домой и содрать с себя идиотское красное платье с открытой до задницы спиной. Вымыться с хлоркой.

Но у нас с Валей есть сценарий. Я могу попробовать ему следовать. Хотя бы попытаться, потому что четыреста тысяч на дороге не валяются.

– Привет, Антош. Знакомься. Это Евочка. Наша сладкая девочка.

Катя мурлычет, как сытая кошка, когда подводит меня к невысокому толстячку в клетчатой рубашке, широких брюках и очках, осыпая сомнительными характеристиками. Я в шоке наблюдаю, как бликует свет на его лысине. К горлу подкатывает тошнота. И это с ним мне Валя предлагала переспать? Даже одна мысль о том, как он раздевается, вызывает желание бежать. Что у него там под этой рубашкой? Волосатый и мягкий, как желе, живот? Я ярко представляю картину, как он ложится на меня сверху, и передергиваюсь.

Взгляд маленьких глазок впивается в меня. Тонкие губы медленно поднимаются в улыбке.

– Ева. Очень приятно, – он пожимает мою руку шершавой ладошкой, – спасибо, Катя. Все в порядке?

– Да. Я проверила. Все идеально, – моя сутенерша стреляет в меня хитрым взглядом. Я понимаю, что она говорит о справках. О девственности, о заболеваниях. Вот только это полная ложь. Валя их подделала, – заберешь ее или тут?

– Тут останемся. Забей мне номерочек. Как обычно, – произносит толстяк, которого Валя называла уничижительным прозвищем “Пупс”. Ему оно подходит. Смахивает на тех страшных лысеньких кукол.

“Беги, беги, беги” – бьется в голове, пока Пупс целует ручку Кате, обмениваясь ничего не значащими фразами, а потом девушка отходит, украдкой кивая мне. Когда Пупс отворачивается, ее взгляд холодеет, а улыбка исчезает с лица. Вся ее вежливость – фальш. Только для клиента. Взмахнув длинным хвостом темных волос, моя сутенерша уходит, оставляя нас наедине.

– Возьми, Ева, – передо мной появляется скромный букетик из алых роз, – я всегда дарю девочкам цветы. Так принято, жест вежливости.... Но сегодня я впервые поймал себя на мысли, что ты сама, как этот цветок. Нежная, тонкая.

Он внезапно приподнимает уголок губ в улыбке.

– Где же ты прячешь свои шипы, цветочек?

– А? – растерянно, как тупица, произношу я. Меня ошарашивает его поток комплиментов. Может, потому что я чувствую, что они насквозь фальшивые, как и улыбка Кати?

– Смутилась? Не надо. Присаживайся, – он обдает меня странными, приторными духами и сажает за ближайший столик, где уже стоит открытая бутылка и два бокала с красным вином, – ты и вправду смахиваешь на невинную девочку. Это редкость в наше время. Я хочу обсудить с тобой подробнее нашу ночь.

Боги. Где Валя?! Я растерянно киваю и кручу головой, пытаясь высмотреть среди гостей этого борделя знакомое лицо. Если она не пришла – я точно сейчас же встаю и сваливаю. К черту все. Меня уже тошнит от смеси мерзких запахов: пота, алкоголя, духов и голых тел девиц, когда они проходят неподалеку.