–Заткнись, – в шоке произношу я, – ты говоришь мерзкие вещи. Я приехала, чтобы поделиться своей проблемой, а ты вывалила на меня это глупое дерьмо. Считаешь, что после этого я тебе буду помогать?

– Пожалуйста, – подруга снова хватает меня за руки, – Ева! У меня есть знакомый гинеколог, она подделает справку. Я ей заплачу. Иначе мне конец. Я.... – Валя отпускает меня и начинает рыться в сумочке, пока я думаю – влепить ей пощечину, чтобы она опомнилась или просто встать и уйти. Внезапно она вытряхивает на стол все содержимое. Звякают громко ключи, выпадает со стуком кошелек, а потом сверху вываливаются и несколько странных пакетиков.

– Что за хрень?!

– Я хотела забыться, – выдыхает Валя, нервно поправляя волосы, – угадай с трех раз, что это. Если ты мне откажешь – я употреблю все и сдохну. Или сторчусь, но мне плевать. Мне незачем жить. Закончу свой путь в притоне или на помойке. Насрать. Мне больно, ты это понимаешь? Только ты можешь помочь…

Я размахиваюсь, не выдержав, и залепляю ей пощечину. В тишине раздается громкий хлопок и Валя удивленно взвизгивает.

– Иди нахрен, – твердо произношу я, пока глаза подруги наполняются слезами. Я поднимаюсь из-за стола, чтобы уйти, – не смей меня шантажировать. Решила уничтожить свою жизнь – не тяни меня за собой!

– Эй, Ева, – медленно произносит она, – это ты тянешь свою жизнь на дно. Ты не выберешься. А я тебе предлагаю выход. Ты могла бы просто помочь мне, а я бы потом попросила Камиля помочь деньгами. Он бы не отказал.

– Он уже тебя забыл, – констатирую холодно я, накидывая на плечи куртку и разворачиваясь, чтобы уйти.

– У меня есть, что ему сказать. Мне нужна только возможность встречи. И он выслушает меня. Я в этом уверена.

– Валя, – я чувствую, как удивленно приподнимается бровь, – ты можешь шантажировать меня, но таких людей – не стоит…

– А я и не говорила о шантаже, – Валя поднимается вслед за мной и подходит, взяв за руку. Мне противно, хочется отодвинуться, но я терплю, потому что она заглядывает мне в глаза так умоляюще, что становится не по себе, – Ева, всего лишь одна встреча. Я не отталкивала тебя, когда ты была в отчаянии, несмотря на то, что я считала тебя полной идиоткой…а ты именно этим сейчас и занимаешься.

– Что ты хочешь ему сказать? – я отваорачиваюсь на секунду, потому что мне хочется нервно покусать губу. Подумать немного, взять перерыв от напора Вали – она профессионально давит на жалость, – я не хочу попасть в неприятности, из-за того, что ты там куда-то влипнешь, и с меня спросят, как с твоей подруги…

– Ничего такого. Но тебе я не скажу. Прости. Это тебя никак не коснется. Ев, пожалуйста. Встреться с Пупсом. Откажи ему потом, скажи, что передумала. Он же не потащит тебя в постель насильно? Он не из таких. Разочаруется, конечно, но наедет на Катю, потому что думает, что она тебя подобрала… А мне уже будет плевать на дружбу с ней.

Я качаю головой. Валя резко и нервно выдыхает.

– Я тебе потом помогу, клянусь. Буду должна всю жизнь. Я не заставляю тебя делать что-то плохое, Ева. Если вдруг что-то пойдет не так – я буду на том же мероприятии. Я уйду с тобой, даже если не успею поговорить с Камилем. Я тебя не брошу в опасности. Никто не заставит тебя делать что-то против твоей воли! Вряд ли что-то плохое случится, но я тебе это говорю на всякий случай, чтобы ты не думала…

– Дьявол с тобой, дура, – цежу я сквозь зубы, выдирая руку, – платье мне давай какое-нибудь! Меня ограбили сегодня, денег у меня нет. Учти, что это последний раз, когда я влезаю в такую авантюру. Если у тебя ничего не выйдет с Камилем – я тебе второй раз помогать не буду. Даже не подходи ко мне с такими предложениями. С тебя четыреста тысяч за помощь! И мне все равно, где ты их достанешь. Все его подарки продай! Может, дурь из башки вылетит.

– У меня все выйдет.... – заносчиво начинает она и вскрикивает, когда я размахиваюсь и залепляю ей подзатыльник, – Ева, ты ДУРА?!

– А это тебе за наркотики. Сама дура.

– Боже, – она начинает смеяться, потирая затылок, – ты повелась. Это полная фигня, я пошутила. Это приправы.

– Мне-то ты можешь не врать, – обрываю ее я, – я, в отличие от тебя, живу там, где тусуются отбросы и прекрасно знаю, как выглядит эта дрянь. Не забудь про платье. И справку. И еще какую-нибудь хрень, которая будет необходима для встречи.

Я заканчиваю наш разговор и направляюсь к выходу. В спину мне несется “я привезу тебе всё завтра с утра!”, но я даже не оборачиваюсь. Похоже, моя вера в людей сегодня испарилась окончательно, после разговора с Валей. После вообще всего, что произошло.

Запустив руку в карман, я проверяю – на месте ли мой паспорт и сажусь на почти пустой автобус, который идет в сторону моего дома. Но выхожу раньше на одну остановку. Возле отделения полиции.

– Я ничего не помню, – повторяю я в десятый раз полицейскому, – этот парень ударил меня головой об стену дома и после темнота. Я пришла домой вся в крови. Кровь была на лице, на джинсах. Там же была сломана молния. На нижнем белье тоже кровь. Еще у меня до сих пор болит голова. Все случилось около девяти часов.

– Девяти, – повторяет полицейский, – Почему вы не пришли сразу к нам, а постирали сперва вещи, приняли душ и спустя час решили приехать? Что вы делали в этот час?

Дьявол. Меня начинает колотить от нервов, но я стараюсь сдержать дрожь, стиснув зубы. Не хватало еще, чтобы меня приняли за наркоманку. Но каждый вопрос полицейского бьет по моему самообладанию, как будто хлыстом.

– Подруга меня попросила о помощи, – сдавленно отвечаю я, – я поехала к ней. Она пообещала потом сходить в полицию вместе со мной.

– О помощи? Какой?

– Это важно? – я поднимаю на полицейского взгляд. Он задает эти вопросы с непроницаемым лицом, что-то записывая.

– Пожалуйста, отвечайте на поставленный вопрос.

– Ее бросил… парень, – послушно отвечаю я, опуская нежелательные подробности, и неожиданно понимаю, насколько глупо все это выглядит. Для полицейского.

Дьявол в деталях, а я не могу выдать эти детали, потому что они сыграют против меня. Что я скажу? “Я хотела продать девственность, поэтому поехала вечером за платьем и туфлями, а потом меня изнасиловали и я побежала к подруге, чтобы она отменила сделку”. Звучит просто на миллион. Влегкую получу статью из-за проституции.

Поэтому мой сокращенный рассказ выходит весьма идиотским и подозрительным. “Я решила купить себе вечером платье. Почему вечером? Ну просто так. Захотелось. Потом меня изнасиловали, и я поехала поддержать подругу, которую бросил парень”.

– Почему вы уверены, что пережили сексуальное насилие? – снова задает неудобный вопрос мужчина, и я начинаю раздражаться, – вы вызывали скорую после того, как пришли домой?

– Нет… я не знала, что нужна Скорая. Подумала так, потому что я была вся в крови. Он высказал прямо свои намерения, и…

– Почему вы решили постирать одежду и принять душ, смыв все возможные улики, которые можно было бы приложить к делу?

– Я не хотела пугать младшую сестру! – выкрикиваю я, когда раздражение от вопросов начинает прямо-таки жечь в груди, – я не знала, что этого нельзя делать. Вы сомневаетесь в моих словах? – я задаю этот простой вопрос и по лицу полицейского понимаю, что попала в точку, – я правда ничего не помню. Возможно, я вела себя странно и необдуманно, но я была в большом шоке, и…

– Если я сейчас приму ваше заявление об изнасиловании, то его отозвать будет нельзя, – просто произносит мужчина, небрежно и лениво перекладывая бумаги на столе, – вы не помните, что случилось. Верно я понимаю? Вы уверены, что вас отбросили на стену дома, чтобы ударить затылком? Вы могли случайно оступиться и удариться. Мы можем принять заявление прямо сейчас. Провести судмедэкспертизу. Осмотреть место, всех допросить. Создать человеку проблемы. Испортить репутацию. Это серьезное обвинение. А если окажется, что ничего не было?