Но это был один из тех случаев, о которых говорят: «Этот поединок будут вспоминать годы и годы!». Удивительно, как этот новичок за считанные дни сумел поднять такой шум в тихой доселе Академии — не знал новенького наверное только тот, кто никакого отношения не имел к данному учебному заведению. И потому на зрелище дуэли собрались все, кто не был задействован на дежурстве — начиная с первокурсников и заканчивая курсантами последнего года обучения и преподавателями.

Делали ставки на победу в поединке — само собой, тотализатор был совершенно незаконным. Но…опять же — это была традиция. Ставить на победителя дуэли было чем-то вроде неписанного закона Академии. Рогс уже шепнул Зорану, что девяносто процентов ставок делаются на победу Элрона. Но есть и те, кто поставил на Сина. Правда совсем небольшие суммы, и так…на всякий случай.

Ректор никаких ставок не делал — это было бы просто глупо. Не может он, ректор, своим участием поддерживать всякие незаконные мероприятия. Но быть в курсе происходящего ректор обязан — всегда.

Элрон его не удивил, когда разделся. Мощный, развитый, мускулистый парень — он на самом деле был красив, быстр и силен. Один из лучших бойцов в Академии. Если не самый лучший. Естественно, что все ставили на него.

А вот Син…с этим все было сложнее. Щуплый, худенький, хотя и с достаточно широкими плечами, он не выглядел сильным. Хотя ректор и видел — парень двигается уверенно, плавно, движения его экономны и точны. Без какого-то там дрыганья, неуверенности и эдакой мальчишеской разболтанности. Ректор поставил бы золотой против медяка, что парень является мастером единоборств. О чем-то таком в письме и упоминал Леграс, но только не впрямую. И вот — парень разделся. И ректор даже слегка наклонился вперед, чтобы увидеть, как выглядит тот, кто устроил в его Академии смуту и суету.

Жилистый — вот что видно с первого взгляда. Нет крупных мышц, не впечатляет мощью, но любому, мало-мальски разбирающемуся в деле человеку понятно — парень силен, и очень, очень быстр. Настоящие мастера единоборств редко бывают мускулистыми и могучими. Излишняя величина мышц влияет на скорость реакции, на быстроту движений, а значит — для бойца крупные мышцы даже вредны. Хотя в этом деле есть исключения, и ректор об этом знал. Как знал и то, что исключения лишь подтверждают правила.

— Красив парень-то! — шепнул сидящий слева Рогс, и с ухмылкой добавил — Это не Хельга там вьется возле него?

Ректор нахмурился и ничего не ответил. Он давно заметил и дочку, которая едва не висла на шее у Сина, заметил и Фелну, которая должна выступать в следующем поединке. Кстати, по слухам — две девушки опять же не поделили этого самого Сина. Стоило бы узнать точнее у Хельги, но…мастер Зоран не хотел ее спрашивать. Он с ней поругался буквально накануне из-за того, что она совала нос не в свои дела. Начала расспрашивать о Сине, о его происхождении, интересоваться такими деталями биографии парня, которыми ей интересоваться совершенно не положено по долгу службы. Да и как молодой девушке, собирающейся в конце концов все-таки выйти замуж.

Зоран ее и взял на службу в Академию только потому, что здесь умная девушка при достаточной сноровке может подцепить перспективного жениха. И это не ректор так сказал, это его жена, которая буквально потребовала, чтобы он принял дочь к себе на службу. Что вообще-то хоть впрямую и не запрещалось, но и не поощрялось правилами, принятыми в армейской среде и в частности — в Академии. Что ни говори, пусть Академия напрямую и подчинялась Императору, но была отдельным учебным армейским заведением. Которое выпускает офицеров-магов. Являющихся в первую очередь офицерами, а потом уже магами.

Кстати сказать, парень и правда красив. Белая кожа, ярко-синие, будто светящиеся изнутри глаза, красивое, какое-то даже породистое тонкое лицо с эдакой толикой надменности. Мол, плевал я на вас на всех! Собрались, так смотрите!

А тем времени Элрон показывал свое умение — разминался. Подпрыгивал, делая оборот вокруг оси и выбрасывая ногу в ударе, бил невидимого противника сериями кулачных ударов, приседал, садился на шпагат, чем вызывал восторженные вздохи и вскрики собравшихся на трибуне воздыхательниц. Потом вернулся на край арены и стал ждать сигнала, насмешливо поглядывая на будто сонного соперника.

Шестнадцать раз отбил колокол, и оба противника пошли к центру арены. И вот что заметил Зоран — Син совсем не хромал! А ведь он как-то видел в коридоре Академии, Син прихрамывал так, как если бы у него болела левая нога. А тут — шел мягко, как кот, обследующий свои дворовые владения. Расслабленный, но всегда наготове.

Первым само собой напал Элрон — перед нападением он что-то сказал своему сопернику, и тот ухмыльнулся, подняв бровь. Затем Син пожал плечами, ответил, и все началось.

Элрон прыгнул — красиво, взлетел в воздух выше головы противника совсем не маленького роста! Нога выстрелила точно в переносицу Сина, и ректор невольно оскалился в гримасе досады. Удар показался неотразимым — ворк стоял спокойно, даже безмятежно, слегка улыбаясь кривой насмешливой улыбкой. Вот похоже эту самую улыбку и собирался стереть Грендель.

И…не стер. Син даже в лице не изменился — легко отодвинул ногу Элрона своей правой ладонью, а левой ударил Гренделя в правую почку, когда тот пролетал мимо. Элрон ударился о землю, перекатился, медленно и осторожно встал, и было видно, как ему больно. Он ушибся при падении, но ко всему прочему — кулак ворка явно нашел ту цель, в которую метил. И если Грендель сейчас помочится, и у него в моче не обнаружится кровь — ректор сильно тому удивится.

Среди гробового молчания ошеломленных трибун Зоран услышал мягкий баритон Сина:

— Эй, танцор! Это так ты мне пасть рвешь? Так заталкиваешь мне в рот? Тупой осел! Ты только и можешь, что девчонок обижать! На большее у тебя умения не хватит! Летун пернатый…

Элрон заревел и бросился в атаку. Его удары руками и ногами были неотразимы! Но Син каким-то образом успевал уклоняться или принять атаку на руки. Его блоки, его защита были незнакомы ректору, и одновременно все-таки похожи на ту систему единоборств, какой владел он сам. По большому счету все системы практически одинаковы, все они служат одному: гасить чужие удары и наносить удары противнику. Ну а все остальное — стойки, переходы из стойку в стойку, названия ударов — это индивидуально для каждой из школ единоборств и особого значения не имеет. Это лишь антураж, украшение, которое для боя в общем-то и не нужно.

Син работал в совершенно неизвестной манере. Жестко, четко, тщательно оберегая целостность своего тела и не размениваясь на красивые уходы и удары. Он будто испытывал противника, заставляя того выдать все, что Элрон умеет. Зачем ему это было нужно — ректор не понимал, но…какое его дело, зачем это нужно агенту Леграса?

Со стороны казалось, что Элрон вот-вот задавит противника, вобьет его в песок арены! Син раскачивался под градом ударов, руки его наверное уже превратились в отбивную, когда он не успевал уклониться или отвести удар — принимал его на предплечье. Трибуны визжали, орали, радовались! И только ректор, безопасник, и еще несколько человек, сидевших на трибуне, понимали, что сейчас происходит. Элрон в их глазах выглядел беспомощным новобранцем, который тупо-упорно долбится в непроницаемую стену, не в силах разбить проклятую каменную кладку.

А затем произошло то, чего ректор ждал и подсознательное боялся. Элрон начал уставать, сбавил темп, стал бить реже и слабее. С него градом катился пот, волосы слиплись в сосульки, сбегающая по телу жидкость разбрызгивалась по сторонам, да так, что казалось будто Грендель попал под проливной дождь.

Ректор вдруг подумал: «Слишком много в нем воды! Погонять бы мерзавца по горам, чтобы хоть немного подсох! Ишь, набрал мускулатуру! Одна вода!»

В отличие от противника ворк выглядел так же, как и в самом начале поединка — сухой, чистый, и какой-то демонстративно, картинно красивый! Ну нельзя парню быть таким красивым — сразу возникают шальные мысли о его…неправильности. Хотя насчет Сина точно этого не скажешь. Вон, как девки вокруг него начали виться! И Хельга, шальная мамина дочка! Ну вся, вся в мать! Той только интриги, сплетни, да мужчины — больше никаких интересов!