– Ах вот оно что. То-то я гляжу, что они вроде похожи на людей, но не совсем.

– Особенности этой планеты повлияли на их физиологию, – сказал Ворди.

– На каком этапе развития теперь люди на Земле? – поинтересовался я.

– Довольно неплохом, но всё же отстаём от тиронцев на пару уровней по технологиям, – ответил Ворди.

– Ну не на пару уровней, а только на один, – поправил его Барди.

– Даже если и один уровень, но он существенный и мешает нам дать полноценный отпор завоевателем, – возразил Ворди.

– Так в чём же заключается процесс завоевания ими нашей планеты? Ведь если технологии тиронцев более развиты, то они могут, не прикладывая особых усилий, захватить Землю?  – спросил я.

– Могут, – ответила Латира.

– Почему же они медлят?

– Потому что захватить планету военным способом не удовлетворит саму сущность тиронцев и не повысит их самооценку. Наивысшее наслаждение им приносит то, что жители планеты сами предложат тиронцам, чтобы над ними доминировали и управляли их жизнью. А военное вторжение – это уже второстепенно. И эта слабость мутантов даёт нам время и шанс, чтобы защитить Землю от оккупантов.

– Хе-хе, «мутанты-оккупанты», – развеселился я, но, увидев серьёзные лица моих собеседников, добавил с виноватым лицом: «Простите».

– Да всё нормально, Сергей. В самом деле, получилась рифма «мутанты-оккупанты», – сказал Ворди, а мне показалось странным, что эти слова рифмуются и на русском, и на бульбульском языке.

– Получается, что тиронцы ведут агентурную работу с землянами, чтобы подчинить их волю? – уточнил я.

– Именно так, – подтвердила Латира.

– А бульбульцы? Откуда взялись эти существа? И почему они ничего не знают о людях? – спросил я.

– А вот бульбульцы – это ещё один сюрприз преобразования животных в разумных существ. Предки бульбульцев – это собаки, у которых в отсутствии опеки людей стал самостоятельно развиваться интеллект, и на это потребовалось не миллионы лет, а всего лишь тысяча, – ответил Ворди.

– Они – собаки?! – удивился я.

– Нет. Они – бульбульцы, а вот предки их – собаки, – поправил меня Ворди.

– Но почему же они о вас ничего не знают?

– Мы ограничили территорию бульбульцев. Сейчас они на стадии развития, когда верят, что Земля плоская и за пределами пустыни ничего нет. Эти существа для нас являются объектом наблюдения, который даст понять, почему эволюция собак сейчас происходит в тысячи раз быстрее, чем обезьян миллионы лет назад, – ответил Ворди.

– Тиронцы уже пытаются выйти и на бульбульцев, чтобы они тоже подчинились, – сказал я.

– Ну, это мы в курсе – фиксировали их прилёты. А около трёх земных лет назад мутанты напали на бульбульцев с воздуха, совершив тем небольшой погром, после чего без объяснений убрались обратно. Это был хитрый ход, чтобы сначала демонстрировать силу, а потом проявить милосердие, и уже следующими этапами завоёвывать доверие бульбульцев, – пояснила мне Латира.

– Ну хорошо, с этим понятно. А почему тогда предки тиронцев ещё в те времена не вернулись на Землю, когда стало понятно, что литосферная катастрофа миновала? – спросил я.

– Катастрофа-то миновала на тот момент, но у предков тиронцев не было информации, произойдёт ли она в скором времени. Они потеряли контроль над индикаторами ядра планеты, но могли следить за жизнью на поверхности Земли с помощью внешнего наблюдения. И, конечно же, одной из основных целей тиронцев было вернуться на родину предков. И не просто вернуться, а стать властвующей элитой над «низшими» собратьями, то есть над нами, – продолжала свой рассказ Латира.

– Теперь вы сопротивляетесь этому процессу порабощения? – спросил я.

– За что и находимся в этой тюрьме, – улыбнулась Латира.

– Сколько времени вы уже здесь находитесь?

– Четыре местных дня, – ответила она.

– И что теперь? Что дальше будет? – продолжал интересоваться я.

– Наверное, допрос. А потом психологическое воздействие, чтобы завербовать нас в свои союзники, – ответила Латира.

– Насколько эффективно ваше сопротивление? Сможете ли вы дать достойный отпор тиронцам?

– Я отвечу да, как патриотка, но засомневаюсь в этом, как реалистка, – честно ответила она.

– А что, ты хочешь нам помочь? – спросил Барди, и они втроём захихикали.

– Ты не обижайся, Сергей, но мы хоть и отстаём по технологиям от тех мутантов, но всё же во многом превосходим представителей двадцать первого века, – обратилась ко мне Латира. – Поэтому вряд ли толком ты сможешь нам оказать помощь. Разве только в вопросах воспроизведения нации, – тут они ещё громче захихикали. Мне стало как-то не по себе, что моей персоне отводят только животную роль воспроизводителя потомства, хотя с другой стороны приятно, что это высказала такая красивая девушка.

– На территории бульбульцев я нашёл заброшенное купольное здание, в котором обитает искусственный интеллект, владеющий всеми знаниями человечества до две тысячи семьсот тринадцатого года. Он то и помог мне освоить бульбульский язык, – сказал я спокойно и уверенно, а мои новые друзья резко умолкли и сделали серьёзные лица.

– Всеми знаниями до две тысячи семьсот тринадцатого года? – переспросил меня Ворди и посмотрел на Латиру, а потом на Барди.

– Так точно, всеми! – ответил я чётко. – И кажется, что я вам очень даже пригожусь, – добавил с той же уверенностью.

– И ты сможешь показать, где это место? – спросила Латира.

– Смогу.

– А Сергей, действительно, может быть нам полезен, – Латира повернулась к Ворди.

– Посмотрим, – задумчиво сказал он. – А пока ложимся спать. Утро у нас будет ранним и неспокойным.

– Да, что-то уморили меня эти беседы, – зазевался Барди.

– Может часок и получится подремать, – Латира тоже зевнула.

Латира встала и пошла по прозрачному полу, после чего свернула и исчезла, как будто вышла из комнаты. Барди тоже как бы покинул комнату, а за ним пошёл и Ворди.

– Ворди, подожди секунду, – позвал я его шёпотом.

– Да, Сергей, – обернулся он.

– Подскажи, пожалуйста, где здесь можно сходить по нужде? – немного замялся я.

– А-а. Помнишь, как ходил к питательным трубкам?

– Да.

– А туалет в противоположной стороне.

– Спасибо, Ворди, – улыбнулся я довольно.

– Только, братец, аккуратно – там всё прозрачно и слепо, – сказал он с улыбкой и скрылся за невидимой стеной.

Не стану рассказывать, с каким трудом мне далось использование туалетной комнаты с невидимыми принадлежностями, но к тому времени я понял, что тиронцам очень нравится на кого-либо воздействовать психологически. Ведь сделать стены полностью прозрачными, а предметы обихода невидимыми приносит максимальный дискомфорт узнику такой тюрьмы. Отсутствие чувства защищённости, когда находишься в зависшем положении над поверхностью планеты и не замечаешь каких-либо видимых опор, угнетает нервную систему и подавляет волю арестанта, заключённого в это «ограниченное пространство».

Раздумывая о своём положении дел, я не заметил, как зашла первая луна, а на противоположной стороне стали пробиваться кроваво-красные лучи местного солнца. Спать мне совсем не хотелось, поэтому я принялся рассматривать город тиронцев. С такой высоты, конечно же, детально всё не увидишь, но внешним обзором было понятно, что все строения имели одну высоту и разделялись между собой оранжевыми многоугольными границами. Со стороны это смотрелось, как будто необычный чёрный мёд разлит в соты неправильной формы. К этому времени шарообразных летательных аппаратов в воздухе осталось совсем немного – вероятно, тиронцам тоже требовался сон. Но со стороны второй заходящей луны вдруг что-то нарушило покой в небе. Какие-то поочерёдные вспышки ярко-зелёного света стали быстро приближаться в нашу сторону, а через несколько секунд я заметил, что два летательных аппарата тиронцев гнались за другим летательным аппаратом серебристого цвета, при этом обстреливая его зелёными лучами. Эти три аппарата пролетели бесшумно вблизи меня и на некотором расстоянии развернулись обратно. Чувство беспокойства охватило всю мою голову – и не зря. Один из зелёных лучей попал в строение тюрьмы, где я находился. Мгновенно переливным зелёным отблеском отобразился весь интерьер помещения, и в этих контурах появилась идущая ко мне Латира.