– Бери, конечно, – вздыхаю я, – для тебя и купила.

– Ура! – она уносится, а телефон в моей руке начинает вибрировать. Звонит незнакомый номер. Вероятно, это та самая Катя.

Голос у девушки сухой и деловой, как у бизнес-леди. Она вкратце описывает мне весь расклад, рассказывает, как я должна себя вести. “Если все пройдет на высшем уровне – можешь попробовать поработать у нас. Валя говорила, что ты хорошо знаешь английский и у тебя неплохое образование. Остальному я тебя научу, если захочешь.”

Мне приходится уходить от ответа, и быстро переводить тему, неопределенно промычав. Я этого не хочу. Но и ссориться сейчас не хочу тоже. Вдруг она передумает?

– Надень какое-нибудь нейтральное платье и туфли на каблуке, – напоминает мне Катя, – на всякий случай предупреждаю: никаких записывающих устройств. Тебя обыщут, перед тем, как отвезти на место.

Она отключается, а я быстро подскакиваю с табуретки и выхожу в комнату. У меня нет платья и туфель. Их надо купить. Завтра времени выбирать не будет.

– Ляля, я скоро буду! – кричу я, перед тем, как захлопнуть дверь.

В магазине я выбираю недорогое, но, на первый взгляд, неплохое платье. Я не знаю, насколько вызывающе и вульгарно я должна выглядеть, и что в понимании Екатерины “нейтрально”. Но черное платье и туфли, которые я купила, выглядят крайне прилично для девочки, которая собралась себя продать.

Радости обновка не приносит, скорее, оставляет мерзкий осадок в душе. Я выбрала себе обертку. Чтобы презентовать товар. Настолько зацикливаюсь на этих мыслях, что даже не разбираю, куда иду. Едва не промахиваюсь домом, разворачиваюсь, налетев на какую-то компанию парней и извинившись, иду обратно.

– Эй, – окликает меня голос, – погоди. Куда так спешишь?

– Домой, – отвечаю коротко я. Дьявол.

За спиной раздаются шаги. Кто-то хватает меня за локоть, останавливая.

– Давай знакомиться? – меня разворачивает к себе какой-то страшный паренек с лысой башкой. На лице у него пьяная улыбка, – я вечно тебя вижу тут. Идешь, ни с кем не здороваешься. Сосед я твой. Витька.

– Вить, – выпаливаю я, – отстань! Я не знакомлюсь. Мне домой надо, пока!

– Нет, погоди, – пальцы вдавливаются мне в руку до синяков, и я ойкаю. Парень прищуривается, – пахан твой куда делся? Он у меня бабло занял. Уже месяц отдать не может.

– Забудь про свои деньги, – устало говорю ему я, пытаясь вырвать руку, – ты в курсе, что он пьет. Алкоголикам в долг давать нельзя. Сам виноват, и разбирайся с ним, как вернется из больницы.

Он внезапно неприятно усмехается.

– Знаешь, малая, так дела не решаются, – сплевывает небрежно на асфальт он. Меня начинает бить странная дрожь. Мандраж. Словно приближается что-то плохое. А Витя продолжает, – он торчит уже всему двору. Тёме вон. Лешка тоже ему в долг давал. А, Леш? – он разворачивется, крикнув компании парней, которые стоят в нескольких шагах от нас, – сколько он тебе должен?

– Три тысячи, – доносится до нас хмык.

– Три… – тянет Витя и возвращается взглядом ко мне, – дохрена кому должен. А у нас не банк, малая. Все проще: если не можешь вернуть долг – за тебя возвращают твои родственники. Так что… как расплачиваться будешь, а, мелкая?

"Лучше на рожон не лезть" – подсказывает мне шестое чувство. От волнения я провожу языком по пересохшим губам и аккуратно произношу:

– Я поняла. Не знала о его долгах, поэтому постараюсь как-то заработать поскорее. Сам понимаешь… это сложно.

Витя откровенно пялится на мои губы, с таким выражением лица, что невозможно не испугаться. Может быть, я не сильно хорошо разбираюсь в мужчинах, но конкретно этот гоняет в голове гадкие мысли. Могу поставить, что угодно.

– Ясен хрен сложно, – произносит, шмыгнув, он, – деньги такая тема....

И не успеваю я поверить в свое счастье, не успеваю поверить, что он сейчас отвалит от меня, как парень сгребает мою куртку на плече в кулак и дергает в сторону гаражей.

– Хватит мне в уши ссать, – роняет спокойно он, подталкивая и заставляя передвигать ногами, – я тебе покажу, чем баба заработать может. Отдашь мне сегодня проценты. И Теме с Лешей.

Проценты? Но у меня.... черт. Нет.

– Нет! – кричу я, вырываясь, и поняв, к чему он клонит. Я бьюсь, как дикий зверь, попавший в капкан – отчаянно, бросая все силы. Выкручиваюсь, падаю, отталкиваю Витю, но в голову мне прилетает затрещина, оглушив и совершенно дезориентировав меня.

Он поднимает меня с земли, оттаскивает за шкирку по грязи. Сопротивляться я уже не могу. Убийственно быстрое поражение. Витя швыряет меня об стену дома. Я ударяюсь больно затылком, и наступает полная темнота.

***

– Ева, – сквозь звон и туман пробивается голос и зрение медленно возвращается ко мне. Я словно поднимаюсь с темного, илистого и вязкого болота. Во рту мерзкий привкус. Голова раскалывается от боли.

Снова слышу громкий стук и голос сестры.

– Ева! Открой дверь! Ответь мне!

Черт. Свет бьет по глазам и я зажмуриваюсь. Я в ванной? У нас дома. Как я тут оказалась? Секунду назад Витя-ублюдок тащил меня куда-то, раздавая оплеухи и угрожая изнасилованием. Хочу поверить в то, что мне это привиделось. Или… во что-нибудь более фантастическое.

– Ева, я вызываю МЧС, – решительно произносит за дверью сестра и я прихожу в себя.

– Со мной все хорошо. Я моюсь, Ляль.

– Уже час, – скептически произносит сестра, – заснула там, что ли?

– Вроде того, – выдыхаю, и, опустив взгляд вниз, едва сдерживаю дикий вопль. Цепенею от ужаса.

Кровь. Кровь. Везде кровь. Мои ладони все в бордовых липких разводах, рукава куртки в пятнах. Судорожно ощупываю себя. Я ранена? Где? Пояс джинс в крови, живот и сами джинсы тоже. Молния сломана. Я срываю с себя куртку, швыряя на пол, стягиваю деталь одежды одну за другой. Поворачиваюсь к зеркалу и в шоке смотрю на свое отражение.

Господи, что произошло? Я не помню. Как я дошла до дома в таком виде – тоже тот еще вопрос, но он тревожит меня меньше всего, вспыхнув на краю сознания и тут же погаснув. Я не понимаю.

На бедре нащупываю синяк. Белье не порвано, но тоже в крови. Я не могу сосредоточиться на своих ощущениях из-за боли в голове. Меня изнасиловали? Похоже, что все-таки да.

Иначе откуда кровь? Но ее слишком много…На мне нет ни одной серьезной раны. Только локоть весь ободран. На затылке шишка. Все, что я могу нащупать. Может, я поранила эту тварь, которая совершила такое?

– Ублюдок, – шепчу я. Ноги перестают меня держать и я сползаю по стенке на пол, прислоняясь затылком к холодному кафелю, – чтоб ты сдох. Тварь без души.

Этот факт сложно принять. Хотя бы из-за того, что я ничего не помню – ни как я дошла домой, ни что было, после того, как Витя меня куда-то потащил, ни какого дьявола я уже час сижу в ванной. Полная темнота. Скорее всего, у меня сотрясение мозга.

Может, оно и к лучшему, что я не помню. Слез зато нет, и кошмары по ночам сниться не будут. Голова предпочла забыть всю мерзость. В каком-то смысле мне повезло.

Из груди вырывается скептический смешок. Как я могу рассуждать в таком тоне об этом? Я должна плакать. Почему нет слез и полная пустота в душе?

Не знаю. Если нет сил на заламывание рук и истерику – то надо пойти в полицию и написать заявление. Нельзя оставлять это просто так. Но есть еще одна проблема…

Я дрожащими руками ощупываю карманы. Телефон на месте. Деньги… денег нет. Дьявол. С десятой попытки мне удается разблокировать смартфон, найти нужный номер в книжке и набрать Валю. Она берет трубку не сразу.

– Да, Ев?

– Валя, – шепчу я в телефон, – отменяй сделку. Встречу с этим толстяком.

– Ты дура? – скептически интересуется подруга, – слушай, так не пойдет. Передумать не выйдет, потому что Пупс выложил уже за тебя деньги. Свой процент Катя забрала. И фиг его отдаст.