— Да, бабушка, добраться до вас было тяжело, — признаюсь я. — Надеюсь, что смогу найти у вас в деревне приют…

— Местные не особо любят приезжих, но ты девушка милая, похожа на мою покойную внучку. Может и уживешься. На окраине деревни есть дом, если приведешь его в порядок, можешь оставаться там. Раньше ведунья там жила, но нет ее уже как пять лет, так что дом свободный стоит, будет рад новому хозяину.

— Спасибо! — Искренне благодарю старушку. При возможности нужно будет помочь ей, хорошая она все-таки.

Мне дают задание принести дров со двора и растопить печь, которая за ночь потухла и уже дает в разы меньше тепла. Сама же бабушка лепит пирожки и запаривает кашу на молоке, напоминая мне далекое детство. Я ведь родилась в похожем месте — северный городок Юнки. У нас в доме всегда было много людей, и мама готовила сладкие и ароматные каши на завтрак. Я не особо люблю вспоминать то время, но все же было в нем что-то особенное и родное.

— Баб Поль, — нашу беседу прерывает мужской голос, а затем двери отворяются. — Вам дров принести? Ой, здрасти!

В избу вваливается большущий детина в шапке-ушанке и меховой куртке. Он удивленно рассматривает меня, а потом переводит вопросительный взгляд на бабушку. Видно, что ему любопытно, но лезть к старушке с расспросами при посторонних не решается.

— Моя внучатая племянница вот приехала, — представляет меня бабушка. — Надо ей показать старый дом на окраине, да помочь по хозяйству. Справишься, Виль?

— Спрашиваете еще! — Возмущается детина, если присмотреться, то он кажется достаточно взрослым, но выглядит грузным и массивным. Такой большой и неуклюжий ребенок, силы в котором хватит и бревен нарубить, и телегу дотащить, если надо.

— Меня Рози зовут, — представляюсь я привычным именем, никогда не меняла его при перерождениях. Я в тысячах шагов от своего старого дома, здесь узнать меня по имени вряд ли кому-либо удастся.

— А меня Вильям, — расплывается в улыбке детина. — Пойдем, Роза, я покажу тебе деревню!

— Только у меня теплой одежды нет, — неуверенно оборачиваюсь к бабушке Поле. — У вас не будет чего-нибудь купить?

— Купить — нет, — обиженно отзывается старушка. — А вот платье и шубка для племянницы найдутся.

В новой одежде выходить на улицу уже не так страшно, мороз не так больно кусается. Мы с моим новым знакомым идем на окраину деревни под внимательными взглядами местных жителей, которые бросают все свои дела, чтобы посмотреть на нежданного гостя. Мне не особо приятно такое внимание, но я иду, повыше подняв нос. Ну а что? Бабушка вон за меня заступится, она довольно бойкая женщина.

Домик встречает нас заржавевшими пружинами на дверях, которые наотрез отказываются отворяться. Вилли тратит добрых полчаса, чтобы хотя бы пустить меня в дом, при этом не выломав дверь. Боюсь, без нее я никак не обойдусь, учитывая местный климат.

Внутри все покрыто толстым слоем пыли, а кое-где валяется мелкий мусор. Грустно вздыхаю, представляя объем работы, который мне предстоит выполнить. Но жить мне где-то же надо…

Вилли помогает вычистить печь, а затем притаскивает вязанку дров, которой хватит на пару дней. Мы с ним разжигаем огонь, раздувая его посильнее, чтобы дом хорошо прогрелся. Я выметаю пыль, раскрыв все окна и двери, а затем поплотнее их закрываю, чтобы не терять драгоценное тепло. На уборку у меня уходит все время до позднего вечера.

В доме еще не хватает очень многого, но уже гораздо уютнее. Достаточно теплой печи и чистоты, чтобы нежилое помещение обрело домашнюю атмосферу. Только ночевать здесь пока будет очень неудобно, поэтому я плетусь к бабе Поле за приютом.

Чтобы полностью обжить дом, я трачу около трех дней. Мне не привыкать заниматься подобным, все же я часто «переезжала» за всю жизнь. Только предыдущие разы мне давались в разы легче, а сейчас грусть то и дело пускает свои корни в душе. Пока я занята делами, отвлекаюсь, но стоит присесть отдохнуть, сразу вспоминаются Дерек и Роберт, а еще мои любимые птицы…

Может нужно было забрать вороненка Крикуна с собой? Вдруг удалось бы перенестись вместе с ним… Уже ничего не изменить, к сожалению. Времени на раздумья во время побега у меня не было.

Оглядываю проделанную работу — на печи лежит большой шерстяной плед, а также две пуховые подушки и перина. Спать я буду именно там, как это делала прошлая хозяйка. С кроватью буду разбираться ближе к лету, очень надеюсь оно тут вообще бывает. Стол вымыт дочиста и накрыт белой хлопковой тканью. В доме оказалось всего два стула, но мне больше в принципе не к чему. Не помешало бы еще стены побелить или добыть какие-то обои, но это второстепенные задачи. Из утвари мы с Вилли нашли большую кастрюлю и глубокую чугунную сковороду, пару целых глиняных тарелок и кружек, ну и вилку с ложкой в единственном экземпляре. Что ж… Буду обходиться имеющимся. Может, прикуплю что у местного населения, с которым до сих пор не удалось познакомиться, или наведаюсь в ближайший город, до которого добираться больше суток…

Сегодня я уже буду ночевать в собственном доме, что определенно радует. Но не успеваю я расслабиться, как меня привлекает стук в дверь. На пороге стоит женщина, которую я видела живущей за пару домов от бабы Поли. У нее в руках сложенное полотенце, а поверх лежит еще горячий пирог.

— С новосельем Вас, — улыбается гостья, протягивая мне подарок.

— Спасибо, — немного теряюсь я. Так меня встречают впервые. — Проходите.

Я приглашаю женщину в дом, набираю из ведра воду в кастрюлю и планирую напоить ее отваром из трав, который мне одолжила бабушка Поля. Только на этом удивления на сегодня не кончаются. Следом за первой гостьей в мой дом приходят еще и еще. Кто-то приносит угощения, кто-то домашнюю утварь или даже мебель, а третьи дарят теплые вещи. Спустя час мы уже не помещаемся в моем маленьком доме. Несмотря на настороженность местных жителей, они оказывают мне добродушный прием. В таком холодном климате живут по-настоящему теплые люди, отчего мне становится еще горче на душе. Я слишком сильно скучаю по «дому», по месту, где я оказалась родной. Пусть здесь мне рады, но там было… иначе…

Когда гости расходятся, я забираюсь на теплую печь, обнимаю себя руками и долго плачу. Слезы ручейками льются по щекам, а мне не хочется даже смахивать их. Я просто сижу, смотрю за окно, где крупными хлопьями начинает валить снег. А ведь у меня дома сейчас совсем еще лето… Дома… Мимолетная мысль вновь нагоняет тоску, от которой не спрятаться даже в ворохе одеял.

Мне нужно свыкнуться с мыслью, что прошлого не вернуть. Говорят, время лечит, но должно пройти очень-очень-очень много времени, чтобы стало хоть немного легче. Пока же я позволяю себе немного раскиснуть, чтобы завтра вновь продолжить жить… И так изо дня в день, держаться весь день, чтобы предать себя вечером и захлебнуться в горьких слезах. Это пройдет… Я знаю. Нужно продержаться еще немного.

Спустя полгода

— Ну, здравствуй, проказник, — приветствую я черного ворона, нагло расхаживающего по моему столу. Птица поднимает голову, внимательно смотрит на меня и выдает свое веское «Каааар!».

— Что же ты забыл в моем доме? — Продолжаю я свой разговор с пернатым, вспоминая времена, когда владела целым питомником птиц. Мне уже не так горько вспоминать те времена, хоть периодами и накатывает грусть. Боль засела глубоко в душе, но свыкнуться с ней мне удалось. Поэтому я радуюсь такой странной компании, наведывавшейся ко мне в гости.

— Кар! Кар! Кар! — Возмущению ворона нет предела, но я, к сожалению, не понимаю его тирады. Он прыгает из стороны в сторону по столу, продолжая что-то мне вещать. Может быть это знак судьбы, что хватит мне быть одной в этом доме? Пусть хоть птица будет под боком…

— Ну ладно, ладно, располагайся, — смеюсь и делаю приглашающий жест. — Будешь моим другом?